Пепел Асгарда
Шрифт:
Валькирия даже остановилась.
– Это ты сам до такого додумался, братец?
Волк гордо вскинул лобастую голову куда-то в поднебесье.
– Сам. Если долго-долго думать и себя не жалеть, многое поймёшь.
– Как-то всё равно неутешительно, – поёжилась валькирия.
– Так мы ж все друг друга порешим, – простодушно сказал Фенрир. – И ты, сестра, тоже с нами сгинешь. Новое время настанет, совсем новое, без нас, Древних. И без тех, кто сейчас.
– Откуда знаешь?
– Чую. Вот просто чую, и всё тут.
– Просто чуешь?
– Ну да. А как – объяснить не могу. Пустота грядет, сестрица, а уж за ней – народиться чему-то новому.
– Не люблю я такие предсказания, – вздохнула валькирия. – И вообще предсказания не люблю. Пока была просто воительницей, порой кажется – проще жилось.
– А ты расскажи, как тебе жилось? – попросил волк. – А то я, пока спал-дремал да думал, многое пропустил.
– Ты же был свободен?
– Был. Ну так и говорил же, сперва скакал-носился. Восторг такой был, что… ух, какой восторг! А потом-то всё, набегался. Я же не просто волк, которому лишь бы брюхо набить! Я сын Локи! Бог огня – это вам не шутки.
– «Не шутки» нам всем ещё предстоят, – проворчал им в спины Один. Владыка Асгарда и Водитель Мёртвых молча шествовали бок о бок.
Так их стало четверо.
След продолжал петлять и виться, но теперь, с Волком, стало куда легче пробиваться через все и всяческие чащи. Хищные твари поспешно убирались с дороги, даже ловчие растения торопились втянуть широко раскинутые шипастые плети.
Дорога к мёртвым богам, думала Райна, по привычке почёсывая белого тигра меж ушей. Фенрир сказал, что ни Древние, ни нынешние боги уже не нужны, что всем нам предстоит уйти, что Рагнаради ещё только будет – а мы направляемся к твердыне Орла, чтобы именно вернуть тех самых, что уже однажды пали.
Но одно дело – волк, пусть и сын Локи, и совсем другое – сам Один!
– Про нас, похоже, забыли, – сказала валькирия, когда они остановились на ночлег. Дорожные вьюки начинали худеть, скоро им предстояла остановка в каком-то из ближайших миров для пополнения запасов.
– Не надейся, – покачал головой Один. – Когда насылали волков, хотели дать понять, что «всё видим, всё знаем». Хотели, чтобы мы растерялись. Но нам это не важно. Пусть смотрят. А если постараются преградить дорогу – найдётся, чем ответить. Верно, Фенрир?
– Давненько я не бился, – рыкнул волк.
– Давненько? А когда последний раз? И с кем?
– Когда ты спас меня, великий Один. Когда я ещё бродил между мирами. Были тут всякие… существа. С крыльями, клыками, когтями, жалами, клешнями. Большие – а может, я тогда был меньше, вот и казалось. Теперь их нет.
– Что ты ещё подрос, это точно, – согласился Отец Богов. – Вот только никто нам ничего не сделает, – Один сощурился, глядя на белого тигра. – Мы следуем точно туда, куда следящие за нами хотят, чтобы мы следовали.
– Терпеть не могу, когда делаю что-то, чего от меня ожидают.
– Верно, Райна. Но ничего, пусть думают, что мы – всего лишь тавлейные фигурки в их игре, – Отец Богов вновь взглянул на Барру. Белый тигр мирно посапывал, удобно устроив круглую башку на мощных лапах. – Да нам и дела нет до их игрищ. Я хочу вернуть асов, отстроить наш дом, править тем, что было нашим, – а чужого нам не надо.
Водитель Мёртвых медленно покачал головой.
– Я хотел бы верить в такое, Древний Бог Один. Но получается плохо.
– Ты уж постарайся, – сухо отозвался Старый Хрофт. – В общем, теперь все эти следящие и подглядывающие небось подумают дважды, если не трижды, прежде чем насылать на нас ешё кого-то.
– Волк их не остановит. – Голос Яргохора был подобен шуршанию песка по раскалённым барханам. – Их вообще ничто не остановит.
Один напоказ пожал плечами.
– Хотят смотреть – пусть смотрят. Мне не привыкать жить под недреманным оком. Так было… после Боргильдовой битвы.
– Что за разговоры?! – возмутился Фенрир – словно гром загремел по дальним небесам. – Я претерпел от асов немало, но сейчас, после веков одиночества, скажу – вперёд и только вперёд! Может, удастся найти и мою сестру… Хель, – добавил он уже тише. – Она… была хорошей.
– Найдём всех, кого только сможем, – без тени сомнения бросил Старый Хрофт, поднимаясь.
Дорога вела их дальше, мимо странных, пугающих миров и ещё более странных и пугающих бездн. Межреальность, как к ней привыкла Райна, – скопище причудливого и удивительного, подобно густому лесу с болотами, оврагами, вырубками, просеками и так далее, но всё-таки чему-то именно «упорядоченному», уступило место диким фантазиям, какие если и могли прийти в голову, так уж точно лишь Безумным Богам.
Валькирия привыкла, что на путях, которыми хаживали они с кирией Кларой, оставались привычная земная тяга, свет, смена «дня» и «ночи», в общем, всё или почти всё, как в обычном мире, хоть и диком, и небезопасном. Тут же…
Их втягивало в незримые водовороты, под ногами раскрывались хищные чёрные воронки; иногда под ногами, а иногда над головой. Тропа завивалась винтом, то и дело оказывалось, что части отряда другая видится идущей вверх ногами. Шагая через узкие, подобно лезвию ножа, но бездонные трещины, Райна то и дело ощущала накатывающую дурноту – из расщелин хлестали незримые потоки дикой, ничем не сдерживаемой силы, подобные призрачному огню. Барра жалобно визжал и отдёргивал лапы, и переходить соглашался лишь после долгих понуканий – а один раз Фенриру просто пришлось осторожно прихватить его зубами и перенести. После этого потрясения тигр больше не противился, лишь жалобно и громко мяукал, словно простой кот, только крупнее.
Свет тоже сходил с ума, он лился то сбоку, то снизу, то исчезал совсем, и идти приходилось в кромешной тьме, полагаясь лишь на огненные руны Старого Хрофта.
Пределы Хаоса, думала Райна, утирая пот. Зачастую приходилось брести словно по грудь в топкой трясине, грудью раздвигая невидимую поросль. Пределы Хаоса близки как никогда.
Дурнота, голова кружится, в глазах стоят алые круги. Сила здесь какая-то не такая, она словно полна ядовитых испарений. На коже проступает зеленоватый пот, коснёшься пальцами тверди – и на твоих глазах она обращается в самых настоящих зубастых червей, отделяется от ладони и шипит на тебя, показывая пасти, полные мелких, но острых зубов, так что требуются все силы и выдержка валькирии, чтобы прогнать злой морок.