Пепел Снежной Королевы
Шрифт:
В общем-то, такие жулики охотились за дорогими париками, но раз уж подвернулся ротозей со шляпами, отчего бы и такую рыбку не поймать? Парик ценой пять шиллингов или две шляпы ценой в два с половиной шиллинга – всякий улов хорош!
Лондон кипел. Деловой люд спешил на обед в свои дома или в кофейни, оставив лавки и конторы на клерков и помощников. В каретах и портшезах [27] важно ехали состоятельные горожане.
Тут же женщина со следами невзгод на темном от загара лице, облаченная в бедное мантуанское платье, несла на голове овощную корзину, а в
27
Легкое переносное кресло, вид паланкина.
Старик водонос, со спиной, скрюченной самым удобным образом для переноски бочек с водой, подвязанных к коромыслу на его плечах, предлагал хозяйкам воду. Его фартук был насквозь мокрым от расплескавшейся воды.
Только самые богатые горожане имели водопровод в доме, остальным приходилось воду покупать или носить из уличных колонок и фонтанов.
Госпожа спешила за материей на новое платье. Служанка бежала в ближайшую аптеку за настойкой от подагры для хозяина. Лакей, шедший ей навстречу, остановился и, отвесив поклон, стал любезничать, забыв дела и не замечая подозрительного типа, примостившегося рядом с преступными намерениями освободить его карманы от кошелька.
Лондон ничуть не изменился, подумалось Корки. Стоит слегка отвлечься, и ты станешь добычей для тысяч воришек и бандитов, промышлявших своим опасным бизнесом на улицах и в подворотнях самого большого и опасного города в мире.
– Эй, любезнейшая, от души советую оставить при мне мои часы, – произнес Корки тихим голосом и повернулся на сто восемьдесят градусов как раз вовремя, чтобы успеть схватить за край широкого плаща женщину, как будто совершенно спокойно шедшую по своим делам.
– В чем дело, сударь, я позову на помощь! – не очень любезно ответила та, стараясь освободиться и продолжить путь по неотложным, видимо, надобностям.
– К чему беспокоить доброго человека, а ведь в констебли таковых и выбирают, ради сущего пустяка? Вы, сударыня, вернете мою вещь, и мы разойдемся с миром, – продолжал упорствовать Корки, обратив уже внимание окружающих на свое странное поведение.
– Да как вы смеете обижать честную вдову… – начала было, с возмущением повернувшись к обидчику, женщина. – Корки!
– Рад нашей встрече, милая сестрица, – улыбаясь, ответил джентльмен. – Но мы стали объектом изучения немалого числа добрых граждан, что не может меня не угнетать. Прошу вас составить мне компанию и отобедать со мною, как бывало это раньше.
– Ах, Корки, все такой же галантный кавалер! – мурлыкала дама, опираясь на его руку и оглядывая всю его нарядную фигуру. – И все такой же франт!
– А ты, милая сестрица, все так же рискуешь оказаться на виселице.
Дама резко отдернула свою руку от облаченной в перчатку руки Корки. Но, задумавшись, все же продолжала путь рядом с ним.
Разочарованная толпа растаяла, так и не дождавшись продолжения спектакля. Зайдя в таверну, Корки со своей спутницей заняли отдельную комнату и, расположившись со всеми возможными удобствами, завели приятную беседу.
– Мисс Бетти, я намеревался встретиться с вами. Надеялся, вернее.
– Зови меня миссис Джонсон.
– Ммм… Миссис Никто! Ты снова побывала замужем?
– И снова вдова, увы! А ты, милый братец, кем нынче называешься?
– Тем же, кем и рожден.
– Мммм… Как увлекательно! – Дама обладала удивительно богатой вьющейся шевелюрой. Множество рыжих кудряшек довольно живописно обрамляли ее лицо с крутыми скулами, полными губами, высоким лбом и веселыми карими глазами.
Это была довольно статная и высокая дама в скромном, но богатом полутраурном платье. Вся ее гибкая, затянутая шитым лионским шелком фигура, исполненная жизненной силы, пленяла с первого взгляда.
– Как, миссис Джонсон, – Корки со значением кивнул собеседнице, – поживают ваши детки?
– Корки, мелкий ты ублюдок! – не сдержавшись, вскричала уважаемая дама на всю таверну. – Не смей говорить со мной в подобном тоне!
– Прости меня, милая сестрица, – вовсе не виновато склонился в поклоне Корки. – Даже не думал задевать свою любимицу. Ах, я так надеялся, что этот пригожий мальчик – или девочка? – выживет. Женщина, нанятая тобой в услуги как няня и кормилица для малыша, выглядела вполне достойной, чтобы оправдать самые смелые надежды наилучшего родителя из всех возможных… Но мы ведь с тобой знаем о пользе воспитания в чужом доме на свежем деревенском воздухе.
– Тебе превосходнейшим образом известно, что у меня только маленький чудесный мальчик. Один. И ему живется сносно. Женщина, которой я плачу ежегодно по десять гиней, выглядит вполне порядочной и доброй… Она чиста и опрятна и во всех отношениях достойна всяческого доверия! – Бетти, все больше возбуждаясь, раскраснелась и выглядела прехорошенькой. – Как ты можешь сравнивать нашу попечительницу и… и кого бы то ни было!
– О, никак. Хуже этого трудно себе и представить. – Корки, грустно покачав головой, сделал большой глоток хересу из своего стакана и с печальным интересом посмотрел на собеседницу.
– Если ты хочешь прервать нашу нежную дружбу, можешь продолжать в том же духе, но предупреждаю тебя, братец…
– Прости, сестрица, прости. – Корки, откинувшись на спинку кресла, уже лукаво покосился на Бетти. – Но неужели светлой памяти достопочтенный мистер Джонсон не соизволил оставить тебе наследство?
– Как же! Оставил, и преизрядное. Долги были столь внушительны, что мне пришлось, заложив свои драгоценности и замечательное голландское белье, позорно бежать из-под ареста.
– Удивляюсь тебе, сестрица, при твоем практическом уме и оборотистости, ты могла бы уже успокоиться в тихом семейном гнездышке…
– И, уверяю тебя, не было бы жены более покладистой и домовитой, менее требовательной и перечливой, – горячо подхватила его собеседница. – Казалось бы, давно уже я исцелилась от пороков неопытной юности. Однако тщеславие и гордыню за свой ум да красоту я променяла на другой грех. Но только нужда толкнула меня на эту пагубную дорогу. Нужда, которая и есть мать всех пороков и могила всех добродетелей. Если бы нашелся такой добропорядочный человек, который принял бы меня, как честную женщину, с моими достоинствами и красотой всего лишь в приданом, я бы пошла с закрытыми глазами. Очень трудно без совета и поддержки в этом мире. Даже ты, Корки, не поймешь этого, ты мужчина и сам себе голова. Да и учился ты. Женщины могут надеяться только на себя и на свои капиталы, – она горько добавила: – Если они у них есть.