ПЕНРОД-СЫЩИК
Шрифт:
– У нас тоже есть такая же Библия, и там очень хорошие картинки в Ветхом Завете. Ну, садись, Пенрод. Давай вместе посмотрим!
Посидеть рядом с Марджори Джонс было слишком большим искушением, и Пенрод отказаться не смог. И они сели рядышком на диван. И одна половина книги покоилась у него на коленях, а другая – у нее. Они сидели совсем рядом и перелистывали картинки, и запаха асафетиды словно не было вовсе. Во всяком случае, прекрасная Марджори не выказывала неудовольствия. Можно было подумать, ее увлекали только картинки.
–
Пенрод удивлялся все больше. Его нос так и не смог сродниться с запахом, который источал мешочек на его шее. Сейчас он прекрасно чувствовал, что от него несет противно, как никогда. Но почему же Марджори воспринимает это так равнодушно? Потом он вспомнил, как мистер Скофилд однажды сказал, что когда сильный насморк, человек никаких запахов вообще не чувствует. «Наверное, у Марджори тоже насморк», – подумал Пенрод. Натуру более искушенную в медицине, быть может, смутило бы то обстоятельство, что никаких признаков насморка у Марджори нет. Но Пенрод просто решил, что у нее «скрытый насморк», и совсем успокоился.
Некоторое время спустя картинки наскучили Марджори. Откинувшись на спинку дивана, она капризно свела брови.
– Между прочим, Пенрод Скофилд, я сегодня тебя уже видела, – сказала она.
– Когда? – изо всех сил разыгрывая недоумение, отозвался Пенрод.
– Ты сам прекрасно знаешь, когда, – не поддалась на уловку девочка. – Зачем ты убежал от меня в переулок?
– Ах, в переулок, – тихо пробормотал он.
– Да, да, в переулок. Ты ведь прекрасно слышал, как я звала тебя, Пенрод Скофилд!
– Ну, Марджори, вообще-то я не совсем уверен, что слышал, – слабо защищался он.
– Не совсем уверен! – покачала головой Марджори Джонс. – Не-ет, Пенрод, ты уверен. Я помню, как ты оглянулся.
– Но… – совсем запутался мастер Скофилд. – Понимаешь, мне было надо… Я очень спешил в переулок.
– Зачем? – не проявила сострадания к его мукам Марджори.
Глаза у Пенрода подернулись поволокой. Он лихорадочно придумывал историю, которая была бы в силах извинить его невежливость.
– В этом переулке стояло немного плотников, – наконец изрек он.
– Ну и что? – пожала плечами Марджори.
– Как это что? – возмутился Пенрод, и глаза его загорелись. – Да я ведь бежал за ними! Один плотник меня оскорбил. Должен же я был отомстить?
С этого момента воображение его заработало в полную силу, и речь его едва поспевала за полетом фантазии.
– Когда ты меня позвала, я как раз заглянул в переулок. Вижу – он там, этот плотник. Ну, я и кинулся вслед. С тех пор, как он меня оскорбил, я его в первый раз увидел. Пойми, Марджори, не мог я его просто так отпустить.
Марджори уже не обижалась. Слова Пенрода совершенно потрясли ее.
– Пенрод Скофилд, – замирая от восторга, проговорила она. – Ты хочешь сказать, что погнался за взрослым плотником? Но он же, наверное, был сильнее тебя?
– Да уж не из слабых, – моментально согласился Пенрод. – Но меня, Марджори, никогда не интересует, взрослый плотник или невзрослый, слабее или сильнее меня. Главное, что это – плотник. Потому что все плотники в мире – мои враги.
– Пенрод! – с еще большим восхищением воскликнула Марджори.
– Да я ни одного плотника не боюсь! – вдохновленный такой поддержкой заявил Пенрод. – Мы, мальчики, вообще не очень боимся плотников. То есть, – поспешил уточнить Пенрод, – многие из нас могут сразиться с каким-нибудь плотником один на один. Но я-то веду себя по-другому. Меня не интересует, один передо мной плотник или десять. Все равно я расправлюсь со всеми.
– Пенрод! – с благоговением произнесла Марджори.
Взглянув в ее широко раскрытые глаза, Пенрод понял, что она преклоняется перед ним. Марджори давно уже знала, что мальчики ведут какую-то захватывающую жизнь, и слова Пенрода не вселили в нее никакого сомнения.
– Да, Марджори, – еще более вдохновляясь, продолжал он. – Я всегда сначала предупреждаю плотников, чтобы они остерегались меня. Если бы мы с тобой, Марджори, жили на одной улице, ты сама бы увидела, что в наши края плотники вообще не суются. Ни одного плотника, Марджори! Но успокаиваться мне рано. Я буду с ними бороться, пока не изведу всех до последнего!
– Как же ты справляешься с ними? – шепотом осведомилась прекрасная Марджори.
– Справляюсь, – небрежно махнул рукой Пенрод. – Они очень быстро начинают жалеть, когда попадаются мне на глаза.
– Ну, Пенрод! Ну, скажи, как ты с ними справляешься! – молила Марджори.
– Ладно, скажу, – смилостивился наш герой. – Я дожидаюсь, пока плотники попытаются меня пнуть, а потом бросаю их всех на землю.
– Как же ты бросаешь их всех на землю? – спросила Марджори.
– Не знаю, как другие, но я обычно это делаю так, – произнес Пенрод с тем скромным достоинством, под которым, однако, чувствуется огромное превосходство собственного метода. – Стоит плотнику задрать ногу вверх, и он – труп. Я хватаю его за ботинок, выкручиваю ногу, и плотник летит наземь! Потом он долго об этом помнит и старается не попадаться мне на пути.
– Пенрод, – доверительно взглянула на него Марджори, – а ты мог бы вывернуть ногу еще кому-нибудь, кроме плотников?
Вопрос застал нашего героя врасплох. Его воображение сейчас работало в тесной связи с ненавистными плотниками.
– Что? – выигрывая время, переспросил он.
– Ты мог бы так вывернуть ногу еще кому-нибудь кроме плотников? – повторила покорно Марджори.
– Кроме плотников… – словно во сне забормотал он. – Кроме плотников… Не знаю… Вот если только с бродягами.