Педагогическая публицистика

Корчак Януш

Соблазнительно пренебрегать сегодняшним днем детей во имя возвышенной программы завтрашнего дня. Но «улучшать нравы» — это параллельно и взращивать добро. Взращивать добро, которое есть, которое вопреки недостаткам, порокам и врожденным дурным инстинктам в детях есть! Доверчивость, вера в людей — не то ли это добро, которое можно сохранить и развить в противовес злу, которое порой нельзя устранить, а можно лишь, да и то с трудом, приостановить в развитии?

Насколько жизнь бывает мягче и снисходительнее, чем многие воспитатели! Какой же это стыд!

И вот, когда человек после многих лет труда, напряжения мысли и тяжелого опыта доходит наконец до этих истин, он с удивлением видит, что, собственно, ничего нового тут нет, все это уже давно было сказано теорией, а им давно прочтено, да и слышал он. знал, а теперь, сверх того, благодаря практике, он это и прочувствовал.

Кто видит только различие между теорией и практикой, тот не дорос эмоционально до уровня современной теории. Тот должен больше учиться у жизни, а не по книжкам с их шрифтами. Тому недостает не готовых рецептов, а душевной, тяжелым трудом добытой способности чувствовать истину — сродняться с правдой теории.

Воспитание воспитателя ребенком {3}

Наивно мнение молодого воспитателя, что, надзирая, контролируя, поучая, прививая, искореняя, формируя детей, сам он, зрелый, сформированный, неизменный не поддается воспитывающему влиянию среды, окружения и детей. Тому, кто, присматривая за вверенными ему детьми, не в силах подойти к себе критически, угрожает большая опасность, на которую я желаю обратить внимание, тем более что профессиональная гигиена души недостаточно широко известна. Воспитатель, работая над пониманием человека — ребенка и над пониманием общества — группы детей, дорастает до постижения важных и ценных истин; пренебрегая неусыпным трудом над собой, опускается. Ребенок обогащает меня опытом, влияет на мои взгляды, на мир моих чувств; от ребенка я получаю приказания — и я требую от себя, обвиняю себя, оказываю себе снисхождение или снимаю с себя вину. Ребенок и поучает, и воспитывает. Ребенок для воспитателя — книга природы; читая ее, он созревает. Нельзя относиться с пренебрежением к ребенку. Он знает о себе больше, чем я о нем. Он общается с собой все те часы, когда он бодрствует. Я его лишь отгадываю. Поэтому я ошибаюсь: я оцениваю его рыночную стоимость и дефекты. Ленивый, недисциплинированный, капризный, врет, ворует — но этого мало. Каков его взгляд на себя, отношение к другим детям и к воспитателю; какой он приобрел опыт, на какие способен усилия и компромиссы? Сколько даст на-гора упорства? Нельзя относиться к детям свысока. Среди десятков детей всегда найдутся на редкость разумные, наблюдательные, способные к критике, настороженные, с односторонним опытом, ироничные, склонные к каверзам и мстительные. Группа, обсуждая, дискутируя, делясь и обмениваясь наблюдениями, будет знать воспитателя насквозь. И захочет сделать безвольным инструментом в своих руках. Использует все его недостатки и его нерешительность, слабости и изъяны. Не даст себя ни завлечь, ни обмануть. Подвергнет его суровому следствию, экзамену добросовестному и оценит справедливо. И либо доверится, либо отложит решение, либо замкнется, законспирируется, затаится, либо объявит открытую войну. Горе ему! Он увидит уже только «упрямство», «дурное влияние» отдельных детей, покушения на свой «авторитет», поступки назло, в отместку. Не услышит никаких замечаний о своих распоряжениях и о себе, никакого «вы ошибаетесь — вы не правы». А это голос совести для доброй воли воспитателя. Бывает, что ты сразу попадаешь в атмосферу враждебного недоверия, если твой предшественник — тиран или размазня — ожесточил, разъярил детей. Здесь повредит и сухой приказ, и наивное нравоучение.

3

Это доклад, сделанный Я. Корчаком 21 декабря 1925 г. на пленарном заседании 1-го польского съезда учителей специальных школ.

Надо вооружиться терпением и переждать. Завоевать действиями.

Дети вознаграждают воспитателя, но они и отчитывают, и наказывают; мирятся, забывают или сознательно прощают — и мстят. Станут травить, высмеют, нарушат покой, взбунтуют вспыльчивого или подставят глупенького (потому так часто страдает невинный). Упорно добиваются: будь образцом. Согласно с главным постулатом педагогики: покажи пример. Не слова, а дела. Перед воспитателем встает дилемма: и он или вступает в тяжелую, трудную борьбу, которой и конца не видно, со своим несовершенством, или — это удобнее — предает теорию анафеме. Итак: книги врут, авторитеты — мошенники. Жизнь — не письменный стол ученого. Диплом дал мне права. Я уже теперь сам, своими силами. Потому что: может быть, это и хорошо, но не у нас. Может быть, в других условиях. Может быть, другие дети. Мои же — это банда, шайка, сброд (скоты!). Нужно с ними круто. Следовательно — запреты и ограничения. Полная изоляция собственной жизни от их жизни и переживаний. Только б был порядок. Порядок должен быть — железный регламент! Уже не воспитатель, не поборник вопроса о ребенке, защитник юных, маленьких и слабых, пастырь неопытных, а надсмотрщик, пристрастный прокурор, ключник, палач. Уже не воспитатель, а интендант — управляющий зданием, канализацией, инвентарем, канцелярией, учетчик штанов и башмаков. Я не недооцениваю администрации, это было бы непростительной ошибкой. Управлять педантично, четко, чтобы не промотать. Res sacra {4} . И дети должны понимать и чувствовать, что ты это для них в поте лица своего добываешь и экономишь. Ты только тогда вправе наказать как администратор, когда как воспитатель потворствуешь. Если воспитатель потеряет контакт с детьми, признавая только фаворитов, заушников и доверенных слуг, потому что ему так удобнее, разве он возьмет на себя труд заведовать добросовестно — стоит ли?! Разве он не заключит скорее союз с теми, кто захочет наживаться на бесправных, бессловесных, брошенных на произвол судьбы? Разве не станет он со временем — только сохраняя видимость добросовестного служащего — нечестным хозяином и человеком падшим? Только б полегче, подешевле, с наибольшей для себя выгодой. Амбарная книжка и плетка. И фраза: я закаливаю детей и приучаю к дисциплине. Воспитываю будущих членов общества.

4

Res sacra (лат.) — святое дело.

Путь к самовоспитанию и самоопределению ты найдешь сам и в себе, молодой воспитатель. Путем длинного ряда осенений ты поднимешься на высшую ступень понимания языка шепота, улыбки, взгляда, жеста — слез раскаяния или слез бессилия преступного ребенка.

Воришка

Деление интернатов на опекунские и исправительные, удобное с административной точки зрения, может ввести в заблуждение некритически мыслящего воспитателя. Оно как бы исключает или отодвигает на задний план задачу исправления в учреждениях первого типа; а в учреждениях второго типа категорическим приказом исправления заглушает проблему опеки. Были «дисциплинарные» интернаты, а теперь лучше — будут «воспитательные».

Воспитывать — растить — хранить под крылышком доброжелательности и опыта, в тепле и в покое, заслонять от опасности, укрыть, переждать, пока не подрастут, возмужают, наберутся сил для самостоятельного взлета?.. Крылья — взлет. Опасные метафоры! Легка задача для ястреба или курицы, когда те согревают птенцов своим теплом; мне, человеку и воспитателю чужих, разных детей, досталась в удел более сложная задача, не другая — родственная. Я желаю взлетов для моеГ ребятни, грежу о горных тропах; тоска по их совершенству — гу устная молитва моих самых сокровенных минут, но, отправляясь от действительности, я понимаю, что они станут плестись, копошиться, хлопотать, выискивать, болтаться без дела или обирать — искать пропитание и крохи радостей. Среди этих несмышленышей — птенцов — и будущие ястребы, и куры, а я к ним одинаково расположен. Растет маленький хищник — не моя вина, не я советовал. Неважно, попал он в исправительное или в опекунское заведение.

Я предчувствую справедливый протест. Нужно самому пройти трудный путь наблюдений и одинокого размышления, кропотливо вглядеться во многие области знаний, честно осознать несовершенство человеческой природы и писаных законов, добросовестно оценить слабые силы и средства, которыми располагает воспитатель, чтобы посмотреть без неприязни или страха на это последнее звено в цепи опыта. Не моя вина — не мой совет — не на мои силы. Я должен его только растить, беречь, заслонять, ограждать от несправедливости, укрыть, пока не подрастет. Когда вырастут, пусть суды, полиция, аресты и тюрьмы делают что хотят. Трудно. Я отвечаю за сегодняшний день моего воспитанника, мне не дано право влиять — вторгаться в его будущую судьбу.

А этот сегодняшний день должен быть ясным, полным радостных усилий, ребячьим, без забот, без обязанностей свыше лет и сил. Я обязан обеспечить ему возможность израсходовать энергию, я обязан независимо от громыхания обиженного писаного закона и его грозных параграфов — дать ребенку все солнце, весь воздух, всю доброжелательность, какая ему положена независимо от заслуг или вин, достоинств или пороков. Вырывать, истреблять или выхаживать? Сорняки или свободно растут, или их без лицемерия скашивают и сажают полезный картофель. Как воспитателя меня касаются законы природы, бога, а не чиновника, человека. Как прекрасна, бескорыстна и искрения больница. Врачует раны героя и арестанта — доктору нет дела, идет исцеленный трудиться праведно, обижать людей или на виселицу. Величайшее усилие помочь в борьбе за восстановление нарушенной функции органа. Если я не умею, я не имею претензий к хронически больному пациенту, который покидает больницу, чтобы быть з тяжесть семы и обществу. Это не мое дело.

Как же лжив и нечестен интернат, который за ложку еды, крышу над головой, плохонькую одежду и пустяковую опеку — вопреки здравому смыслу напишет на своем знамени: «Исправляю!» В любом случае морально страждущего — вылечиваю. На языке газет: «Обществу полезного честного работника». Нет! Я не буду тягаться с гробами неизвестной наследственности, ее инстинктами и аппетитами, не берусь вылечить от шрамов и травм самого раннего детства. Я не знахарь и не заклинатель, я только врач-гигиенист. Создаю условия для выздоровления. Много света и тепла, свободы и веселья. Верю, что ребенок сам по себе захочет стремиться к исправлению. Будет бороться с собой, будет испытывать разочарования и поражения. Пусть возобновляет попытки. Ищет свои способы. Познает радость отдельных малых побед. Я его поддерживаю — здоровой атмосферой моего интерната.

Где исправление приходится вымогать, добиваться, насилуя, там нет места для воспитателя. Это умеет тюремный надзиратель. Лучше, быстрее, прямолинейно и основательно. Исправятся — будут слушаться, не посмеют, пропадет у них охота. Смирно, к добродетели — вперед, марш! Идут — бегут. Под угрозой суровых наказаний — мигом исправились. Все и сразу. Как воспитатель я вижу среди своих правонарушителей столько честных, случайно сюда направленных. Да будет много подобных им на свободе! Я вижу — конечно — и воров — сколько же людей хуже их утопает в достатке и пользуется уваженьем! Я вижу — соблазненных дурным примером, с легким насморком проступка — и с абсолютной предрасположенностью, неизлечимых.