Пепел и экстаз
Шрифт:
ГЛАВА 1
Карета резко остановилась рядом с причалом, у которого стоял фрегат «Кэт-Энн». Из нее вышел высокий широкоплечий мужчина и направился к судну.
Волосы у него были черные, как самая черная ночь, как и у любого жителя Кордовы, речного порта, расположенного во внутренней части Испании, кожа от жаркого солнца приобрела цвет темной бронзы, и только блестящие голубые глаза отличали его от местных жителей.
Мужчина стал подниматься по деревянным сходням на борт судна; он уже дошел до середины, когда с палубы к нему в объятия бросилось длинноногое существо в пышных шелковых
— Привет, капитан! По-моему, нам и раньше доводилось так встречаться. — Ее изумрудного цвета глаза искрились безудержным весельем.
Мужчина взял женщину на руки, поднялся на палубу и, опустив свою ношу, довольно сильно шлепнул по ягодицам. Но его ответная улыбка противоречила этому жесту порицания.
— Что ты себе позволяешь, Кэт! Разве так положено вести себя замужней женщине, матери двух малышей?
Улыбаясь, Кэтлин взглянула на него и, качнув бедрами, ответила сладким голосом:
— А это, полагаю, зависит от того, чья она жена, капитан Тейлор.
Намотав на руку толстую прядь ее развевающихся волос, мужчина привлек ее к себе, изобразив на красивом лице выражение собственника.
— Ты моя жена, Кэтлин О'Рейли Хейли Тейлор, и не смей забывать об этом.
— Да, Рид, — пробормотала она с редкой для нее покорностью, и его губы по-хозяйски уверенно прижались к ее губам.
На долгие минуты они забыли обо всем вокруг, отдавшись поцелую и ощущению друг друга. Их губы слились — ее мягкие и податливые, его — твердые и теплые. Словно подчиняясь его молчаливой команде, ее рот приоткрылся, позволяя его настойчивому языку проникнуть внутрь. Их тела пронзили огненные языки желания. Рука Рида, державшая Кэтлин за волосы, напряглась; другой рукой, лежавшей у нее на талии, он крепче прижал ее к себе, и она почувствовала силу его желания.
Возбудившись еще больше от этого прикосновения, Кэтлин стала игриво водить языком по внутренней поверхности его губ. Он вздрогнул, а затем прикусил крепкими белыми зубами ее полную нижнюю губу; она испытала несказанное наслаждение, к которому примешивалась слабая боль.
С тихим стоном, говорившим о неутоленном желании, Рид оторвался от нее и поднял голову; в глазах цвета морской волны можно было прочесть явное сожаление. Кэтлин медленно подняла густые ресницы, ее изумрудного цвета глаза все еще были затуманены охватившей ее с непреодолимой силой страстью.
— Может, пойдем в нашу каюту и без свидетелей продолжим то, что начали? — проговорила она с легкой хрипотцой в голосе, только сейчас заметив, что находящиеся поблизости члены команды «Кэт-Энн» прячут улыбки.
— Искушение велико, женщина, — признал Рид с тяжелым вздохом. — Но не зря же я потратил все утро, пытаясь сначала разузнать адрес твоей школьной подруги, а потом нанять карету.
Лицо Кэтлин вспыхнуло от удовольствия.
— Ох, Рид! Ты узнал адрес Изабел?
— Я узнал адрес ее родителей, Кэт, — поправил ее Рид. — Не забывай, прошло пять лет со времени вашей учебы в этом английском пансионе. Возможно, она вышла замуж и живет своей семьей, так что не питай слишком больших надежд. Изабел может сейчас жить в Мадриде, Гренаде или Бог знает где еще.
— Но мы все же поедем и выясним, нельзя ли ее найти, — взволнованно сказала Кэтлин.
— Конечно, киска. Иди собирайся и проверь, все ли в порядке у Деллы и детей. Мне нужно отдать кое-какие распоряжения команде, прежде чем мы отправимся.
Кэтлин умчалась. Глядя ей вслед, Рид с улыбкой покачал головой. Кэт никогда ничего не делала наполовину. Умеренность была чужда ее непостоянной, беспокойной ирландской натуре. В минуты счастья на ее лице сияла, всем на обозрение, радостная улыбка, повсюду слышался ее звонкий заливистый смех. В гневе она не щадила никого, и все пребывали в страхе перед ее язвительным языком, грозным блеском выразительных зеленых глаз и взрывами ярости. В периоды, когда ее что-то печалило, Риду казалось, что тучи вот-вот закроют солнце и прольются дождем под стать ее слезам. А после проявлений ее любовной страсти он клялся, что, держа ее в объятиях, чувствовал, как дрожит и воспламеняется земля. Одним словом, в проявлении любых чувств Кэтлин руководствовалась принципом «Все или ничего».
Последние три года они жили относительно спокойно. Оба чувствовали себя счастливыми; они любили друг друга, у них было двое чудесных ребятишек, и это придавало им ощущение уверенности и защищенности. Рид был доволен тем, что каждое утро, просыпаясь, видел ее рядом с собой, что каждый день его согревала ее лучезарная улыбка, что он слышал, как она стонет в экстазе, когда они занимались любовью. Он не хотел от жизни ничего большего, лишь бы до конца дней своих не расставаться с Кэтлин.
Внизу в каюте Кэтлин прощалась с сыном и дочкой. — Будь хорошим мальчиком, Кэтлин, не доставляй хлопот Делле, — сказала она годовалому сыну, взъерошив его черные как смоль, мягкие младенческие кудряшки.
Малыш посмотрел на нее и улыбнулся той же самой хитроватой улыбкой, которая часто появлялась на лице его отца; блеснули его недавно прорезавшиеся зубы, ясные голубые глаза весело заблестели.
— Делл, — повторил он.
Кэтлин поцеловала его в пухлую щечку.
— Да, моя умница, Делл.
— Я тоже умная, мамочка, — подала голос маленькая девочка, стоявшая рядом с Кэтлин. Свет, струившийся через иллюминатор, упал на ее рыжевато-каштановую головку, и волосы словно вспыхнули.
Засмеявшись, Кэтлин нагнулась и обняла дочку.
— Милая моя Александреа, ты очень смышленая маленькая особа. Поцелуй меня на прощанье.
— Я тоже хочу поехать с тобой, — Александреа Джин Тейлор, которую чаще называли просто Андреа, недовольно выпятила нижнюю губу. Ее глаза необычного цвета морской волны, представляющего великолепное сочетание яркой зелени глаз Кэтлин и небесной голубизны отцовских, затуманились в предчувствии материнского отказа. Ей было два с половиной года, и она вела себя то как невинный ангелочек, то как не по годам развитый ребенок.
Кэтлин поцеловала выпяченную губку.
— В другой раз, Андреа. — Встав, она расправила складки на платье. — Слушайся Деллу, а я скоро вернусь.
— И подбери губу, пока кто-нибудь на нее не наступил, — посоветовала Делла.
Эта высокая негритянка, обладавшая исключительным талантом управляться с детьми, была для Кэтлин настоящим Божьим даром. Вдобавок — и это воистину было чудо из чудес — за те шесть недель, что они находились в море, у нее не было ни одного приступа морской болезни, хотя на пути от Джорджии до Испании они два раза попадали в нешуточный шторм.