Пепел кровавой войны
Шрифт:
— А если бы я это сказала, стала бы ты слушать? — устало вздохнула София. — Если бы я объяснила, чего хотела от моих солдат в Юниусе и каким далеким от желаемого получился результат? Если бы поведала о том, как поехала в Карилемин и попыталась все исправить еще до того, как ты бросилась на штурм замка? Неужели ты поверила бы мне и вернула меч в ножны?
— Не поверила бы даже через тысячу драных лет! — Индсорит подняла кружку, словно салютуя Софии. — Но дело совсем не в этом. Легко поступать правильно, когда ты убеждена, что это спасет положение. Но, даже зная, что уже ничем не поможешь, ты все равно должна была так поступить ради меня. Ты должна была сказать мне правду, даже если ничего больше предложить не могла. Тем более должна была.
— Я отдала тебе багряный престол и Сердоликовую корону, — по-твоему, я неправильно поступила?
София поднялась с такой легкостью и непринужденностью, что Индсорит позавидовала. Еще неизвестно, будет ли она сама, даже после того, как оправится от всех тяжких испытаний, в такой же хорошей форме, как эта женщина двадцатью годами старше ее. С другой стороны, у Софии есть демон, сохраняющий ее силы, как у ведьмы из сказочной книжки.
— Мы здесь одни, и очень похоже, что близится конец нашей цивилизации, так что не трать время на ерунду, — сказала Индсорит, не без удовольствия наблюдая за тем, как София наклоняется, чтобы достать из печи коричный хлеб. Нет ничего плохого в том, чтобы любоваться покроем скромного крестьянского платья... или фигурой той, кто это платье носит, раз уж ты все равно на нее смотришь. — Я быстро поняла, почему ты так легко уступила мне место. Быть королевой — это такая задница! Ты оказала дружескую услугу вовсе не мне, а себе самой.
— Если бы я победила, то забрала бы твою жизнь. — София похлопала голой ладонью по румяной плетенке и положила ее остывать на полку. — Так что, превратив тебя в королеву, а не в труп, я все-таки оказала тебе услугу, пусть даже по самым эгоистичным причинам... Ну да, я всегда была жуткой эгоисткой, так что не стоит принимать все на свой счет.
— Вот, значит, почему ты вернулась в самый черный для империи час и готова еще раз поднять народ на борьбу за общее благо? Потому что ты эгоистичная стерва?
Индсорит была не в восторге от намерения Софии превратить замок в форум, где будет собираться и шуметь простонародье, единое только в ненависти к Короне, но ее недовольство диктовалось лишь инстинктом самосохранения. Ей бы просто уйти отсюда на своих ногах, не дожидаясь, когда голову насадят на пику. София верила в подданных Индсорит гораздо больше, но ведь это не она пыталась управлять ими последние двадцать лет.
— Ага. Возможно, когда об этом будут петь песни, меня назовут героем, но я вернулась из чистого эгоизма. — София слизнула растопленный сахар с пальцев. — На этот путь меня толкнула месть, точно так же как привела и тебя в этот замок много лет назад. Раз уж эта грустная песня повторяется снова и снова, остается надеяться, что кто-нибудь выучит ее слова и помешает нам попасть в ту же ловушку, подстроенную судьбой.
— Жажда мести могла направить тебя сюда, но я ни за что не поверю, что тобой двигала только она.
Индсорит приподнялась в кресле, чтобы добавить в кружку крепкого «бессонного рома», который превратил ее скромный чай в чудесную амброзию.
— Значит, у нас есть еще что-то общее, — сказала София. — Захватив замок, вдруг понимаешь, что больше не хочется сжечь его дотла.
— Только фанатик станет жечь, а не строить, если предоставить ему выбор, — проговорила Индсорит, и рука, наливающая ром в кружку, дрогнула, хотя бутылка стала намного легче.
Разговоры с королевой-воительницей вернули Индсорит к воспоминаниям о том, как она еще совсем девчонкой стояла у парапета на крыше своего замка. К мерцающим огням на месте полей, которые леди Шелс приказала поджечь, чтобы урожай Юниуса не достался кобальтовым. Сколь же сильное впечатление произвела эта картина на испуганную девчонку... Именно в этом и заключался замысел, и он увенчался полным успехом, превратив Индсорит в догматичного двойника своей матери. Вплоть до того момента, когда она нашла в имперских архивах документы, не оставлявшие и тени сомнения в том, что леди Шелс сама была зачинщицей бойни, что все случившиеся после этого ужасы можно было предотвратить, если бы хозяйка Юниуса проявила хоть самую драную малость желания помириться с новой королевой.
Эта перемена произошла вовсе не в одночасье. Нет, Индсорит потратила годы, чтобы признать всю правду, постепенно вырастая из щедро удобренной матерью искаженной философии и становясь кем-то похожим на справедливого и милосердного правителя. Внимательное изучение неудавшихся реформ Софии тоже способствовало ее перерождению, и однажды дождливым летним вечером Индсорит поняла, что женщина, которую она обвиняла во всем творящемся на Звезде зле, повлияла на ее жизнь даже сильней, чем мать. Индсорит ни с кем не делилась этим прозрением, но сейчас, глядя, как София разламывает на косицы плетеный хлеб, она с трудом подавила желание озвучить свои мысли. Прошло много времени с тех пор, как Индсорит в последний раз пыталась произвести на кого-то благоприятное впечатление, но, с другой стороны, она давным-давно не встречала человека, которого бы так искренне уважала.
— Кстати, насчет сжигания; я, кажется, перестаралась с хлебом, — заметила София, поднося тарелку.
Теплые вязкие косицы выглядели прекрасно пропеченными.
— Даже не знаю, что меня больше в тебе раздражает — умение делать абсолютно все или эта притворная скромность.
Индсорит пододвинулась ближе и потянулась к плетенке.
— Я умею делать не абсолютно все, а почти все, — подмигнула София, а затем растянула косицу с помощью вилки и перевернула так, что стала видна подгоревшая нижняя часть. — Видишь? В этом хлебе вся я: на первый взгляд замечательно, а на самом деле — сплошное бедствие.
— Уверяю тебя, мне приходилось питаться и хуже, — заявила Индсорит, отщипывая кусочек от мягкого, исходящего паром хлеба, и, прежде чем София успела что-то сказать, добавила: — Я бы не рискнула даже приготовить тосты, не говоря уже о хлебе, или карри, или супе, или о чем-нибудь еще из того, что умеешь ты. Случайно, не работала на кухне, до того как устроила революцию?
— Я примеряла множество головных уборов, но поварского колпака среди них не было. — На мгновение лицо Софии осветила улыбка еще более мягкая, чем сладкий коричный хлеб, тающий во рту Индсорит. — Готовить научилась уже после того, как оставила тебе империю. Мой муж Лейб много всего умел, но в кухне управлялся еще хуже, чем я. В первый год нашей деревенской жизни мы поочередно мучили друг друга своей стряпней. В конце концов я так отчаянно соскучилась по пристойному виндалу [4] или барбекю, что упросила соседа, имевшего репутацию хорошего кулинара, взять надо мной опеку. Мораль этой истории в том, что сегодня ты можешь быть королевой, а завтра будешь унижаться перед ворчливым старым пердуном только ради того, чтобы научиться готовить карамельный лук.
4
Виндалу — индийская смесь из обжаренных острых специй, а также любое блюдо, приготовленное с ней.
— Порой мы находим учителей там, где не ожидаем, — промычала Индсорит с набитым вкуснятиной ртом.
— Так и есть, — согласилась София, глядя то ли на огонь, то ли на дремлющего рядом с камином демона. — Со временем я приобрела у бродячего торговца пару кулинарных книг и немного выдохшихся приправ, но ни один рецепт из тех, что я там вычитала, не мог сравниться со стряпней того старикашки. Казалось бы, что может быть проще, чем медальоны из оленины с грибами или яблочные лепешки, — но в его исполнении... О боги, как расцветало лицо Лейба, когда он возвращался домой и вдыхал запах этих лепешек!