Пенсия для морского дьявола
Шрифт:
Хрен вам! Я мордой вниз не падаю — автоматом ушел в перекат.
И уже снова вскакивая на ноги влепился головой прямо в живот словно из ниоткуда взявшегося ещё одного загонщика.
Эх, была б у меня масса чуть больше — снёс бы его к чертям собачим с пути, скорость я набрал уже приличную. Но доставшееся мне хлипкое тельце влетело в преграду как в мат, подвешенный на бетонную стену. Бум!
И в следующую секунду тяжелый удар, обрушившийся на затылок, выключил свет.
Очнулся.
— Я вижу он очнулся. Поставьте-ка этого крысёныша на ноги и дайте ему хорошую затрещину, чтоб быстрей в себя пришел.
Знакомый голос. «Людоед» ты? Или как там тебя? Ману.
Меня рывком вздёрнули за плечи. Тот, кто это сделал, там же и остался, контролируя и придерживая мою тушку.
Хоть в глазах по-прежнему калейдоскоп, разглядел перед собой замахивающуюся фигуру.
— Не сбивай руки, я в сознании, — бросил как можно независимее.
Бамц! Увернуться, когда тебя держат за плечи почти нереально.
Новые искры из глаз, голова мотнулась, словно мячик на веревочке.
Сплюнул. Пошатнулся.
— Какие тупые у тебя люди, Ману. Будут исполнять команду, даже если в ней уже нет смысла.
Я пропал! Мне конец! Как мне сказать им, что это не я? Как рассказать про демона?!
Не стал реагировать. Не до сбрендившей от страха шизы.
— Какой-то он разговорчивый Ситу...
Я, наконец, сфокусировал зрение. Ага, вот они, два братца-акробатца. Стоят плечом к плечу передо мной. Понятно, тот, у кого плечи, грудь и главное рожа — все в татухах в виде квадратных и треугольных спиралей, тот Ману. Ещё и ожерелье на шее из сушёных ушей. Богато трофеев!
Другой, такой же высокий, накачан меньше, но всё равно атлетичный и лицо чистое, без татушек. Лишь на плечах какие-то круги и волны, да в районе ключиц какие-то косые полосы вытатуированы. К тому же вместо плетёного фартука на причинном месте, одежда представлена набедренной повязкой из светлой ткани. Ого, по местным меркам круто. Этот видимо Ситу.
Ману вгляделся мне в глаза, потом спросил, с издёвкой.
— Ты, наверно решил, что здесь самый умный?
— А ты хочешь сказать, что я ошибся? — вернул усмешку. Получилось не очень.
— Сопляк, — Ману наклонился мне к самому лицу. Странно, ни торжества, ни злости я не заметил. — Ты родился, чтоб возиться на своем участке в лесу, растить батат и просо. Я не знаю, хорошо или плохо это у тебя получается, но это — твоя жизнь. А я, — он коснулся пальцами своей груди. Не ударил кулаком, с вызовом. Просто коснулся. — я родился ловить таких как ты, будь это на нашей земле или на какой другой. Это — моя судьба и мое дело. И делаю я его хорошо, — он выпрямился, оглянулся на Ситу. — Можешь говорить с ним, брат,
— Ты знаешь, кто я? — выпучил глаза шагнувший вперед Ситу.
Я попытался независимо пожать плечами, но уж слишком хорошо их стянули.
— Без понятия, — выдавил с видимым усилием.
— Я — отец глубин. Я — главный в касте людей, что поднимают со дна слёзы богини. Ты знаешь, что полагается за покушение на одного из моих людей?
— На тебя я не покушался, — вновь пришлось сплюнуть кровь. И когда мне умудрились губу разбить? — А твой сын, ещё не человек глубин. Он посвящение не прошёл!
— Кто ж тебе такое рассказал, крысёныш? — усмехнулся со стороны Ману.
А Ситу, не обращая внимания на реплику брата, продолжил нагнетать.
— Зато он мой сын! — выкрикнул взбешённый отец. — Ты, жалкая земляная крыса, выползшая из своей норы. Ты посмел ударить его! Его! Кто может стать лучшим в нашем племени!
— И всё равно, — говорил я с трудом. — Это не по правилам.
Я не виноват!!! Это демон во мне говорит!!!
— Правила? А кто здесь будет следить за правилами? — хищно осклабился старший над ныряльщиками.
— Не забывай, уважаемый Ситу, что здесь наша земля, — раздался скрипучий голос сбоку. — И Хеху, хоть и непутевый, но сын нашей касты.
Я покрутил головой, наконец «навёлся» на толпу мрачных, потупившихся мужиков. На фоне крупных братьев мужики смотрелись низкорослыми, более квадратными, высохшими, хотя многие с пузиками. Ручки-ножки жилистые, но почти без мышц. Из одежды — верёвочные «стринги» с «написниками» — что-то вроде чехла для детородного органа, у кого из сушёного стручка, у кого из чего-то типа выдолбленной тыквы.
Впереди незнакомый седой старик. На бёдрах — такие же «трусы» как у меня, но из светлой, некрашеной ткани. Это ткань, не тростник размочаленный. А в седых волосах, что-то типа венка из листа типа папоротника. Догадался: «Старейшина».
— Мой сын виноват, — подтвердил стоящий рядом со стариком ещё один мужик. Кучерявая шевелюра тоже уже седеет, как и реденькая бородка. На голову ниже Ситу с Ману, и хоть шире их в плечах, но ручки и ножки явно слабее, хотя и перевиты жилами. В глаза бросалось бочкообразное тело, крупные кисти рук, широкое лицо и мощный мясистый нос.
— Он виноват, но не заслуживает смерти, — закончил мысль отец Хеху.
— А кто здесь говорит о смерти? — хищно ухмыльнулся Ману.
Верещавший от ужаса в моей голове Хеху тут же заткнулся.
— Твой сын, земляной, понесёт наказание. Но это не смерть.
В животе засосало, словно там образовалась пустота. Что ещё? Хуже смерти?
Только не смерть! Не смерть! О боги! Жить, жить, любой ценой!!!
Слышь, пацан. Иная цена будет повыше жизни, так что не радуйся, раньше времени.