Пепел на ветру
Шрифт:
Я опустила взгляд, радуясь, что он не может видеть меня. Один лишь Бог знает, как я любила прижиматься щекой к его спине. Обнимать нежно, каждой клеточкой чувствуя его тепло и отдавая свое.
Виктор обернулся. Сердце мое предательски дрогнуло. Но я знала, на моем лице он ничего прочесть не сможет. И это спасало.
Но все же он знал меня слишком хорошо. Зажег свет и неспешно приблизился. Темнота больше ничего не прятала. Не спасала.
Коснувшись пальцами моей щеки, он произнес с печалью:
–
Я предпочла бы оказаться за сотню шагов от него. Ведь когда он был так близко, вся моя храбрость исчезала. Я чувствовала себя абсолютно обнаженной. Телом. Душой. И это было страшно.
Я посмотрела в его темно-серые глаза. Они всегда отливали сталью. И лишь один человек на сотни тысяч мог выдержать его взгляд.
Я знаю его почти половину жизни, и так было всегда.
Неизменным оставалось и то, что я видела в них. Это было больнее всего.
Собрав все мужество, я отступила на шаг и спросила:
– Зачем я здесь?
Удержать меня он не пытался. Провел ладонью по светлым своим волосам и сказал, мгновенно переходя к делу:
– Я хочу, чтобы ты навестила одного человека. Ему нужно помочь. Слава пришлет тебе адрес. Съезди прямо сейчас.
Все это можно было сказать и по телефону. Можно было и вовсе не говорить, доверив Славке Шафирову, главе его службы безопасности. Но все же он вызвал меня к себе.
Я бы легко могла списать подобное на очередную прихоть. Но была далека от этого.
– Есть что-то еще?
Бросив на меня быстрый взгляд, Виктор усмехнулся. Неспешно пересек кабинет и сел за стол. Надел очки, скрыв за ними глаза.
Скрылся он, а дышать стало легче мне.
– Петр Ермолин, так зовут того, чью проблему ты должна решить.
– Это имя ни о чем мне не говорит.
– Тебе и не должно. Зато мне многое.
Я кивнула, ожидая продолжения. Виктор нахмурился и сказал с явной неохотой:
– Петр был моим тренером. В какой-то мере он меня вырастил… Я хочу ему помочь.
– В чем именно?
– Пропала его внучка. Наташа. Хорошая девушка.
– Последняя хороша девушка, которую ты просил меня найти, она же дочь губернатора края, забавы ради устроилась в публичный дом на полставки…
– Это другое, – сверкнул глазами Виктор.
– Потому что ты знаешь ее лично?
Виктор поднялся и неспешно приблизился. Мне это было не по нраву.
– Последний раз я видел ее лет двадцать назад, а то и больше. Она тогда как раз к выпускному из ясельной группы готовилась.
– Очень трогательно.
– Не вредничай, – вкрадчиво произнес он. Я лишь плечами пожала. – Я многим обязан ее деду. Это единственная причина, по которой я хочу, чтобы ты взялась за это.
– Единственная?
Виктор кивнул. Чуть склонив голову на бок и вглядываясь в его лицо, я
– Считаешь, что с момента вашей последней встречи девчушка успела научиться плохому?
– Не исключаю. И если это так, прибери по-тихому. Старику не нужно об этом знать.
Подобная забота о ближних была Виктору не свойственна. Однако допытываться я не стала – бесполезно.
Вместо этого собралась на выход. Но отпустить меня так просто он не пожелал. Ухватил за плечо и легонько сжал. Спросил тихо, будто шептал мне что-то нежное:
– Поужинаем вместе?
– У меня дело. Ты сам поручил.
– Одно другому не мешает.
– Это как посмотреть…
Слушать дальше он не стал. Уткнулся носом в мою макушку и сказал:
– Приезжай, когда освободишься.
Ничего подобного я делать не собиралась. Он это понимал отлично. Потому легонько, не давая мне повода для бурного протеста, притянул к себе.
– Не приедешь ты, приеду я.
– Мы уже все обсудили. Ты забыл?
Виктор прижался щекой к моей щеке и прошептал едва слышно:
– Нам и жизни не хватит, чтобы закончить этот разговор.
Покидая особняк, я встретила Сашку. Изогнувшись в три погибели, чтобы не попортить хозяйскую клумбу, он пытался сфотографировать распустившиеся крокусы.
Подобное зрелище требовало внимания, и я не отказала себе в удовольствии понаблюдать за ним.
Сашка был личным водителем Виктора. Ловить зубами пули он не умел, но и того, чему был обучен, хватило бы на целую армию. А еще он был на редкость оптимистичным парнем. Иногда это изрядно бесило. И прямо-таки хотелось дать ему в нос за эти его непотопляемый оптимизм и вечную веру в прекрасное.
Сделав несколько удачных кадров, он совладал с гравитацией и принял положение прямоходящего. Я зааплодировала.
Заприметив меня, он тут же поклонился и улыбнулся своей знаменитой широченной улыбкой:
– Привет, Ангелочек.
Это прозвище привязалось ко мне с детства. Точнее, досталось по наследству. Ангел – таким был позывной моего отца. Спасибо фамилии. Не даром мы Ангельские.
– Скажи, друг мой, а чем это ты таким сейчас занимаешься?
Сашка тут же протянул мне мобильный и счастливо заявил:
– Цветочек для малявки сфоткал. Она их любит.
Сашкиной дочке уже исполнилось пять. С каждым днем своей жизни она все успешнее овладевала искусством вить из отца веревки. И оба были несказанно счастливы от этого.
Я собралась порадоваться за молодого отца. Но тут он убрал мобильный и смущенно отвел взгляд.
С тех пор как я покинула особняк и потеряла статус «любимой женщины вождя», подобное случалось постоянно. В лучшем случае.
– А ты чего здесь? – смущенно спросил он. И попытался улыбнутся.