Пепел кровавой войны
Шрифт:
— А остальные? Если они не прибыли сюда вместе с кобальтовыми, может, сейчас целы и невредимы?
— Только Чхве... — начал было Феннек, но губы задрожали, как должно было случиться с Марото, будь он достойным сыном Безжалостного.
— Что «только Чхве»? — в отчаянии воскликнул Марото, когда Феннек замолчал и прикрыл глаза. — О чем ты, Феннек?
— Только Чхве пришла с нами сюда. — Феннек разлепил мокрые веки и встретился взглядом с Марото. — Она спасла мне жизнь, когда убивали Канг Хо. Я бы точно сделал какую-нибудь глупость, но она помешала. Очнулся уже на тюремном дворе, где держали всех кобальтовых... но ее больше не видел.
— Но это еще ничего не значит! — возразил Марото, наконец ощутив вкус философии Бань, и повторил ее слова: — Надежда есть, пока мы не знаем наверняка...
— Императрица Рюки приказала казнить ее, Марото, неделю назад. Ее и старого полковника Хьортта. Про остальных твоих друзей мне ничего не известно, но я точно знаю, что Чхве погибла.
Марото открыл рот... и снова закрыл. Сказать было нечего. Кулаки сжались, сердце в груди — тоже, но все остальное обмякло, так что он едва устоял на ногах. Словно почувствовав это, старый товарищ обнял его и поддержал, но за пределами этого жалкого комочка тепла разливался безграничный холод, наполненный ужасами.
Не обязательно было видеть атакующие армии Джекс-Тота, чтобы помнить о них. Марото опустил глаза и уставился на отраженный в луже на каменном полу усмехающийся череп. Отражение задрожало, а потом оказалось, что дрожит не вода в луже, а сама терраса. Тотанцы пробили стену, и она рухнула. И Марото рухнул вместе с ней.
Глава 17
На выходе из замка Софии пришлось сразить нескольких охранников, но не больше, чем требовала необходимость. Однако, если на Предвратной площади выяснится, что Индсорит мертва, Холодный Кобальт даст понять этому городу, что означает слово «бойня». София бежала трусцой мимо горожан в капюшонах, размахивавших тростниковыми свечами, следуя за потоком огней. Она не спрашивала у прохожих, состоялась казнь или еще нет, — это немного задержит ее, но не заставит отказаться от намерения, если уже поздно. Предатели из Народной Стаи должны ответить за то, что сделали с двумя королевами, которые хотели им помочь.
София со своим демоном вышла на широкую арену Предвратной площади, одного из немногих мест, где можно увидеть небо не с крыши. Ночная темнота уже рассеялась, тяжелые серые тучи приобрели фиолетовый оттенок. Далеко впереди поток горожан в капюшонах исчезал во Вратах, и София от неожиданности поскользнулась, чуть не упав в грязь. Это что еще за хрень?
Но нет, Софию просто обманули глаза. Процессия проходила по самому краю Врат, и каждый бросал туда свою свечу, а затем потемневшая колонна резко поворачивала к одной из четырех улиц, выходивших на площадь. По одну сторону от Врат, там, где люди бросали свечи в Изначальную Тьму, расположилась Народная Стая, за длинными столами, словно аристократы на пиру. На дальнем краю площади выстроились тяжеловооруженные охранники, а перед ними, между новыми правителями Диадемы и Вратами, стояла Индсорит.
София ожидала худшего. В мыслях своих она слышала предсмертный крик и видела, как палач срезал очередную полоску плоти или как бездыханное тело, распятое головой вниз, висело у самых Врат. Думалось ей, что Народная Стая не может обойтись без такого жестокого символизма. И хотя подозрения не были далеки от истины, все же София не опоздала. Не совсем опоздала. Индсорит, с поднятыми над головой руками, привязали к столбу.
Вместо короны ей надели дурацкий колпак, заткнули кляпом рот и завязали глаза. Нелепые грозди драгоценных камней искрились на шее и животе, на запястьях и лодыжках, но больше на ней не было одежды. Только собственная кожа. Когда слабое желтоватое сияние пробилось сквозь низко нависшие тучи, ее собрались лишить даже этого — женщина в медвежьей маске, что сидела на коленях перед мечом с одной стороны столба, поднялась на ноги, а мужчина, на чьей маске была изображена волчья морда, наклонился к молоту Софии, лежавшему по другую сторону. И тогда София тоже начала действовать.
В этот момент один из столпившихся у Врат людей в капюшонах отделился от процессии и решительно двинулся к привязанной королеве и сидящим правителям. Охранники за спинами Народной Стаи бросились наперехват неизвестному, что-то громко кричавшему и махавшему руками, и София остановилась в нерешительности. Она ощущает небывалый прилив сил, ее сопровождает демон, но стоит ей допустить ошибку, и охранники убьют Индсорит, непременно убьют. Перерезанное горло смотрится не так эффектно, как содранная заживо кожа, но они скорее решатся на это, чем позволят Софии уйти вместе с приговоренной.
Судя по тому, как вилял хвостом демон, он рассчитывал славно порезвиться.
— Послушай, Мордик... Мы будем вести себя естественно, пойдем легко и свободно, но, как только они раскроют маскарад, мы бросимся вперед, заберем Индсорит и прыгнем во Врата. Ты выведешь нас... вот зараза, через Усбанские Врата, наверное. Как можно дальше отсюда. В Трве сейчас должно быть очень красиво.
Демон заскулил, то ли несогласный со всем планом, то ли с тем, что дело обойдется без кровопролития.
— Но если ее убьют... — София готова была умертвить каждого на этой площади и даже во всем городе, но вряд ли такая перспектива заставила бы демона охотней помогать в спасении. — Если ее убьют, Мордик, мы все равно прыгнем во Врата, сразу же. Но пока она жива, будем сражаться за нее, а это означает, что ты можешь съесть столько, сколько пожелаешь. Нарасти мясца на косточки.
Мордолиз гавкнул, соглашаясь по крайней мере с этой частью плана. Расправив принесенный Борисом оранжевый плащ городской милиции, наброшенный поверх кольчуги, которую она забрала у кого-то по дороге из замка, София пристроилась в хвост процессии и зашагала к Вратам. Впереди от толпы отделился еще один человек и, подойдя к первому, заспорил с охранниками, не пускавшими их к Народной Стае и привязанной к столбу королеве. Они никак не унимались, и один из членов совета поднялся со своего места, чтобы узнать причину скандала.
Не слишком удачный отвлекающий маневр, но лучше, чем совсем никакого. София могла пройти с другой стороны, где между ней и Индсорит не осталось охранников. Дойдя до края Врат, она подняла расколотый щит и дерьмовый меч, прихваченный заодно с кольчугой. София двинулась слева от Врат, но Мордолиз, своенравный монстр, залаял как недорезанный и поскакал вправо, где кучка охранников разбиралась с двумя чудаками, вышедшими из толпы. Один из возмутителей спокойствия оказался кремнеземцем, с длинными седыми волосами, как у племянника Марото, но Софии было не до него — она решила воспользоваться вмешательством Мордолиза, чтобы быстро пройти с другой стороны Врат.
Там стоял на посту лишь один охранник, но ее заметили сразу несколько человек из Народной Стаи и вскочили, указывая. Ну и пусть. София бросилась вперед — как в старые добрые времена, начала атаку без четкого плана и реальных шансов на успех. Оба палача уже были на ногах, но, по крайней мере, еще никто не встал между ними и Холодной Софией, Баньши-с-Клинком.
Глава 18
Молния ударила в храм Пентаклей, дугой скатилась по его крыше в форме морской раковины и рассыпалась паутиной перед открытыми, несмотря на штормовую ночь, дверями. Позади храмовой лестницы вспышка ослепила арьергард тотанской армии, бредущий по полям в сторону Осеннего дворца. Чи Хён поднялась на верхнюю ступеньку, ее глаза заслезились от запахов грозы и влажной земли, чавкающей под ногами захватчиков. Мохнокрылка снова уселась у нее на плече, чтобы набраться сил перед битвой, а может, ей просто не нравилось летать под таким сильным дождем.