Пенитель моря
Шрифт:
— Вероятно, это он, так как наша судьба не тайна для них! — ответил Лудлов. — К несчастью, мы ушли от него слишком далеко. Да, те, которым еще недавно мы так дорого продавали свою жизнь, теперь исполняют долг гуманности.
— А вот дальше и разбитый корвет, видите, под ветром? Блестящий мотылек обжег свои крылышки и не может лететь по своей воле. Таков уж удел человека. Он пользуется своими силами, чтобы самому уничтожить средства, необходимые для его же безопасности.
— Не правда ли, незнакомец маневрирует в благоприятном для нас направлении? — спросила капитана Алида, стараясь прочесть в его глазах ответ на свой вопрос.
Лудлов и Пенитель напряженно всматривались в далекое судно. Через минуту они в один голос ответили, что фрегат направляется прямо на них.
Это известие значительно ободрило путешественников, а негритянка, не сдерживая своей южной натуры, разразилась шумными восклицаниями восторга.
Чтобы дать знать о себе незнакомцу, привязали несколько белых платков к шесту, футов в двадцать длиною, и этот импровизированный флаг подняли над плотом, после чего все терпеливо стали ожидать результатов.
С каждой минутой корабль становился виднее. Скоро можно было различить людей, стоявших на реях. Наконец корабль приблизился на пушечный выстрел.
— Мне не нравятся его маневры! — заметил, нахмурив брови, Пенитель. — Он как-будто хочет бросить свои поиски. Если бы он продолжал итти этим курсом еще хотя бы десять минут!
— Нельзя ли как-нибудь дать знать ему о нас? — вмешался альдерман. — Мне кажется, что сильный мужчина способен подать свой голос и на такое расстояние, особенно, если от этого зависит его спасение.
Оба моряка отрицательно покачали головой. Но альдерман, нисколько не смущаясь этим, побуждаемый угрожающей опасностью, издал зычный крик, к которому постепенно присоединились оба матроса, а потом и Лудлов. Кричали до тех пор, пока не охрипли.
Несмотря на то, что марсовые с французского фрегата, как можно было с уверенностью предположить, избороздили вдоль и поперек поверхность океана, не было видно никаких признаков, что плот ими был замечен. Корабль продолжал, однако, приближаться и находился теперь на расстоянии, не превышавшем половину английской мили.
Вдруг он свернул в сторону, повернувшись к плоту бортом. Было ясно, что он отказался от дальнейших поисков. Заметив эту печальную истину, Лудлов в тревоге закричал:
— Кричите все разом! Это наше последнее средство!
Раздались дружные восклицания. Один Пенитель не принимал участия в общем хоре. Скрестив на груди руки, он с печальной улыбкой наблюдал, как напрасно надсаживались его друзья.
— Вы добросовестно старались, — сказал он, когда крики замолкли, — но не успели в своей попытке. Оно и понятно: шум волн и командные слова на корабле могли заглушить и более сильный звук. Я не хочу давать вам напрасной надежды, но все-таки сделаю с своей стороны попытку.
С этими словами, приставив руку в виде рупора, Пенитель испустил такой оглушительный крик, что казалось невозможным, чтобы на корабле не услыхали его. Трижды повторил он свой сигнал, хотя с каждым разом слабее.
— Они слышат! — вскричала Алида. — Я вижу какое-то движение в парусах!
— Это просто крепчает ветер, надувая их сильнее! — печально ответил Лудлов. — С каждым мгновением они удаляются от нас все дальше и дальше.
Увы! Это было так. Еще с полчаса наши друзья с тоскою смотрели вслед уходящему кораблю. Вдруг на последнем загрохотал выстрел. Распустив паруса, фрегат стал по ветру и полетел на юг, где виднелись в отдалении верхние паруса разбитого корвета. Исчезла последняя надежда на помощь со стороны неприятельского крейсера.
Тогда самые сильные духом поникли головою.
— Скверные предвестники, — пробормотал сквозь зубы Лудлов, обращая внимание Пенителя на темные плавники трех — четырех акул, время от времени начавших показываться на поверхности волн и притом совсем вблизи от плота. — Животные инстинктом чуют нашу беспомощность.
— Моряки, действительно, думают, что у этих чудовищ есть какой-то тайный инстинк, почти безошибочно приводящий их к добыче. Роджерсон, — прибавил Пенитель, позвав одного матроса, — у тебя обыкновенно водятся в карманах рыболовные принадлежности. Нет ли у тебя чего-либо для этих прожорливых рыб?
Роджерсон вытащил крючок достаточной величины и привязал его вместо веревки к обрывку каната.
Приманкой послужил кусок кожи, снятой с одного из обломков снастей, и весь аппарат был брошен в воду. Голод увеличивал прожорливость чудовищ. Одно из них с быстротою молнии накинулось на воображаемую добычу. Толчок был так внезапен и силен, что несчастный матрос, не успевший выпустить из рук каната, полетел со скользкой доски, на которой стоял, прямо в море.
Все это произошло так неожиданно, что никто из присутствовавших не мог подать помощи.
Раздался пронзительный крик. Несчастный на один миг остановил на застывших от ужаса пассажирах свой потухший взор, в котором выражалась предсмертная тоска и нечеловеческий ужас. В следующее мгновение он исчез, и в то же время волны над ним окрасились в красный цвет. Исчезли и прожорливые чудовища, и только темное пятно на поверхности воды, недалеко от неподвижного плота, служило грозным напоминанием того, какая участь ожидает и оставшихся в живых пассажиров.
— Какая страшная сцена! — сказал, невольно содрогаясь, Лудлов.
— Парус! — вскричал Пенитель.
Радостно отозвалось в сердцах всех это единственное слово после той драмы, которая только-что произошла на их глазах.
— Моя храбрая бригантина ищет нас!
— О, если бы она имела больше удачи, чем ее предшественник, недавно покинувший нас!
Взоры всех впились в белое отдаленное облачко, в котором Пенитель так уверенно признал «Морскую Волшебницу». Только моряк может так угадывать. С плота виднелись лишь верхушки парусов, ничего другого нельзя было различить на таком далеком расстоянии. Направление бригантины было не вполне благоприятное для наших скитальцев, так как корабль виднелся под ветром. Тем не менее Пенитель и Лудлов уверили своих спутников, что судно обнаруживает намерение итти против ветра.