Пепел Асгарда
Шрифт:
Дело шло не совсем так, как задумано.
– Если у Древнего есть способ отсюда убраться, было бы замечательно, – прогудел и Яргохор.
На них падало уже несколько десятков огненных ядер. Тёмная черта приближающегося воинства росла, уже можно было различить отдельных бойцов – люди, гномы, орки, эльфы, все своими отрядами.
С клёкотом пронёсся над ними коричневокрылый сокол, и тут Один впервые улыбнулся.
– Ты был прав, чародей. Надо убираться отсюда. – Улыбка уже погасла, она предназначалась Райне и более никому.
– Как?! – завопил Скьёльд, забывая о непременном «великом боге».
– Твоя родня. – Хрофт небрежно оплёл руной и отправил в небытиё ещё один огнешар. – Неужели они бросят тебя на произвол судьбы?
– Меня – нет. Но вытянуть тебя они не смогут!
– В самом деле? – сощурился Хрофт. – Что ж, тогда дождёмся, когда эти доблестные воины подойдут поближе…
Однако те отнюдь не торопились. Вокруг Хрофта и его маленького отряда быстро сомкнулось кольцо, правда, довольно хлипкое – чтобы окружить исполинского Фенрира, требовалось куда больше воинов.
От огненных подарков, казалось, сейчас загорится сам туман, но ближе неведомые воины не подходили.
Райна упала на одно колено в длинном и низком выпаде, альвийский клинок рубанул по клубку пламени, прорвавшемуся сквозь поставленную отцом защиту. Брызги, жар близкого огня, волна боли, прокатившаяся от эфеса почти до самого плеча, но творение Оружейницы не подвело.
– Помогай, сын Скримира!
Маг торопливо кивнул.
– Я… постараюсь… вызвать подмогу. Так будет больше проку…
Райна усмехнулась про себя. Хитрый чародей явно не хотел связываться с их неведомыми противниками.
Но «позвать помощь» у него действительно получилось. Да так, что даже Один удивлённо поднял бровь.
Валькирию опалило холодным, ледяным огнём. Разрывая серую хмарь, вставали столбы смарагдового пламени, оно стремительно твердело, оборачиваясь исполинскими зелёными кристаллами, огромными, словно осадные башни.
На вершинах их заплясали хороводы зелёных же искр. Единственный цвет, доселе полностью властвовавший тут, поспешно отступал.
– Некоторые поистине не изменяют себе нигде и никогда, – с иронией заметил Отец Дружин.
– Неизменность и постоянство, – прогудело сразу несколько бестелесных голосов. – Нет нужды скрываться. Правда наше оружие.
– Давно мечтал сойтись с вами лицом к лицу, Дальние. Или как вас правильно называть?
– Древний Бог Один, тебе нужна наша помощь. Воинство Хедина готово тебя уничтожить, они даже не желают говорить с тобой…
Огненный шар разбился о гладкую поверхность зелёного кристалла, искры бессильно рассыпались в разные стороны.
– Вижу, – мрачно сказал Отец Дружин. – Но я всё-таки должен…
– Попытайся, Древний Бог. Но помни, мы не сможем долго защищать тебя. Мало кто на это способен у самых врат Демогоргона.
Хрофт отрывисто кивнул, шагнул к незримой границе, выступив из-под защиты смарагдовых исполинов.
– Эй, вы! – заорал он, надсаживаясь. – Совсем лишились рассудка, несчастные?! Ибо я есть Один! Первый друг Познавшего Тьму, вашего господина! Замрите, несчастные, и дайте нам пройти!
– Едва ли это подействует, Древний Бог, – прогудел голос Дальних. Казалось, они говорят хором, но настолько слитным, что отдельных никого не различить. – Берегись, мы не сможем защищать тебя долго. Это место враждебно всей нашей магии. Вольготно тут ощущают себя лишь последователи Хедина. Он-то всегда был на короткой ноге с Соборным Духом… Мы можем спасти тебя и твоих, но решай быстро!
Райна видела, как помрачнел отец. Всё шло явно не туда, но деваться было некуда.
– Буду признателен за помощь, – процедил он сквозь зубы.
– Тогда держись, – с оттенком издёвки донеслось из смарагдовой глубины.
Сверху, где тоже властвовала серая мгла, низринулась изумрудная стрела. Исполинский кристалл на лету стянулся в острую и тонкую иглу, с размаху врезался в затянутую хмарью и незримую твердь; и в тот же миг под ногами валькирии разверзлась пропасть.
Они падали, кувыркаясь, и сердце, казалось, бьётся где-то уже во рту. Рядом с воительницей судорожно колотил лапами по воздуху Барра, никак не понимая, почему опять не получается лететь.
Зелень кристаллов исчезла, пробитое небо «наверху» стремительно затянуло дыру. Внизу разворачивалось нечто, очень напоминающее уже «обычный» мир Упорядоченного – виднелись очертания материков, морей, росчерки широких рек.
Незримая рука подхватила их, падение замедлилось. Твердь мира стремглав мчалась навстречу, но при этом не было ощущения грозящего вот-вот смертельного удара.
– Прощай, Древний Бог Один, – раздались последние слова Дальних. – Мы рады, что ты выбрал, наконец, правильную сторону. Здесь мы более помочь тебе не можем, но, когда ты вернёшься, – с радостью.
…Они стояли на высоком холме, зелёном, пологом – но поднимавшемся высоко над окрестными равнинами. Земля понижалась во все стороны, ровная, какими никогда не бывают обычные холм или гора.
– Что это, Яргохор? Река – она ещё здесь? – Один сжимал и разжимал кулаки, брови сурово сведены.
– Река мёртвых осталась там, – мрачно ответствовал великан. – Нам надо возвращаться, Древний.
– Райна! Ты видишь след?
– Да, отец. Мы уклонились от него, однако он по-прежнему близок.
– Фенрир! Перед нами есть живые?
Исполинский волк повёл массивной головой, принюхался.
– Только то, что растёт на земле, Владыка Асгарда. Съесть тут некого, – пожаловался он.
– Тогда возвращаемся, – решился Один.
Райна молча удивилась – возвращаемся куда? К окружавшей их армии, метавшей вполне себе настоящие огнешары?
Ас Воронов принялся чертить очередную руну, сложнее и запутаннее всех, доселе виденных Райной. Даже не одну руну, а целую их систему, сложный лабиринт, где росчерки сходились и расходились, так, что один и тот же рисунок можно было трактовать множеством разных способов.