Пенсия для морского дьявола
Шрифт:
Вот теперь можно и на воздух! Оттолкнувшись от коралла, я устремился вверх.
Сосущее чувство в лёгких всё усиливалось, контракции пошли одна за другой, а я грёб и грёб на верх. Гребок руками, экономно, не разбрасывая руки по сторонам, как это делают новички. Ладони словно перевернутую вазу рисуют — захват воды, почувствовать в руках будто шарик, довести до груди и от груди толчок вниз, вдоль тела. Большим пальцем правой руки я поджал узелок с добычей. Лишь бы не упустить!
Ноги работали,
Только бы подняться до десяти метров, там соленая водичка сама выносить начнёт. Все признаки гипоксии налицо — дергающиеся в безуспешной попытке вдохнуть лёгкие, железистый вкус, отдающий куда-то в затылок. Пальцев ног коснулось онемение.
Эх, был бы я в гидрокостюме! Тогда сбросив грузовой пояс, можно согнуть ноги в коленях, и отдаться на волю выталкивающей силы. Согнутые ноги на поверхности развернут меня лицом вверх, и тогда, даже потеряв сознание, я вдохну воздух, а не воду. Но, увы...
Вперёд не смотрел, чтоб не напрягать шею, поэтому жгучая боль в правой руке, пробившая уже начинающее мутнеть сознание оказалась неожиданностью. Твою мать! И тут же обожгло левый бок! Непроизвольный всплеск адреналина, так не нужный сейчас. Я огляделся по сторонам.
Мама дорогая! Да я же прошиваю скопление медуз!
Я задрал голову и еле-еле увернулся ещё от одной, здоровенной, чуть не влетев в неё лицом. Потом, почувствовав, как начинает неметь правая рука перехватил сверток с добычей в левую. Гребок.
Напоследок обожгло стопу, но тоже не сильно. Задрав голову, я как заворожённый, уставился в приближающийся борт лодки. Мир сузился до размеров этого небольшого куска коры. Не было ничего — ни медуз, что ещё продолжали висеть тут и там белесыми зонтиками, ни лиц склонившихся с борта людей. Только борт, как тёмное пятно в затухающем сознании, и поверхность воды, отсекающая меня от глотка воздуха. И моя рука, вытянутая в попытке поскорее дотянуться. Одна.
Я уже не осознавал, как вцепился в борт, как подтянулся на руке и, буквально выдернув голову из воды, сделал вдох. Сознание на секунду всё-таки отключилось.
Но лишь на секунду, ибо, придя в себя, я почувствовал, как чьи-то руки удерживают меня за плечи, не давая вновь соскользнуть в волны.
Наставник и шаман, два старых пня.
На губах шамана играла улыбка, будто он в лотерею выиграл. Не меньше, чем «Волгу».
Взгляд Наставника... Удивление, смешанное с неверием. Что, дед, что-то невозможное увидел? Сошествие инопланетян? Заговорившую рыбу?
А над стариками, выпрямившись во весь рост, со скрещёнными на груди руками стоял Ситу. Странно. Ни ярости, ни злобы или обиды. Сухой, ничего не выражающий, не мигающий взгляд.
Я спохватился, заозирался.
— Где? Вы видели? Я же поднял...
Ситу наклонился, что-то подобрал со дна лодки. Повертел в руках свёрточек с маленькой морской звездочкой ... и выбросил её в воду!
— Видели, — дёрнув щекой буркнул Ситу. — Поднял. ... Я подтверждаю.
И отвернулся.
Старики помогли мне влезть в лодку.
— У тебя кровь, — показал шаман взглядом.
— Где? — тупо переспросил я, мазнул руками по правой стороне головы.
На пальцах кровь. И тут же, словно включили боль. Ай, бл...
— Ни чё, старый друг, — усмехнулся Наставник, приходящий в себя, — зато теперь я вижу перед собой почти готового человека глубин. А уши? Уши у нас у всех такие...
Правая рука шлёпает по воде. Она ещё плохо слушается, и её приходится просто бросать, сделав гребок. На предплечье наверняка останется шрам, сейчас там багровый рубец — след от ожога медузы. Бок и нога пострадали меньше и почти не болят. Тупо ноет правая сторона головы. Боль уже не резкая, терпеть можно.
А ещё сильно горят новые татушки — по одной косой черте от того места, где косточки образуют ключичную впадину, и сантиметров по пять, в направлении сосков.
Способ нанесения заставил меня содрогнуться — сначала надрезали кожу небольшим костяным ножичком. Больше всего мне он напомнил зуб акулы, со сколотым для остроты краем. А потом втирали в кровоточащие бороздки растительный краситель, смешанный с золой. Да тут половина, от заражения крови завтра откинется! Но, судя по виду окружающих, такой способ никого не удивил.
— Представляешь, Хеху, мы стали людьми глубины! Вот бабушка обрадуется. ещё никто из моих предков не был ныряльщиком, а я — стал!
Глазёнки малыша сияли от счастья.
— Ты сначала обучение пройди, — снисходительно бросил один из друзей Кая. — Да получи вторую такую. Вот тогда только, ты станешь настоящим человеком глубин!
— А если не пройду? — округлил испуганные глазёнки Хэч.
— У тебя и эти сдерут.
Хотел было подойти к Руйхе, поздравить, но рядом с ней неотлучно находился немолодой, немного скрюченный ныряльщик. Отец? Вроде девушка про отца говорила.
Зато боковым зрением поймал короткий, заинтересованный взгляд первой красавицы племени. Впрочем, когда повернул голову в её сторону, Айха тут же стёрла с лица интерес и ответила таким холодным недоумением, типа: «Ты что за червяк?» Но, похоже, эта игра взглядов не укрылась от влюблённого Ромео.
Уж не знаю, это, или прочая «личная неприязнь» подтолкнули Кая на очередную выходку.
Мы успели отгрести метров триста, может четыреста. Я, как обычно, отпустил основную толпу вперёд, чтоб не затолкали в каше, и отправился следом. Пришлось идти кролем, в локте правая рука сгибалась плохо, хорошо хоть плечо работало, позволяя проворачивать её на гребок.