Пепел Вавилона

Кори Джеймс

Он помедлил, как будто Фред мог ответить, потом покачал головой.

— Я подумал, речь будет кстати. У нас с тобой позади так много. Это кажется странным. Когда-то я наставлял тебя. Что ж, колосс на глиняных ногах. Ты понимаешь, о чём я. И всё-таки, думаю, ты оценил бы, если бы я вернулся. Но этот выскочка Холден... — Доуз покачал головой. — Паршивое время ты выбрал для смерти, друг мой.

За спиной Доуза открылась дверь. Вошла молодая женщина в заляпанном смазкой рабочем комбинезоне станции Тихо и тёмно-зелёном хиджабе, кивнула ему, выбрала на скамье место и преклонила голову. Доуз отступил от портрета покойного.

Он хотел бы сказать ещё много. Наверное, всегда будет что сказать.

Он сел через проход от женщины, сложил руки на коленях и опустил голову. В разделённом горе есть нечто глубинно-привычное. Тут правила так же прочны, как любой человеческий этикет, и они не позволяли Доузу продолжать свой односторонний разговор. По крайней мере, не вслух.

Вольный флот мог бы и должен был стать моментом великой славы для Пояса. Инарос создал для них целую армию из ничего, как по волшебству. Доуз всегда говорил себе, что недостатки Инароса в роли политика не составят проблемы. Это даже скорее возможности. Доуз, как член ближнего окружения, мог бы оказывать на него влияние. Стать серым кардиналом. Да, цена была высока, но и награда поистине фантастическая. Независимый Пояс, освободившийся от внешних планет. Контроль над угрозой со стороны сети врат. Да, Инарос — позёр, прокладывавший себе путь с помощью харизмы и насилия. Да, от Розенфельда всегда слегка несло серой. Но Санджрани умён, а Па — способна и преданна общему делу. А если бы Доуз всё же сказал «нет» — всё равно было бы так же, но без него.

Так он говорил себе. Так он всё это оправдывал. Было бы намного лучше, если бы кораблями распоряжался кто-то другой, не Инарос. И ещё — если бы он входил в круг советников Инароса. А что же третье?

После того, как Цереру бросили, Доуз на некоторое время перешёл к роли мудрого опытного политика — до тех пор, пока после восстания Па не стало невозможным делать вид, что всё идёт как надо. Когда пришло сообщение Эйми Остман о том, что Фред Джонсон собирает встречу на Тихо, это показалось возможностью стать посредником в установлении мира. Если не между Землёй и Вольным флотом, то хотя бы с остатками АВП. За столом переговоров можно было отлично использовать их с Фредом Джонсоном отношения.

Вошла ещё одна женщина и села рядом с первой, в хиджабе. Они тихонько обменялись несколькими словами. Позади них сели двое пришедших вместе мужчин. Наступал час пересменка. Скорбящие будут заходить по пути с работы или на работу. Доуз почувствовал укол огорчения оттого, что ему не дали побыть в церкви одному. Иррациональная обида, и он это понимал.

В любом случае, Фред Джонсон ясно дал понять, чего хотел, даже если не намеревался. И Доуз по-прежнему кое-чем обязан полковнику.

***

— Всё это — хрень собачья, — сказала Эйми Остман. — И вонючий Джеймс Холден может идти в жопу.

Доуз кивал, потягивая эспрессо. Первым делом Холден ее унизил. И Доуз понимал причину. Но всё-таки ей тяжело было потерять лицо.

— Я ему это прощаю, — сказал Доуз. — Ты тоже должна.

— Чего ради?

Эйми Остман нахмурилась, потирая подбородок. Её квартира на станции была просторной и роскошной. Одну стену полностью занимал экран, связанный с внешней камерой — прекрасное решение, настоящее окно в космос. Диван безупречно мягкий, воздух насыщен мельчайшими частицами,

имитирующими ароматы сандалового дерева и ванили. Доуз обвёл интерьер чашкой с кофе.

— Только взгляни на это. Комната для посла. Для президента.

— И что?

— И он её тебе предоставил, — сказал Доуз и сделал ещё глоток. — А значит, тебе оказана честь. Лучшие апартаменты на станции.

— Он плюнул тебе в лицо, — Эйми Остин сложила указательный и средний пальцы, изобразив дуло пистолета. — Он тебя вышиб.

Доуз засмеялся и пожал плечами, приглашая её присоединиться. Это ранило его душу, но так надо.

— Я явился без приглашения. С моей стороны это грубо. Холден прав. Как бы тебе понравилось, если бы я, не предупредив тебя, привёл его в банкетный зал Апекса?

Она хмуро смотрела куда-то влево и вниз.

— Ему следовало быть повежливее.

— Возможно. Но по этой части он новичок.

Она села напротив, скрестила руки. Глаза оставались мрачнее тучи. Но Доуз и не ждал другого. Однако тучи всё же не были грозовыми.

— Возможно, — неохотно согласилась она. — Но я не останусь. После этого — ни за что.

— Ты должна хорошенько подумать, — ответил Доуз. — Если план исходит от Фреда Джонсона, он будет надёжным. И лучше, чтобы ты в нём участвовала.

Она возмущенно фыркнула, но в уголках рта появился намёк на улыбку. Начало положено. Доуз поспешил закрепить успех.

— В зале обязательно должен быть кто-то взрослый, — сказал он. — Холден просто щенок, мы оба это знаем. Ты нужна нам, чтобы не дать ему всё развалить.

***

— Холден — один из самых опытных людей в системе, — продолжил Доуз. — Он бывал на Медине. Проходил мимо неё к колониям. Ушёл со станции Эрос прежде, чем та пробудилась. Он сражался с пиратами ради нас. Выполнял для нас дипломатические миссии. Его корабль стоял в доке станции Тихо дольше, чем где-либо ещё с тех пор, как был украден у Марса. Холден годами сотрудничал с АВП.

— Есть АВП, — говорил Лян Гудфорчун, сворачивая по коридору влево с такой скоростью, что Доузу пришлось перейти на рысь, чтобы не отставать, — а есть и другой АВП.

Станция Тихо была не так обширна и глубока, как Церера. Каждый здесь имел работу или разрешение на работу. Все бордели лицензированы, все лекарства — только в аптеках, все казино платят налоги. Но кроме того станция служила домом для людей, живших в молчаливом протесте против внутренних планет, что означало существование некоего полусвета. Работники земных корпораций, преданные Поясу. И потому здесь были клубы, где пели астерские песни, где выпивка и закуски не имели отношения к фермам под открытым солнцем, где вместо покера и бильярда играли в шасташ и голго. Лян Гудфорчун чувствовал себя тут как дома.

— Эта был АВП Джонсона, — сказал Доуз. — Он был честным союзником.

— Для землянина, — ответил Лян Гудфорчун. — А это не много значит. И Холден такой же. Ещё один землянин, помогающий нам? Ты сам прекрасно всё понимаешь, Андерсон. Холден работал на Джонсона и на Землю.

— Но в интересах Пояса, — возразил Доуз. — Из флота ООН его вышвырнули ещё до того, как всё началось. Он не пожелал служить имперской Земле и предпочёл карьеру водовоза. Койо не может изменить место, где родился и вырос, но живёт он в полёте. И любовница у него из наших.