Пенсия для морского дьявола
Шрифт:
— Сейчас каждому, из прошедших Испытание, — продолжал заливаться хриплым соловьем Наставник, — сделают отметку Ученика глубин. Затем вы можете отправляться домой, провести эту последнюю ночь с родными. Отдохните как следует! Ибо, завтра с утра я жду моих новых Учеников здесь. Вам предстоит долгое, тяжёлое и опасное обучение.
На валуне один из помощников деда раскладывал какие-то принадлежности.
Ну что, Скат? Постучалась в сознание надежда. Всё? Можно выдохнуть? Я поймал совершенно счастливый взгляд Руйхи, ответил ей улыбкой. Надо
— Стой, Наставник! — раздвигая плечами столпившихся счастливых родителей, вперёд вышел крупный молодой воин, но уже с пятью «трофеями» на ожерелье. — Неужели ты собираешься нанести отличительные знаки человека глубин и вот этому ... выродку?
Его рука вытянулась аккурат в моем направлении, и я скорее почувствовал, чем увидел, как справа и слева от меня образуется пустота.
— Кто ты? — насупил кустистые седые брови дед. — Что ты имеешь против того, кто прошёл Испытание? И прошёл его не последним.
— Я Каури, — стукнул себя в грудь воин. — Этот червяк подло убил моего друга, и побратима Танэ! Не в честном поединке, а как трус, подкараулив его в засаде!
— И что ты требуешь? — нахмурился дед.
— Я требую его смерти!
Глава 22 Лагуна
— Никто на этом рифе не прольёт ничьей крови! — насупился дед-Наставник.
— Так отправь его с рифа.
Кто сказал, не заметил, всё-таки несколько раундов меня здорово утомили. Хотелось есть, потом завалиться на что-нибудь мягкое, укрыться тёплым и всхрапнуть минут шестьсот, как шутили у нас в кубрике.
Дед крутанулся на голос.
— Разве ты не знаешь, что жизнь даже потенциального ныряльщика священна? Поднять руку на того, кто достает из-под воды слёзы богини — табу. Ты заменишь его, Ману?
Но тут снова взял слово Каури.
— Ты говоришь о священной жизни, старик? — он криво усмехнулся. — А разве достоин подлый убийца касаться своими грязными руками застывших слёз богини? Разве ты допустишь, чтоб бесчестный человек получил на грудь отличительный знак, что уважаем любым племенем?
Наставник слегка завис. Да, серьезные обвинения. Как ни устал, а отдых придётся отложить на неопределённое время.
— Скажи-ка мне, достойный Каури, — я поднял руку, привлекая к себе внимание. — Напомни мне, а то память подводит, после пройденных испытаний. Может достойный воин Танэ бросил мне вызов? Может он хотел победить меня в честном поединке, а я подло убил его из-за угла? — народ прислушивался, шум и ропот притихли. Я повысил голос, — или это вы, доблестные воины, гнали меня как... — блин, чуть не ляпнул зайца. Какое-бы сравнение применить? Уставший мозг отказывался подсказывать, — как дичь, не дав даже слова сказать в своё оправдание. Может, догнав меня, твой Танэ бросил бы мне вызов? Может, сошёлся бы один на один, в честном поединке? Или вы как стая... — шакалов? Не, не пойдёт. — Как стая крыс, гнали меня, улюлюкая, воспользовавшись численным
Судя по всему, воин не ждал, что я так обыграю его обвинение.
— Да кто ты такой, чтоб тебе бросать вызов как равному? — он скривился, но прежней, железобетонной, уверенности в его голосе уже не было. — Только воин может рассчитывать на поединок с воином!
— Да? А подскажи-ка мне, воин, — я подчеркнул голосом это «воин», — кто может считаться, воином?
— Чтоб стать человеком войны, мальчик, — сквозь толпу, словно крейсер сквозь рыбацкие лодки к нам продвигался Ата, — надо пройти испытание. Не такое, конечно, как здесь, — он покосился на Наставника, — но тоже, не батат собирать.
— И, даже пройдя испытание, ты ещё не станешь воином! — откуда-то сбоку вынырнул Ману. — Только взяв первую жизнь врага! И не какого-то ... земляного или рыбака. А другого воина!
Я устало вздохнул. Кивнул.
— Ага, — покопался у себя на поясе. Достал свёрток из пожухшего листочка. — Одного достаточно?
И протянул ухо, что я отрезал у того бедолаги с острова Жёлтой птицы.
Ата с подозрением вытянул руку, принял сверток. Развернул, поднес к глазам.
Потом перевёл взгляд на Ману, протянул ухо ему.
Ману тоже покрутил в руках, даже понюхал, разве что на зуб не попробовал.
— Ухо воина, — кивнул «правая рука» с видом знатока, — и взято не с давно умершего, свежее срезали, — Ману взглянул на меня, спросил по-деловому. — Где взял?
— Где взял, где взял? — устало передразнил я его. — Помните тех людей, с острова Жёлтой птицы?
Оба, Ману и Ата синхронно кивнули.
— А помните тот день, когда вы меня чуть не накрыли с той толстой дурой?
Я, конечно же имел в виду Кири. Новый кивок.
— По-хорошему, мне положен ещё один трофей. Наверняка вы нашли там одного, на копьё насаженного.
— Да, — задумчиво подтвердил Ата, осматривая меня с ног до головы, словно заново увидев, — мы тогда нашли двоих убитых чужих воинов. Но у обоих уши были на месте.
— Двоих? — удивился я. — Вот как...
— Да, двоих, — подтвердил Ману. — Ещё одному проломили голову камнем. Эти жалкие обманщики, что бояться сойтись лицом к лицу, не успели забрать их тела.
— Значит, не промахнулся, — устало хмыкнул я.
— Объясни, — потребовал Ата.
— Да чего объяснять-то! Мне надо было навести вас на ложный след. То, что Кири стучит... ну, рассказывает обо всём вам, я знал. Вот и потащил дурёху на закатный склон, — вздохнул. — А там эти. Не останови их я, дурочка не смогла бы вам слить дезу...
— Ничего не понял, — качнул головой Ата.
— Парень говорит, что убил тех двоих воинов, — подсказал Ману своему боссу.
— А это откуда? — Ата показал глазами на ухо.
— Да... Погнался ещё один за мной. Остальных я со следа стряхнул, а это привязался... как банный лист, — я уже перестал следить за речью. — Пришлось убить.