Пепел кровавой войны
Шрифт:
— Выпьем и покурим. — Марото причмокнул губами, оперся на плечо Сингх и заковылял вверх. — До неприличия прекрасно. Думаешь, сейчас нам позволительно такое удовольствие?
— Другой возможности может и не быть, — ответила Сингх. — Я верю, что это хорошая традиция, когда осужденным разрешают покурить перед казнью, и еще могу одолжить тебе трубку.
— Хочешь верь, а хочешь не верь, но на этот раз у меня есть своя.
Он остановился на верхней площадке и показал трубку. У Марото дрожали руки, поэтому набивать ее пришлось Сингх, а заодно и свою — верескового монстра, которого София вырезала для нее много лет назад. У Марото защемило сердце, потому что прекрасную трубку с чашей в форме пивной кружки, которую Холодный Кобальт сделала для него, он потерял одни демоны знают где, а потом сама же София волшебным образом вернула ему пропажу в лагере... Где он снова лишился ее, потому что забыл в своей палатке, уходя на битву, с которой так и не вернулся. Он проклинал себя за то, что потерял бесценный подарок, причем дважды.
Но самая лучшая трубка в мире — та, что у тебя в руках, и надо же такому случиться — ее тоже вырезала Кобальтовая София! Сингх и Марото раскурили трубки, прежде чем выйти наверх. Боевой ход на стене был крытым, но при таком ветре и дожде лучше зажечь спичку заранее. Когда лестничный пролет заполнился знакомым ароматом восточной смеси, которую так любил Канг Хо, Сингх постучала условленное количество раз, и охранник открыл дверь с той стороны.
Неудивительно, что Сингх так спешила сюда. С такой высоты Марото видел весь Западный Отеан, аж до внутренней стены с горбом Осеннего дворца. Между двумя стенами на много миль протянулся город, который Марото со спутниками только что прошли насквозь. В некоторых кварталах дома теснились почти по-трущобному, в других роскошные поместья аристократов раскинулись столь же широко, как ранипутрийские замки. Богатые и бедные районы теперь оказались в равном положении — повсюду копошились гребаные тотанцы. Каждая улица была запружена солдатами в черных доспехах, монстры покрупнее перескакивали с крыши на крышу, а самые большие чудища лезли напролом, разрушая дома и протаптывая в строго распланированном городе совершенно беспорядочные тропы. Через считаные минуты авангард должен был добраться до центральной стены, но, куда бы ни смотрел Марото, он не видел, где заканчивается тотанская армия. Насколько ему было известно, она и не заканчивалась, а простиралась до храма Пентаклей и еще дальше.
— Все это жутко похоже на конец нашей песни, — вздохнул Марото, разглядывая павший город. Дождь прекратился, и мягкий, но пряный тубак из трубки Бань приятно щекотал язык. К дыму все еще примешивалась нотка морской воды, и у Марото повлажнели глаза... Ну хорошо, один глаз. — Честно говоря, Сингх, я никак не мог предположить, что ты отправишься сюда с Чи Хён через Врата Языка Жаворонка. Я поставил бы все монеты, какие только смог бы раздобыть, что ты дашь деру с равнин Ведьмолова, ничуть не сомневаясь в своей правоте. Но я рад, что ты здесь.
— Зря ты не сделал эту ставку, потому что именно так я поступила... Я помчалась в Зигнему во весь опор моей лошадки. — Сингх пустила колечко дыма в серое небо. — Я могу рискнуть жизнью ради правого дела и ради выгодного тоже, но ничто не заставит меня рискнуть моей душой и шагнуть во Врата.
— Да? — Марото перевел взгляд с надвигающейся армии на старую Негодяйку. — Но постой, я думал, Феннек просто забыл упомянуть про тебя. Если ты не пришла вместе с кобальтовыми через Врата, то как оказалась тут?
— Вняла совету той, которая здесь была, той, которая давно ждет твоего возвращения, — сказала кавалересса и, взяв его под руку, повела по боевому ходу.
Везде стояли солдаты, непорочные с одним павлиньим пером на шлеме, ранипутрийцы с двойным черным плюмажем, который извивался на ветру, словно гусеница; но ни один из этих людей не был знаком Марото.
— Правда, появившись на моем пороге, она предложила разграбить Отеан, а не спасти, и мы именно так и собирались поступить. Пока я наслаждалась воссоединением кобальтовых на равнинах Ведьмолова, мои неблагодарные дети каким-то образом ухитрились воссоединить доминионы, но я знала: если не позвать их на войну против общего врага, они скоро передерутся между собой. Однако, когда путешествие уже подходило к концу, мы повстречали того самого демона-ягнятника, что принес в лагерь у Языка Жаворонка письмо для Чи Хён от императрицы Рюки. По иронии судьбы он прилетел с точно таким же призывом: Малые Небеса в осаде, судьба всей Звезды висит на волоске и все смертные скоро погибнут, если мы не придем на выручку Отеану... Мы решили помочь, но прибыли сюда лишь сегодня утром, так же как и ты.
— Ты приплыла, чтобы сокрушить непорочных, но вместо этого решила помочь им в борьбе с непобедимой армией монстров? — Марото сквозь прищур оглядел собравшихся на бастионе. — Похоже, ты такая же сумасшедшая, как и я.
— По-твоему, я должна была надеяться на то, что демоны, покорив острова, откажутся от дальнейших завоеваний? — Зазвенев браслетами, Сингх покачала одновременно и головой, и трубкой. — У меня есть дети, Марото, и у моих детей есть дети, и у тех тоже будут дети... но только в том случае, если Звезда уцелеет. Теперь ты понял?
— Мм... — протянул Марото, отыскав в небольшой кучке ранипутрийцев Феннека. — Я понял, что императрица обещала богатую награду каждому, кто встанет на защиту Отеана, а если город падет, твои всадники доберутся до гавани быстрей, чем кто-либо другой.
— Ну да, так и есть, — признала Сингх, выходя на переполненный бастион. — Что-то мне подсказывает, что у твоего азгаротийского флота тоже имелись практические соображения вдобавок к благородным порывам. Как и у морских кремнеземцев, которые опередили нас обоих. В Отеане должна решиться судьба всей Звезды, и если мы победим — что ж, это приключение избавит моих детей от многих трудностей, и у меня хорошие связи при дворе, так что сумею выбить для моих награду пощедрее.
— А что за женщина, демоны ее подери, предложила тебе отправиться сюда? — спросил Марото в тот момент, когда Феннек помахал им рукой. — Чи Хён? Я слышал, что она спрыгнула в здешние Врата и исчезла, но если ее выбросило в доминионах, то...
Женщина, с которой беседовал Феннек, обернулась, и Марото понял, что, несмотря на ранипутрийские доспехи, она родом не с Юго-Западного Луча. Она... она...
Марото выронил трубку.
Это была она. Не совсем такая, как в его снах, поскольку видение было с ног до головы облачено в броню и статную фигуру не позволяла разглядеть бригандина [16] . По ехидной усмешке Сингх Марото понял, что Негодяйка хотела сделать ему сюрприз, вот и не произнесла имя женщины, позвавшей ее в поход.
16
Бригандина — доспех из металлических пластин, нашитых на кожу или материю внахлест.
Как эта женщина улыбается! И так трудно поверить, что она на самом деле здесь, рядом, но из-за этой улыбки происходящее кажется нереальней, чем любой сон.
Она подошла, а он так и стоял на вмиг ослабевших ногах, глядя в прекрасные рубиновые глаза.
Вдалеке загрохотало. Марото почувствовал волнующую близость, вроде той, что испытывал на Джекс-Тоте, когда кто-нибудь из Ассамблеи вексов проникал в его голову. Только на этот раз вторжение было желанным — и почему-то таким знакомым, что Марото подумал: не видела ли она его во сне точно так же, как он ее? Как будто оба они сотни раз переживали этот момент в своих мечтах, пока мечты наконец не сбылись.
Но надо дождаться, когда утихнет очередной раскат, чтобы озвучить свои чувства...
Чхве встала на цыпочки, положила руку ему на шею и нежно, но твердо подтянула к себе для поцелуя. Когда их языки соприкоснулись, проклятые картины из снов, которые Марото никак не мог вспомнить после пробуждения, внезапно обрели невероятную четкость, но теперь для них не было времени. У нее был вкус исполнившихся желаний. Вкус кокосового молока, льющегося на воспаленные от морской воды губы. Вкус свежего калди под конец.