Пендрагон
Шрифт:
Царственный и смуглый Аваллах с завитой и смазанной маслом бородой с радостью приветствовал нас с Пеллеасом. Харита, Владычица Озера, буквально светилась любовью; ее зеленые глаза сияли, а длинные золотистые волосы блестели, когда она вела меня, рука об руку, среди яблонь, лежавших на ее попечении. Мы гуляли по тенистым рощам или плавали на лодке по вечернему озеру, засыпали под пение соловьев в ночном воздухе.
Ничего не помогало. Я плохо ел и плохо спал. Даже на рыбалке с Королем-Рыбаком я не мог расслабиться. Даже матери я открыться
Прошу тебя, о Душа Мудрости, скажи мне, если можешь: как излечиться от недостатка видения?
День за днем мой дух становился все холоднее. Я чувствовал, как будто замерзаю изнутри, как будто сердце во мне ожесточается, душа цепенеет и тяжелеет, как мертвая конечность. Конечно, Харита видела это. Она знала меня лучше любого другого человека на земле.
Однажды вечером я сидел за столом перед нетронутой тарелкой и слушал, как Харита говорила о работе добрых братьев в ближайшем аббатстве; она надеялась превратить его в место исцеления.
— Так должно быть, — сказала она. — Так видел Талиесин Летнее Царство: болезням и немощам там не место. Уже сейчас многие приходят сюда за помощью в своих бедах. Аббат привел монахов из Галлии и других мест — людей, которые хорошо разбираются в лечении и снадобьях.
Сознаюсь, я слушал ее невнимательно. Она остановилась, положила руку мне на плечо.
— Мерлин, что случилось?
— Ничего. — Я вздохнул, хотел улыбнуться, но даже это небольшое усилие оказалось для меня непомерным. — Извини. Так что ты говоришь? Аббатство?
— Да, аббатство должно стать местом исцеления, — быстро ответила она. — Но я не об этом. Ты несчастен. Я думаю, ты зря пришел сюда.
— Побыть в Летнем Королевстве никогда не зря, — ответил я. — Просто устал. Бог свидетель, для того достаточно причин, ведь я все лето ездил от одного короля к другому.
Она наклонилась вперед и взяла меня за руку.
— Может быть, ты нужен в другом месте, — задумчиво предположила она.
— Я вообще нигде не нужен! — Я тут же пожалел, что сорвался. — Прости, матушка.
Она крепче сжала мою руку.
— Ты нужен Артуру, — просто сказала Харита. — Возвращайся в Селиддон. Если все, что ты мне рассказал, правда, то именно там будущее.
— Если южные лорды не оставят своих враждебных намерений, будущего не будет, — мрачно заключил я. Почему-то вспомнился вспыльчивый нрав Утера. — Нам нужен еще один Пендрагон.
— Иди, мой Ястреб, — сказала она. — Возвращайся, когда найдешь его.
В ту ночь я плохо спал и проснулся до рассвета.
— Готовь лошадей, Пеллеас, — коротко приказал я. — Мы уходим сразу после завтрака.
— Мы едем в Лондиниум?
— Нет. Здесь мы закончили; пусть юг разбирается сам. Мы возвращаемся домой.
Глава 7
На долгом пути до Каэр Эдина у меня было время понаблюдать за глупостью самодовольных людей. Во мне зрело отчаяние; в душе скапливалось горестное ощущение. Прежде чем повернуть на север, дорога долго шла на восток, вдоль старых прибрежных земель Кантиев. Этот юго-восточный регион называется Сэксенским берегом. Так его прозвали римляне, установившие здесь систему маяков и постов, наблюдавших за морскими захватчиками. Племя Морских Волков под водительством Элле захватило несколько заброшенных крепостей на юго-восточном побережье между Уошом и Темезидой.
Именно здесь Вортигерн поселил Хенгиста и Хорсу с их племенами в тщетной надежде положить конец непрекращающимся набегам, которые постепенно обескровливали Британию. И именно с этого побережья варвары выплеснулись, чтобы затопить окрестные земли, пока Аврелий не остановил их натиск, а потом изгнал их.
Теперь они вернулись, снова завоевав земли, захваченные Хенгистом… Название «Сексенский берег» закрепилось. В отличие от своих отцов, захватчики намеревались остаться здесь навсегда.
Я как раз думал об этом, когда меня настиг очередной приступ авена. Я остановил коня и обернулся на земли позади. Под моим внутренним зрением земля подернулась сумеречной дымкой, и мне пришло в голову, что, несмотря на все мои усилия, ночь уже поглотила юг. Начинаются темные времена, это несомненно. На границах скапливались хищные Морские Волки, Моркан продолжал свою идиотскую войну; Мадок, Бедегран и другие срочно наращивали силу своих боевые отряды, а впереди — большое бессмысленное кровопролитие.
Я просил видения, я получил видение. Очень мрачное видение. Великий Свет, помилуй раба Твоего!
Отвернувшись от этой мрачной перспективы, я снова двинулся по заросшей ежевикой тропе, словно по запутанным дорожкам будущего. В том, что я увидел, было мало надежды, мало утешения, нечем было противостоять сгущающемуся мраку. Ничего не поделаешь — время тьмы, земле предстоит пережить муки, связанные с ней.
Наконец, мы оставили юг за спиной и продолжали путь через длинные, широкие долины, которые, в конце концов, уступили место глубоким зеленым ущельям, холодным ручьям и диким, продуваемым ветром высотам. Становилось ощутимо холоднее, несколько раз мы просыпались ночью от снега, хотя до Самайна[4] еще оставалось время.
Усталые и разочарованные, мы добрались до Скалы Эктора, тщетность нашей долгой отлучки тяжким грузом висела на ногах, так же, как наши промокшие плащи на плечах. Эктор, объезжавший земли вместе с Каем и Артуром, встретил нас недалеко от Каэр Эдина.
Артур с громким криком кинулся мне навстречу.
— Мирддин! Пеллеас! Вы вернулись. — Он соскочил с лошади и побежал ко мне. — Я думал, вы уже не вернетесь. Рад вас видеть. Я скучал без вас.
Прежде чем я успел ответить, подъехал Экториус и вскричал: