Пение под покровом ночи

Марш Найо

— Отложим это на потом, — сказал Аллейн. — Мистер Кадди еще не закончил свои показания. Мистер Кадди, я бы хотел узнать, что вы сделали дальше. Только, прошу вас, без увиливаний в сторону.

Кадди покосился на жену, потом перевел взгляд на Аллейна.

— Мне нечего скрывать. Я поднялся на палубу и подумал… Я хотел сказать, что там было тихо. Очень тихо. Эт, только не воображай себе, будто я… В общем, я решил взглянуть, все ли там в порядке. Я туда вошел, а… а она не шевелилась. Я протянул к ней руку. Она не шевелилась. Я дотронулся до

ее руки. Она была в перчатках. Я коснулся ее руки, а она как неживая соскользнула с ее колен и упала вниз. Я решил, что у нее обморок. Я… я подошел и… коснулся в темноте ее лица. И… и тогда я понял… Эт, это было ужасно!

— Успокойся, Фред.

— Я не помнил, что делаю. Я выскочил и, кажется, свернул за угол. Я был сам не свой. Потом я понял, что стою тут, и упал в обморок. Потом пришел в себя. Вот и все. Больше я ничего не сделал, клянусь вам. Бог мне судья, Эт. Я больше ничего не сделал.

— Итак, мы слышали рассказ человека, обнаружившего труп, — задумчиво сказал Аллейн. — В настоящее время мы не в состоянии его проверить и поэтому примем за рабочую гипотезу. А теперь попрошу отчитаться мистера Макангуса.

Тот сидел, скрестив на груди руки и зажав между коленями полы своего тяжелого неуютного халата. Казалось, им владеет одно желание: спрятаться в норку.

— Мистер Макангус, когда вы покинули салон? — потребовал Аллейн.

— Не помню.

— Когда я уходил, вы еще были здесь. Значит, вы ушли после миссис Диллинтон-Блик. Кто из вас ушел первым: вы или мистер Кадди?

— Я слишком расстроен, чтобы вспомнить все в точности, — сказал мистер Макангус, странно гримасничая. — Боюсь, что я могу запутать и вас, и себя. Свершилась страшная трагедия, я ни о чем другом думать не в состоянии.

— Может, я смогу вам слегка помочь? — предложил Аллейн. — Давайте вернемся к жалобам, которые вы изливали капитану Бэннерману перед тем, как идти спать. Кажется, вы жаловались ему на то, что кто-то таскает у вас гиацинты, которые подарила вам миссис Диллинтон-Блик.

— О да. Две штуки утащили. Второй исчез сегодня утром. Я был очень огорчен. Теперь, разумеется, еще больше.

— Если не ошибаюсь, эти гиацинты растут в корзине, которая стоит прямо под вашим иллюминатором?

— Я поставил их туда, чтобы им хватало свежего воздуха.

— Вы кого-нибудь подозреваете?

Мистер Макангус обиженно отвесил нижнюю губу.

— Я не расположен выносить необоснованные обвинения, но, признаться, мне приходила в голову мысль о стюарде. Он вечно ими восхищается. Разумеется, он мог случайно обломить один из них. Но, понимаете, он это отрицает. Да, отрицает.

— Какого цвета был исчезнувший гиацинт?

— Белого. Такой великолепный литой колос. Кажется, этот сорт называется «Королева Виргиния».

Аллейн вынул руку из кармана и вытянул ее перед собой ладонью вверх. На ладони лежал носовой платок, в который был завернут какой-то предмет неправильной формы. Он положил платок на стол и развернул. Это был белый, чуть-чуть привядший

гиацинт.

Мистер Макангус сдавленно вскрикнул. Джемайма почувствовала, как Тим крепко стиснул ее руку. Перед глазами девушки пронеслись воспоминания о сломанной кукле, газетные строчки и корзина с гиацинтами, которую Деннис внес в салон в первое утро их плавания. Она услышала голос мисс Эббот: «Прошу вас, миссис Кадди, помолчите». И назойливые восклицания миссис Кадди: «Гиацинты! Фред, ты только подумай!»

— Ваш? — спрашивал Аллейн.

Мистер Макангус медленно приблизился к столу.

— Только прошу вас, не дотрагивайтесь до него.

— Похоже, что мой.

— Где вы его нашли? — хрипло спросила миссис Кадди.

— Только не волнуйся, Эт, — просил ее супруг.

— Боже мой, неужели вы нашли его на трупе? Боже мой, Фред, так ведь это сделал цветочный душегуб! Он на нашем пароходе, Фред! И никуда от него теперь не деться!

Мисс Эббот воздела ручищи к небу.

— Нас просили вести себя спокойно, — громко сказала она. — Ради бога, попридержите свой язык!

— Успокойтесь, дитя мое, — пробормотал отец Джордан.

— Успокоиться? Разве это возможно?

— Вам всем скоро станет ясно, что преступление было совершено так называемым цветочным убийцей, — сказал Аллейн. — Но в данный момент речь не о том. Итак, мистер Макангус, вы ушли отсюда сразу вслед за мистером Кадди. Вы направились прямо к себе в каюту?

После множества всяческих вводных слов и отступлений из мистера Макангуса удалось наконец вытянуть, что он вышел на палубу через двойные двери салона, прошел на левый борт, воспользовавшись коридором с пассажирскими каютами, несколько минут бездумно смотрел в небеса, потом свернул в средний коридор и таким путем добрался до своего жилища.

— Мои мысли были заняты фильмом, — сказал он. — Он меня очень тронул. Разумеется, не совсем то, чего я ждал, но все равно очень волнительный фильм.

Поскольку после его ухода из салона его больше никто не видел, его показания принимались за рабочую гипотезу.

Теперь Аллейн сосредоточил свое внимание на Обине Дейле.

Телепринц развалился в кресле. Сейчас это была карикатура на ту импозантную фигуру, какую все привыкли видеть. Белый смокинг был расстегнут, галстук перекручен набок, шнурки туфель на веревочной подошве свисали до самого пола. Бледное, как мел, лицо венчала копна взлохмаченных волос. Глаза сошлись на переносице.

— Мистер Дейл, вы в состоянии отчитаться за свои поступки?

Дейл закинул ногу за ногу и с невероятным усилием соединил кончики пальцев обеих рук. Это была пародия на его обычную позу перед телекамерой.

— Капитан Бэннерман, вы, надеюсь, знаете, что я большой приятель главного управляющего вашей компании, — заплетающимся языком сказал он. — Я доложу ему в подробностях о том, как обращались со мной на этом судне. Думаю, он будет недоволен.

— Боюсь, вы взяли не тот тон, мистер Дейл, — сказал капитан.