Пепел Марнейи
Шрифт:
Постоялый двор окружала глинобитная стена, однако деревянные створки ворот были распахнуты настежь. Должно быть, на ночь они запирались, а днем с веранды под вылинявшим матерчатым навесом открывался вид на тракт, уходящий вдаль мимо полей и виноградников. В окрестностях Эонхо только приступили к севу, а здесь уже первый урожай снимают.
Насчет новостей Тибор как в воду глядел: есть, да еще какие… Скверные или ни то ни се – непонятно. Ее высочество Лорма и герцог Эонхийский покинули столицу, взяв с собой несколько сот гвардейцев и кое-кого из приближенных, в том числе Гонбера, и направляются на юг. Ожидается, что они пройдут через Саргаф, о чем уже
Это может быть и плохо, и хорошо. Плохо, если они ищут смошенничавшего убийцу и его находящуюся в добром здравии жертву. Хорошо, если у них другие дела: на незнакомой территории проще будет подловить Гонбера и осуществить задуманное.
С купцами из Тажеба, мелким феодалом и двумя служилыми грамотеями общался Тибор. Рис опять натянул личину высокомерного юнца, готового облить окружающих неразбавленным презрением или спрятаться за спину телохранителя, по обстоятельствам. Когда он встрепенулся и тревожно сощурился, уставившись на клубящееся над трактом облачко пыли, Тибор вначале не придал этому значения. Потом забеспокоился: неужели о них прознали и выслали людей для захвата? Потом, едва успел приказать, чтобы седлали лошадей, беспокойство схлынуло: всадник один, на взмыленном коне, встрепанный, физиономия творожисто-бледная. Это не преследователь, а беглец. Посидеть бы еще, но раз уж начал разыгрывать партию – не бросай на середине, а то прослывешь сомнительным субъектом.
– Поторопите конюха, почтенный, – миролюбиво, но веско обратился он к хозяину, добавляя мелкую серебряную монету. – Если молодой господин опоздает, виноват буду я.
– Оно всегда так, – поддакнул один из служилых, который постарше. – Весь спрос с нас, а то с кого же еще?
– Ваша правда.
Обращаясь к собеседнику, Тибор не сводил глаз с ошалевшего всадника и тракта, но дорога была пуста, никакого движения, разве что поднятая пыль медленно оседала. За беглецом никто не гнался.
Один из слуг схватил мокрого загнанного коня под уздцы. С удил капала кровавая пена, на боках ссадины от шпор. Мужчина средних лет, в криво застегнутом ругардийском кафтане, мешковато сполз на землю и, задыхаясь, выговорил:
– Помогите… Спрячьте меня, я заплачу, все отдам…
– Кто за вами гонится? – спросил Тибор.
– Судья…
– Какой судья? Погони не видно.
– Судья Когг… Где можно спрятаться?..
– И ты привел его сюда? – охнул хозяин заведения, творя отводящий знак. – Прочь со двора!
– Нет-нет… – дико замотал головой беглец, его губы тряслись. – Подождите, я заплачу…
К нему двинулся конюх и второй дюжий слуга – вытолкать и запереть ворота, пока не поздно, хотя разве защитят засовы от лиха, которое зовется Неподкупным Судьей Коггом?
Поздно. На дороге, в десятке шагов от ограды, сгустилась то ли из пыли, то ли из зыбкого потустороннего марева человеческая фигура. Обозначилось лицо, колыхнулись складки долгополого одеяния. Пожилой чиновник, на первый взгляд совсем не страшный, скорее забавный: надутые
Что он такое, до сих пор никто не смог объяснить. Бытовало мнение, что это один из демонов Хиалы, но не склонный к бесчинствам, как большинство его собратьев, а избравший своей стезей неотвратимую кару и торжество справедливости. Другие утверждали, что это призрак некого праведного судьи, убитого недоброжелателями в давние времена, который даже после смерти продолжает вершить правосудие. Третьи предполагали, что это последнее создание безымянного мага, казненного по облыжному обвинению и решившего отомстить наветчикам. Некоторые почитали Когга вровень с богами. Единственное, в чем все сходились: встречу с Неподкупным Судьей переживет разве что младенец, по малолетству не успевший совершить ничего наказуемого.
– Аберт Лудадвен из Йонахты, – высокий дребезжащий голос хоть и звучал комично, вызывал не смех, а мороз по коже. – Обвиняешься в том, что семь лет назад ты подделал векселя своего покойного отца. На смертном одре понесший убытки заимодавец призвал Неподкупного Судью, и да свершится суд над тобой!
– Я не виноват… – Лудадвен стучал зубами и обливался п'oтом. – Мы разорились, а мне понадобились деньги на лечение, услышь меня Хальнор, для ребенка моей содержанки. Она меня шантажировала, некуда было деваться…
– Шантажировала, так как знала о том, что ты и раньше подделывал долговые расписки! – Судья Когг с торжеством воздел вверх толстый восковой палец. – Ты замышлял ее убить! Я тебя приговариваю…
– Замышлял, но не убил ведь, – перебил негромкий мальчишеский голос. – У него был выбор – поступить совсем дерьмово или ограничиться мелким мошенничеством. Он выбрал второе – меньшее из зол, так что ты должен оставить его в покое.
– Кто ты такой?! – продребезжал призрак, повернувшись к Рису.
– Не знаю. Не имеет значения.
Тибор покрылся холодной испариной, а сердце бухало о ребра тяжко и с перебоями. Перед живым противником он бы не сплоховал, но Когг – нежить, и Риса теперь не выручить. Если бы парень держал язык за зубами, еще можно было надеяться, что праведный Судья, забрав свою добычу, не обратит внимания на остальных, а теперь пиши пропало.
– Ты… Ты… – Призрак двинулся было к мальчишке, но вдруг замер, а потом подался назад. – Ты неправильный! Если кто-то совершил преступление и не был осужден, я вершу над ним праведный суд, а с тобой почему-то все наоборот… Я не могу к тебе подойти!
Рису бы стушеваться и вознести благодарственные молитвы всем богам без разбору, а он вместо этого шагнул вперед и очутился между Судьей и обреченным фальсификатором.
– Тогда ты его не возьмешь. Я уже сказал, почему.
– Ты мне запрещаешь?
– А ты не сможешь нарушить мой запрет? – прицепился к словам мальчишка.
– Не смогу, – неохотно проворчал Когг.
– Значит, запрещаю.
Да он же маг, с облегчением вспомнил Тибор, магической братии наверняка известен какой-то сохраняемый в тайне способ защиты от Неподкупного Судьи из Хиалы. Иначе в Ругарде давно уже не осталось бы ни одной высокопоставленной персоны, и в сопредельных государствах то же самое… Мунсырех не знает такого способа, но он однозначно существует, и Рис то ли слышал о нем краем уха, то ли интуитивно угадал, что нужно сделать.