Пепел кровавой войны
Шрифт:
Как только они двинулись дальше пешком, Мрачный понял, что даже не представлял, насколько серьезно ранен, — теснота койки раздражала его, но сейчас при каждом шаге он будто получал новый удар ножом в живот. При кашле или невольном смехе его бросало в холодный пот. А хуже всей прочей хрени — сидеть с поджатыми ногами; он уже боялся собственного тела и самых обычных движений, даже притом, что Неми продолжала кормить его острыми на вкус яйцами, чтобы облегчить боль.
Прежде встречные путники при виде рогатой волчицы, тащившей за собой дом на колесах, с громкими воплями бросались в придорожные кусты, но теперь, когда Неми и остальные и сами шли пешком, другие путники издавали более связные звуки, как правило столь же малоприятные. Зажиточные путешественники приносили из Диадемы страшные новости: весь город поглощен анархией.
Другие делали невинные глаза и говорили не о хаосе, а о возвращении порядка. Эти нищенствующие монахи отправились в путь не для того, чтобы сбежать из столицы, а чтобы разнести по Звезде добрые вести. Диадема спасена, и теперь все люди самых разных верований могут принять участие в революции.
Из множества прочих слухов Мрачного особенно заинтересовало то, что София попыталась вернуть себе Сердоликовую корону, но была застрелена прямо в Доме Цепи, на глазах у тысяч свидетелей. А раз она умерла, то и обязательства перед Безликой Госпожой, вероятно, потеряли силу. Однако в прошлый раз все тоже были уверены, что София повержена, но это ничуть не помешало ей вернуться.
Он встречался с Софией всего несколько раз, но успел понять, что эта женщина обманывала смерть чаще, чем Блудливый жульничал при игре в кости, и Мрачный не сможет поручиться, что ее песня спета, пока сам не отправится в Медовый чертог Черной Старухи и не встретит там Софию.
Дигглби и брат Рит были не столько обеспокоены слухами о гибели одной из ключевых фигур в Кобальтовом отряде, сколько расстроены известиями о том, что Вороненая Цепь силой захватила столицу и тут же покинула ее. Хотя Дигглби всю дорогу мучил Рита рассказами о продажности цепистов, монах отказывался поверить, будто бы Черная Папесса совершила хоть половину из того, что приписывает ей молва. Когда целый ряд сообщений подтвердил, что почти вся Вороненая Цепь погрузилась на корабли имперского флота и уплыла из пролива Скорби, брат Рит не смог сдержать аметистовых слез... которые Дигглби тщательно собирал для него в платок, приговаривая, что Падшая Матерь никого больше не удостоила таким благословением, что даже огорчения приносят ему прибыль.
Паша беспокоился из-за бегства цепистов скорее не по религиозным, а по финансовым соображениям. Его дядя был одним из кардиналов святого престола, так что Дигглби намеревался перед путешествием через Врата Диадемы разыскать его и занять денег. Когда Мрачный спросил, за каким хреном паше понадобились деньги, если им предстоит погрузиться в Изначальную Тьму и в самом лучшем случае появиться в Отеане, чтобы сражаться в битве, которая может стоить жизни каждому из них, Дигглби посмотрел на него как на полного идиота.
— С такими понятиями ты никогда не станешь богачом, — заявил он, прикуривая заплетенную в косичку сигару от призрачного фиолетового пламени, вокруг которого они сгрудились, спасаясь от пронизывающего холода горной ночи.
Чем ближе они подходили к стенам Диадемы, тем чаще попадались эти неугасимые маяки, вырезанные из камня трубы с танцующими газовыми огоньками, что высились по обочинам дороги. Здесь, у подножия огромных городских ворот, горели тысячи природных фонарей, поднимаясь, словно огненный лес, над широким плато, где путники вынуждены были дожидаться рассвета, когда их впустят в город. Проходя по испещренному огнями полю, Мрачный чувствовал себя так, будто отыскал тайную звездную тропу Среброокой.
— Если я занимаю деньги, то не задумываюсь о том, подходящее нынче для этого время или нет, — продолжал Дигглби. — К тому же мне позарез нужны новые наряды. Чтобы блистать, нужно блестеть, и мы не можем появиться в Малых Небесах в этих обносках!
— В Малых Небесах? — переспросил брат Рит, втянуть которого в разговор могло только упоминание рая или ада.
— Так в народе называют Отеан, — объяснил Мрачный, чье сердце забилось быстрей при мысли о завтрашнем путешествии.
Откровенно говоря, одержимость Безликой Госпожой и ее зловещими предзнаменованиями отчасти объяснялась тем, что отвлекала его от незатихающей тревоги за Чи Хён и Гын Джу. И все же он постоянно помнил об этих двоих, боялся, что с кем-то из них может случиться несчастье. Или сразу с обоими. Желание поскорей увидеться с ними почти заглушало страх перед завтрашним проходом через Врата.
— Мы отправимся прямо к Вратам, — объявила Неми, передавая Мрачному общий мешок с едой.
У него забурлило в животе, и так раздраженном долгим переходом; от боли выступили слезы на глазах. Похоже, проклятый желудок уже решил отказаться и от кислых овощей, и от древесных грибов, но Мрачный понимал, что голод не смягчит боли. И попытался проглотить пищу.
— Только без меня, — поспешно уточнил брат Рит, словно опасаясь, что о нем забыли.
— Да, и было бы очень скверно просто сказать нашему другу «до свидания», едва войдя в город, — добавил Дигглби. — Мы должны убедиться, что он благополучно добрался до... Куда тебе нужно, Рит?
— Э-э-э... даже и не знаю, — ответил монах. — Отец Туриса велел рассказать о необычной погоде в Кремнеземье святому престолу, но если... если они и в самом деле уплыли...
— Выше голову, — подбодрил его Дигглби, забрав мешок с едой у Мрачного. — Ты же слышал, что сказал этот усбанский торговец пряностями: Цепь осталась в городе и она стала лучше. Может быть, не такая вороненая, как раньше. Они сотрудничают с... Как же он это назвал?
— Народная Стая, — подсказал Мрачный.
Будучи невысокого мнения о своем клане, он сразу же с недоверием отнесся к людям, называющим себя словом, которое лучше подошло бы волкам.
— Точно! — кивнул Дигглби, жуя белый стебель, и продолжил говорить с набитым ртом: — Произошел небольшой раскол, давно предсказанный в моей книге, и теперь смертные действительно станут едины. Лучше сразу рассказать новости Народной Стае — мы должны это сделать, должны привлечь Диадему к борьбе с Джекс-Тотом.
— Думаю, я должен просто поговорить с кем-то из церкви, — заупрямился брат Рит.
— Нам нужно отправиться прямо к Вратам, — сказала Неми. — В любой стране, при любой вере жрецов всегда тянет к ним.
Мрачный подумал о людях Шакала, приносивших человеческие жертвы кремнеземельским Вратам, потом вспомнил о Добытчице из Тао, при одной мысли о которой у него по спине пробежали мурашки.
Начался дождь.
— Послушай, Неми, понимаю, ты спешишь на вечеринку, но как же без модного наряда? Позволь подобрать его для тебя. — Дигглби передал ведьме мешок с овощами. — Пока мы еле ползем к нашим друзьям, чтобы вместе бороться за правое дело, Диадема, похоже, опередила нас и добилась того, что кобальтовые собирались сделать в первую очередь. Это значит, мы теперь одна команда, а если мы одна команда, это значит, что они помогут нам сражаться с монстрами Джекс-Тота. Что важней для победы — чтобы мы втроем появились в Отеане к завтраку или чтобы мы позавтракали с Народной Стаей, а к ужину привели с собой целую армию?