Пенсия для киллера
Шрифт:
Дверь в коридор была чуть приоткрыта, в регистратуре и приемной было темно, но в третьем кабинете горел свет. Окружающие объекты и пространство все больше погружались во мрак, и Когти не смогла разобрать имя врача на табличке. Она распахнула дверь в полной уверенности, что это кабинет доктора Чана. Даже если его там нет, она найдет инструменты и препараты, чтобы залатать себя.
— Доктор Чан.
Стоявший спиной мужчина в белом халате слегка наклонился и обернулся. Он выглядел значительно моложе доктора Чана, словно прожил только половину его жизни. И хотя перед глазами у Когти все уже плыло, она понимала, что это не ее врач. Что в такое
Когти попятилась, и настенный календарь вдруг ринулся к потолку, светодиодные лампы опрокинулись на пол, а лицо молодого доктора исказил мунковский крик. И все накрыла тьма.
Итак, это стало роковым проколом, первым за четыре с лишним десятилетия ее карьеры в службе по борьбе с вредителями.
Когда Когти очнулась, она лежала на боку и что-то давило ей на спину от шеи до поясницы. Кисть была заклеена пластырем. Женщина проследила за длинной прозрачной трубкой, тянущейся из-под пластыря, и увидела, как из флакона у нее над головой медленно, словно сироп, капает жидкость.
— Как вы себя чувствуете?
Заслышав настороженный голос позади себя, она тут же вспомнила, что находится в третьем кабинете, и вздрогнула.
Рука врача опустилась на простыню.
— Прошу вас, не шевелитесь. Я наложил швы и забинтовал рану. Так как вы уже были без сознания, анестезия не потребовалась. У вас было сильное кровотечение, особенно из раны на спине. Она сантиметров десять в длину. Одежда прилипла к коже, так что пришлось ее срезать. Прошу за это прощения.
Этот голос точно не принадлежал доктору Чану. Отчасти рефлекторно, отчасти по привычке действовать подобным образом в случае возможной атаки Когти подняла руку к груди, но вместо ножей ощутила только свое голое тело и еще глубже осознала невыгодность собственного положения. Сообразив, что под тонкой простыней она совершенно нагая и рука врача лежит прямо на ней, Когти почувствовала унижение и замешательство.
В первую очередь надо было как-то заставить молчать этого врача. Он наверняка догадался, кто она такая. Может, и не понял в точности, чем она занимается, но, снимая с нее одежду, не мог не заметить во внутреннем кармане куртки набор ножей. Тут любой идиот сообразит, что дело нечисто. Но, как ни странно, подобные мысли не пришли оперативнице в голову. И не потому, что сознание затуманили лекарства и боль, или потому, что ее беспокоили последствия, которые возникнут, если она устроит неприятности в клинике, с которой сотрудничает агентство.
— Хорошо, что вы успели вовремя, — продолжил доктор. — Одежда запечатала рану, и кровотечение прекратилось, иначе вам потребовалось бы переливание крови. Окажись вы тут чуть позже, без него не обошлось бы. Ситуация могла стать очень серьезной, приди вы немного… Ой, прошу прощения. Я говорю очевидные вещи?
Она дернула плечом, давая врачу понять, чтобы он убрал руку.
— Кто вы такой?
При обычных обстоятельствах Когти никогда не разговаривала так грубо с незнакомыми людьми, независимо от их возраста. Правда, ей не так уж часто приходилось общаться с теми, кто не работал в службе по борьбе с вредителями. Но сейчас резкий тон был необходим, чтобы взять ситуацию под контроль. Возможно, ей придется убить молодого врача, который уже начал что-то подозревать.
— Я интерн, принимаю пациентов по средам и пятницам.
— Встаньте
Она услышала, как зашуршали по полу тапочки, когда врач подошел к стулу, стоявшему перед койкой, и уселся. Поскольку Когти ни с кем, кроме доктора Чана, не имела дела, она понятия не имела, кто этот человек и сколько времени он тут работает. На вид ему было лет тридцать пять. Ну, может, ближе к сорока. Жалко лишать жизни такого молодого парня, подумала Когти, изгибаясь под простыней. У врача был ясный и незлобивый взгляд. Похоже, он относился к тому типу людей, которые вывернут наизнанку все карманы и отдадут последнее нуждающимся. Но, судя по его реакции, он как-то уж слишком быстро разобрался в происходящем.
— Не стоит так озираться по сторонам. Я никому не звонил. Здесь больше никого нет.
Когти перевела взгляд на него. Вместо того, чтобы поблагодарить доктора и поинтересоваться, почему он никого не вызвал, она продолжала с подозрением рассматривать его волевой подбородок. Может, этот человек и не врач вовсе, а замешан в чем-то нехорошем. Ведь он не стал вызывать полицию даже после того, как увидел содержимое ее карманов. Для оперативницы такая реакция была делом обычным: привычка всех подозревать и все подвергать сомнению служила ей залогом выживания.
Когти обратила внимание, что даже те хирургические инструменты, которые обычно находились на виду, сейчас старательно убраны. Правда, на столе в стаканчике для карандашей виднелись пинцет и ножницы с тупыми концами, но даже если она сейчас бросится туда, то не сможет в один прыжок достать их. И не из-за боли, а потому что на ней нет никакой одежды. Сначала придется закутаться в простыню, которая будет сковывать движения.
«Остановишься — и тебя схватят. Ты можешь лишиться всего, включая одежду. И тогда ты должна забыть, что ты — женщина. Да и кто будет тебя разглядывать? Кому это придет в голову в такой момент? Если есть хоть малейшая возможность повернуть ситуацию в свою пользу, делай то, что должна, даже если ты голая. Иначе проиграешь из-за минутной гордости…»
Однако ситуация, о которой предупреждал ее Рю, раньше не случалась. Жизнь Когти за всю карьеру ни разу не подверглась угрозе. С годами она перестала посещать общественные бани, чтобы не выставлять напоказ большие и маленькие шрамы, покрывающие тело, но даже сейчас в глубине души понимала, что не сможет проигнорировать отчаянное желание прикрыться.
Доктор заметил, как она шныряет взглядом по сторонам.
— Не знаю, что вы ищете, но я убрал все колющие и опасные предметы. Иначе я не смогу объяснить своему боссу, что здесь произошло…
Теперь этот врач, настоящий или фальшивый, внушал ей доверие. Однако у нее не было ни малейшего желания рассказывать ему, кто она такая и чем занимается. Да и зачем ей делиться воспоминаниями с таким сопляком?
— Весьма находчиво для такого молодого человека. Вы знаете, кто я?
— Пациентка? — пожал он плечами.
К тому времени Когти под простыней уже сорвала пластырь и вытащила иглу. В следующую секунду она выбросила вверх руку и, сорвав флакон с лекарством с капельницы, разбила его о металлическую рейку кровати. По всему кабинету разлетелись брызги раствора и осколки стекла. Врач рефлекторно заслонился, прикрывая лицо. А еще через секунду Когти прижимала доктора к стенке, держа его за горло. Острые грани разбитой бутылки были направлены ему прямо в глаз. Причем оперативница завернулась-таки в простыню, не в состоянии забыть про свою наготу.