Пендрагон
Шрифт:
— Нет, — уверял Раддлин, — туман скоро рассеется. Не обращайте внимания. Это ненадолго.
— Тогда труби в рог, приятель, — сказал ему Экториус, принимая решение выступать. — Грех так долго держать гончих.
— Хорошо. — Раддлин неуклюже удалился, снимая рог с шеи.
Мы сели в седла. Экториус, отерев морось с лица, обратился к охотникам:
— Друзья мои! Нам обещают хороший день. Лето было доброе, дичи много. Удачной охоты.
Егерь протрубил в рог — протяжный, низкий, ревущий звук раскатился над холмами. Гончие
Охотничьи угодья лорда Экториуса располагались неподалеку от Каэр Эдина на северо-западе. Там темнел лес. Тропа начиналась в лощине реки Карун, шла вдоль ручья вглубь леса, а потом разделялась.
С правой стороны начинался пологий подъем в холмы, к обрывам над Фьорте и Мюр-Гуидан; слева шел резкий подъем к скальному гребню; с него начинался суровый безлюдный край, называвшийся Манау Гододдин.
В лесу дубы росли вперемешку с ясенем, подлесок зарос колючим шиповником; к вершинам холмов его сменял утесник и вереск, цепляющийся за голые камни: грубая земля. Но охота здесь хороша.
При выходе из лощины спустили с поводков первых гончих. Они уже чуяли чей-то запах. Первая группа охотников помчалась за ними.
— Не обращайте внимания! — призвал Экториус. — Мирддин, Пеллеас! Держитесь рядом с Раддлином, он найдет для нас что-нибудь особенное. Даю слово.
Мы двигались дальше. Лощина звенела от собачьего лая и криков загонщиков. Кай и Артур обогнали нас, вопя, как баньши, и скрылись в лесу.
— И я когда-то так ездил, — заметил Экториус, с усмешкой качая головой, — но стоит пару раз вернуться без добычи, быстро учишься сдерживать этакий восторг. Но, да, было весело.
Появился Раддлин. Он спешился, взял на поводок пять собак, его личную свору — все большие, черные, с квадратными мордами. Обернул кожаные ремни вокруг руки и раздумчиво объяснил:
— Олень близко. Гончих стоит придержать.
С этими словами он сорвался с места и побежал, да так быстро, что мигом скрылся в лесу. Собаки молча бежали рядом с ним, опустив головы и выпрямив хвосты.
Экториус заметил мой удивленный взгляд и объяснил:
— Он научил их молчать. Они никогда не подадут голос, пока не увидят зверя. Так можно подойти поближе. — Он хлестнул лошадь и поскакал вслед за егерем.
Мы последовали за ним. Приходилось низко нагибаться к шее коня, чтобы увернуться от ветвей. Тропа была темной и сырой; туман сочился из неподвижного воздуха. Постепенно звуки других охотничьих рогов отступили, лес надежно глушил их.
Раддлин с собаками давно исчез во мраке тусклой, похожей на туннель тропы впереди. Мы скакали за ним, а папоротник цеплялся за ноги коней, словно пытаясь задержать нас. С ветвей капало, мы промокли.
Тропа все забирала влево, и вскоре я понял, что мы направляемся к скалистым холмам Манау-Гододдина. Звуки быстро гасли в тяжелом влажном воздухе.
На поляне нас поджидал Раддлин. Почти не запыхавшись, он
— Скоро развиднеется, — объявил он.
— Ты нашел? — спросил Экториус.
— Да.
— И скоро мы его увидим?
— Скоро, лорд.
Егерь повернулся и зашагал прочь. Тропа шла вверх. Скоро лес начал редеть. Мы поднимались на возвышенность; тропа стала совсем неровной.
Двигались мы не быстро, но я не сводил глаз с тропы, отмечая любое препятствие. В погоне даже пустяковая опасность вроде острого камня, упавшей ветки или норы в земле может обернуться катастрофой, если не принять их во внимание.
Раддлина перешел на бег, глядя на него, я чувствовал сонливость, настолько монотонными и плавными были его движения, но тут меня встряхнул внезапный лай гончих. Я поднял голову. Прямо впереди Раддлин указывал на кусты, сдерживая рвущихся с поводков собак.
Я посмотрел в том направлении и успел заметить красноватое пятно исчезающего оленя. Мгновение спустя егерь спустил собак и сам помчался следом.
— Отлично! — воскликнул Экториус. — Боже, благослови нас, будет охота. Ты его видел?
— Настоящий олений лорд! — крикнул Пеллеас и тряхнул поводья. Его лошадь устремилась за собаками.
Я радовался погоне, мокрый ветер дул в лицо, в ушах отдавался собачий лай. Лес поредел. По бокам замелькали отдельные деревья. Мы с лошадью слились в одно, перепрыгивая поваленные бревна и камни, мне почти не приходилось сдерживать умное животное.
Впереди мелькали то Пеллеас, то Экториус. Тропа резко пошла вверх. Уносились за спину покрытые дерном пригорки. Мы пролетели над ними, все время поднимаясь.
Внезапно подъем кончился; лес остался позади. Впереди вздымались склоны скального гребня. В это время облака расступились, и в столбе мерцающего света перед нами предстал величественный олень — огромный, может быть, самый большой из всех, каких мне доводилось видеть. Он стоял неподвижно и пренебрежительно поглядывал на нас. Ветвистые рога, густая и темная грива, крепкие бока и мускулистая задняя часть — действительно, настоящий Лесной Лорд.
Экториус вскрикнул. Пеллеас приветствовал царственное существо восклицанием восторга. Гончие, увидев вблизи добычу, завыли. Раддлин поднес рог к губам и извлек длинную восходящую ноту.
Олень повернул голову и прыгнул, взмывая вверх по склону так же легко, как тень облака. Гончие, прижав уши, бросились за чудесным зверем.
Мы скакали прямо вверх по склону. Поднявшись на гребень, я обнаружил, что это всего лишь склон более высокого холма, вершина которого все еще тонула в тумане. Олень легко взбежал по широкому, поросшему травой уступу.
Краем глаза я заметил движение на опушке леса внизу. Двое верховых изо всех сил мчались к нам. Артур и Кай, и с ними единственная собака. Я подождал, пока они доскачут.