Пендрагон
Шрифт:
— Я знаю, что надо сделать, — стоял на своем Кадор. — Надо привести всех кимброгов, и пусть они выпьют все его драгоценное вино.
За этими разговорами мы достигли церкви, где нас встретили архиепископ Урбан и Уфлвис, ставший теперь епископом Лондиниума.
— Здравствуй, Артур! Здравствуй, Мерлинус! Приветствую вас, друзья мои, именем Господа нашего Христа приветствуем вас, — сказал Урбан. — Да пребудет на вас благословение Божие.
— Как дела? — спросил Уфлвис. — Если ты голоден, у нас есть хлеб и эль.
— Для Верховного короля Британии, Уфлвис, мы можем сделать больше, — сказал архиепископ. — Мы не бездействовали с тех пор, как получили
Артур поблагодарил архиепископа и сказал, что кимброги обычно рассчитывают на себя, и сами себя обслуживают.
— Ты в Лондиниуме, — ответил архиепископ Урбан, — поэтому позволь все же служить вам. После всего, что ты сделал для Дайфрига в Майросе, это наименьшее, чем мы можем тебе отплатить.
Архиепископ был также слеп, как и прочие южные дворяне. Кимброги под командованием Артура ценой ужасных потерь спасли Британию от смертельной опасности, а Урбан думал лишь о том, что малоизвестное северное аббатство получит новую крышу и алтарь. Как же они невежественны, эти надменные южные патриции!
Тем не менее, мы остались на территории церкви, и в последующие дни она гудела, как улей в разгар лета. Конные так и сновали туда-сюда, развозя сообщения разным лордам и дворянам, и ответы на них. Еще до того, как войти в город, я послал известие Дифеду на запад, поскольку хотел, что коронацию провели епископ Тейло и Дубриций Мудрый.
Несмотря на очевидное благоволение архиепископа, я знал — он не тот человек, который провозгласит суверенитет Британии. Дело не в уважении к Артуру; он уважал его в меру своего понимания. Но Урбан слишком долго жил в городе; слишком много пировал за столами богатых и влиятельных людей. И теперь мыслил, как они. Хотя должно было быть наоборот. Короче говоря, архиепископа больше заботило расположение таких людей, как Паулюс, чем мнение Бога. Это горькая правда.
Летнее Королевство нуждалось в чистых сердцах и руках. В Артуре оно обрело своего повелителя; именно со времени правления Артура начиналась новая эра. Мне не хотелось допускать, чтобы такой властолюбивый подхалим, как Урбан, был повивальной бабкой при столь важном рождении. Поэтому я позвал тех, кого знал как настоящих святых людей, чистых и незапятнанных в своей вере, яростных в ее защите.
Урбан, казалось, не придал этому значения. Но я все же объяснил:
— Поскольку Артур — человек запада и севера, и править он намерен оттуда, думаю, ты согласишься, чтобы именно эти люди возвели его на трон.
— Да, конечно, — кивнул Урбан, хотя я видел, как он прикидывает степень нанесенного ему оскорбления. — Когда ты представляешь это в таком свете, я согласен с тобой, Мерлинус. Поступай, как считаешь нужным. Все в руках Божиих.
Через несколько дней в Лондиниум начали прибывать первые посетители. Ручеек, которым они притекали, быстро вышел из берегов. Люди приезжали из Трех Прекрасных королевств Логриса, Прайдейна и Селиддона, из Гвинеда, Регеда и Дифеда, Мона, Иерна и Дал Риаты, из Дереи и Бернисии.
Элле и его родственники уже были здесь, но присутствие бретвальды вызвало появление и других вождей саксов: Кинрик, Саймен и Цисса со своими людьми. Бан Беновича из Арморики (он поддерживал Артура, как и Аврелия) прибыл с двумя кораблями, с большой свитой из дворян и слуг. Мейриг ап Тедриг, король Дифеда; Идрис из бригантов, Куномор из Селиддона, Брастиас из белгов и Ульфий из Дубуни. Король Фергюс Иернский, задолжавший Артуру дань, получил вызов и подчинился.
Все без исключения лорды принесли дары новому Верховному королю. Драконам, элите кимброгов,
Наконец, настал день коронации. В церкви места хватило не всем. Двор перед церковью оказался забит народом не меньше, чем святилище внутри, прочие остались на улице, смешавшись с жителями Лондиниума. Эти последние резко поменяли свое мнение о короле и теперь рвались присутствовать на коронации, кто из любопытства, а кто — из уважения. Но даже зеваки посчитали нужным поклониться новому Верховному Королю.
И вот как это происходило.
В назначенный день мы проснулись до рассвета, чтобы помолиться и позавтракать. Затем я взял свой рябиновый посох, положил руку Бедиверу на плечо, чтобы он направлял меня, и повел Артура в сопровождении Кая и Кадора через переполненное двор в церковь. Сразу за Артуром шел молодой Илрид, помощник Дубриция, с золотым венцом в руках. Епископы Тейло и Дубриций следовали за ними в своих длинных священнических одеждах, держа в руках священные книги.
При нашем появлении толпа в переполненной церкви ахнула: Артур, одетый как кельтский принц, казался существом, сотворенным из странного, изменчивого света запада или заколдованного тумана севера. На нем была белоснежная туника и зеленые штаны с поясом из перекрывающихся золотых дисков. На его шее блестел золотой торк, а плечи укрывал прекрасный алый плащ.
Не глядя по сторонам, он подошел к алтарю. Монахи пели «Глория! Глория! Gloria in Excelsis Deo», наполняя церковь хвалой Верховному Царю Небесному. Артур преклонил колени у алтаря. Дубриций и Тейло встали перед ним и положили правые руки ему на плечи.
Воздев посох, я возгласил:
— Великий Могущественный, Верховный Царь Небесный, Повелитель Высших Царств, Создатель, Искупитель, Творец человеков, поклоняемся и чтим тебя!
Как древний филид, я повернулся на четыре стороны света и вознес молитву, которую блаженный Дафид произносил при коронации Аврелия:
Мы молимся в этот день
За Артура, нашего короля;
Свет солнца,
Сияние луны,
Великолепие огня,
Скорость молнии,
Быстрота ветра,
Глубина моря,
Стабильность земли,
Твердость скалы,
Подаждь ему, Господи!
Мы молимся в этот день
За Артура, нашего короля;
Чтобы Божья сила укрепила его,
Поддержала его,
Чтобы Господь не спускал с него глаз,
Чтобы Господь слышал его во все дни его,