Пепел и роса
Шрифт:
Николая Владимировича мы практически не встречали в эти дни — он все время был занят. Не завтракал, не обедал, не ужинал. Не уверена, что дома-то ночевал. Я уже боюсь за его здоровье.
11-го мая. Суббота.
После кофе, собственно, после чаю, отправились с Мишей и Ольгой гулять. Погода была прелестная. Имел доклады: до обедни — Ванновского, а после — Воронцова. Завтракали с Мама. Поехали в Кремль, где снова принимали разных принцев и затем чрезвычайные посольства. Прием не продолжался так долго как вчера; вернулись назад раньше 4 ч. Была первая гроза с освежительным дождем! Виделся с Тино, Джоржи и Ники; пил с ними чай. В это время Ерни сидел у Аликс.
Читал. В 7 час. пошли ко
И снова эти бесконечные визитеры к Ольге Александровне. В какой-то момент у меня начало крышу срывать от бесконечной череды дам — по этикету продолжительность визита 15–25 минут. Но нет очередности, поэтому все немного напоминает похороны с бесконечной чередой сменяющихся лиц. Я начала позорно сбегать под предлогом игр с детьми. Это занятие тоже не приводит в восторг, но хотя бы действующих лиц я запомнила — и англичанку мисс Гарднер и няню Прасковью. Мисс Гарднер с удовольствием упражняла меня в английском, но едва могла скрыть зависть к моей легкой светской жизни. А я от души сожалела о том, что согласилась на эту авантюру.
Детей научилась занимать, вручную вырезав пазлы из самых ярких картинок. Теперь мы часами могли сравнительно тихо что-то делать вместе.
12-ro мая. Воскресенье. Троицын день.
К сожалению дождь полил с 4 час. утра, так что пришлось отказать сегодняшний церковный парад. Пошли к обедне в 10 час., после чего была вечерня с длинными молитвами. В 12 1/2 поехали в город. Завтракали у себя с д. Сергеем, Эллой, Henry, Ерни, Ducky, Викторией и Ludwig; с ними потому что сегодня день рождения Granny. Принял Густава Шведского и наследного [принца] Монакского. В 3 1/2 пошли в Оружейную палату, где произошло освящение Государственного Знамени. После этой церемонии возвратились в Александрию к 4 1/2 ч. Погода совершенно поправилась. После чаю у Мама пошли втроем с Мишей проветриться в саду. В 7 ч. всенощная. Обедали в 8 ч. и разошлись рано.
Очередные визиты и на этот раз Ольга Александровна коршуном пресекала мои попытки сбежать. В основном обсуждают гостей, туалеты иностранных дам и внутримосковские сплетни. Баронесса N уже забыта и погребена куда более зажигательными скандалами. Очередная волна молвы переваривает бюджет праздничной вечеринки в доме Саввы Морозова: его неуемная Зиновия одних цветов и украшений в зал заказала почти на половину сметы моего дома. Расточительность купчихи осуждалась чаще из зависти, а мне почему-то было очень жаль того подавленного человека — мужа. По-моему, он как-то плохо умрет, а до того станет активно спонсировать революционеров. Но на его месте, меня подобное буржуйство тоже бы сподвигло на такой саботаж.
13-го мая. Понедельник.
Проснулись с чудесной погодой. К сожалению, погулять не успел из-за докладов Лобанова и Горемыкина. Пошли к обедне в 11 ч. Завтракали с Мама и д. Фреди. Гуляли с ними. Сожалели очень покинуть Александрию; именно в ту минуту, когда погода стала летнею и зелень начала быстро развиваться. В 3 1/2 уехали в Москву и поселились в Кремле в наших прежних комнатах. Пришлось принять целую армию свит наехавших принцев. В 7 ч. пошли со всем семейством ко всенощной к «Спасу за золотою решеткою». Обедали в 8 1/2 у Мама и ушли пораньше к себе. Исповедались в спальне.
Да поможет нам милосердный Господь Бог, да подкрепит он нас завтра и да благословит на мирно-трудовую жизнь!!!
Город вдохнул и замер. Вот-вот все начнется. Ольга Александровна уже рыдала из-за затяжки на чулке и порванной туфельки, детей наказали за капризы, передавшиеся им от матери, а наш благодетель стал тайком схватываться за сердце. Я начала подкармливать его пустырником, в который докидывала энаприлин. Его у меня не так, чтобы много, но пары блистеров для родственника не жалко. Графа отпускало,
14-го мая. Вторник.
Великий, торжественный, но тяжкий, в нравственном смысле, для Аликс, Мама и меня, день. С 8 ч. утра были на ногах; а наше шествие тронулось только в 1/2 10. Погода стояла к счастью дивная; Красное Крыльцо представляло сияющий вид. Все это произошло в Успенском соборе, хотя и кажется настоящим сном, но не забывается во всю жизнь!!! Вернулись к себе в половину второго. В 3 часа вторично пошли тем же шествием в Грановитую палату к трапезе. В 4 часа все окончилось вполне благополучно; душою, преисполненною благодарностью к Богу, я вполне потом отдохнул. Обедали у Мама, которая к счастью отлично выдержала все это длинное испытание. В 9 час. пошли на верхний балкон, откуда Аликс зажгла электрическую иллюминацию на Иване Великом и затем последовательно осветились башни и стены Кремля, а также противоположная набережная и Замоскворечье. Легли спать рано.
Сама коронация, конечно, была не для всех. Я в своем лучшем прогулочном платье в полоску вполне спокойно постояла вместе с господином Тюхтяевым на свежем воздухе, а чета Татищевых наблюдала все вживую. Ну опять же из кинематографа я все примерно представляю. А как народ ликовал!!! Я растворялась в этой всеобщей эйфории. Теперь у России новый Государь, и на него столько надежд! С другой стороны, уже столько лет мира, до японской кампании жить и жить. Будут еще радости у каждого. А пока же…
— Михаил Борисович! — я пыталась перекричать толпу. — Мне очень надо с Вами поговорить.
— После, Ксения Александровна, после. — он одновременно пытается быть галантным кавалером мне, координатором полутора десятков мужчин в неприметных костюмах и уловителем общего настроения вышестоящих лиц. Тоже с лица спал, им с графом бы месяцок отоспаться после таких праздников.
И вот так каждый день.
15-го мая. Среда.
Отлично выспавшись, проснулся с прекращающимся дождем. День сделался таким же как вчера. В 11 1/2 начались поздравления от духовенства, высших учреждений, дворянства, земства и городов. Сверх ожиданий поздравления окончились ко времени завтрака, двумя часами раньше, чем предполагали. Отдыхали у себя. Получил вчера и сегодня около 300 телеграмм! В 7 час. пошли со всеми иностранцами в Грановитую палату, к обеду для духовенства и особ первых двух классов. Жара там была страшная. Возвратились назад в 9 ч. Вечер провели у Мама с греками.
На графа было уже страшновато смотреть, зато Ольга Александровна разливалась соловьем. Вот кто упивался огромным праздником и своей в нем декоративной ролью. Меня до сих пор особенно не дергали, и я уже не понимала, почто мне столько платьев.
Ночью в приемной по голосу вычислила Тюхтяева, поймала и буквально затащила в свою комнату.
— Что Вы делаете, Ксения Александровна? — изумленно шептал он.
— Уж явно не то, о чем хотелось бы подумать. — огрызнулась я. Одиннадцать дней прошло, осталось чуть больше пятидесяти часов, а я не могу ничего предпринять. — Мне очень нужно, чтобы Вы меня выслушали.
— Ну хорошо. — он устроился в кресле, стараясь не задевать взглядом ширму, за которой находилась кровать. Устя отказалась ночевать в комнатах для прислуги и постелила себе в уборной прямо на полу. Я ругалась, но толку было чуть.
— Михаил Борисович, я Вас ни разу не обманывала. — ну разве что чуток, да то и не считается. — Поверьте, скоро быть большой беде.
— Я тоже переживаю о благополучии торжеств…
— Да что там с этими торжествами! — раздраженно топнула я ногой. — Вы завалили именитых гостей охраной и там все идет гладко. А народные гулянья могут превратиться в хаос. Сколько ожидаете людей? Сто, двести тысяч? А если их будет больше?