Пепел
Шрифт:
– Вы будете наказаны за это, – оборвал лейтенанта командующий лунным контингентом с раздражением. – Это не все новости, которые вы хотели мне сообщить?
– Да, далеко не все, адмирал. Мои исследования касались наблюдения за малыми планетами и астероидами. Вы ведь знаете, что эта система изучена гораздо хуже Солнечной. Здесь вполне возможно сделать ненароком открытие, рассчитывать на которое дома не приходится.
– Если вы, астро-лейтенант, собрались читать мне лекцию по астрономии, то вы не по адресу. В чем суть вопроса: вы открыли в вакууме какую-нибудь новую каменную глыбу?
– Нет, адмирал, я просто случайно обнаружил изменения в движении давно внесенного в каталог металлического астероида Даккини. – Младший офицер говорил скороговоркой, опасаясь быть оборванным начальником. – Его орбитальное движение изменилось очень резко, настолько,
– Послушайте, лейтенант, я, конечно, не чета вам в математике, но ведь на характер орбиты столь малых тел влияют сотни факторов, вы ведь помните о все еще не решенной задаче взаимодействия трех тел.
– Извините, генерал, эта задача решена еще в девяностых годах двадцатого века. Но суть не в этом. Даккини должен упасть на нашу сторону Маары примерно через одиннадцать условных суток. Точное место и время указать не могу, без вашего разрешения мне не выделяют машинного времени на атомном микромозге.
Астро-адмирал открыл рот, но некоторое время ничего не мог сказать.
– Этот метеорит и есть тот самый фактор, о котором я толковал, – негромко, но с победной интонацией доложил вице-адмирал. – Все сходится. Именно приближения этого небесного тела к планете и дожидался Аргедас, если придерживаться версии Кьюма о существовании этой личности. Пока мы боролись с его ракетами, его боеголовки, одна или несколько, наши ученые уже прикинули теоретически множество вариантов, изменили астероидную траекторию.
Астро-адмирал Мун Гильфердинг решил вмешаться:
– А они взвесили, сколько различных больших глыб перемещается поблизости ежедневно и что, опять же теоретически, можно было изменить траекторию любой из них?
Но его заместитель наверняка предусмотрел таковые возражения и благодаря вопросу оппонента получил дополнительный козырь в свою колоду.
– По данным наших астрономов, подходящих кандидатов не очень-то и много. Я думаю, лучше меня об этом доложит специалист – доблестный астро-лейтенант Жак Гуго.
Это было сказано тоном конферансье, но никто из окружающих не зааплодировал, возможно, никто из них ни разу не был в настоящем театре.
Жак Гуго встал.
– Все, кто интересуется подробными выкладками, могут ознакомиться с ними по своим компьютерам, я выдал свой доклад в общебазовую информационную сеть, но вкратце я доведу. Итак, вокруг местного светила вращается достаточно много астероидных потоков, но диктатора подземелья могли интересовать далеко не все. Нужно тело, довольно близко расположенное, хотя бы в момент маскирующей атаки. Кроме того, оно должно отвечать некоторым параметрам: быть достаточно массивным и в то же время не чрезмерно, чтобы хватило практически используемых зарядов. Далее, оно должно быть аномально плотным, для того чтобы внутренние силы сцепления и тяготения выстояли при ударе и оный не привел к его развалу вместо изменения траектории. Данный астероид металлический, в меру большой, что является относительно редким явлением, в то же время подходит к планете не так часто, что делает затруднительным его промышленную разработку, в отличие от вращающихся рядом. Этот маловажный и маловероятный фактор планировщик тоже обязан был учитывать, по вышеизложенным причинам. Было бы смешно, если бы его ракеты прибыли на место, но взорвались зазря, так как астероид давно переработан нами во что-нибудь полезное.
– Но ведь мы не ведем космической разработки недр, у нас здесь не колония, – вставил кто-то из старших офицеров.
Однако младший по званию сразу же парировал этот аргумент:
– Вся операция планировалась много лет назад от начала до конца. Фюрер Гаруды должен был предусмотреть все мыслимые и гипотетические факторы.
– Он что, гений? – снова подал голос кто-то из присутствующих.
– Да, своего рода. Он стратегический гений и, видимо, ужасно скрытный властолюбивый тип, – пояснил начальник электронной разведки фрегат-капитан Герсони. Он был рад внести хоть какой-нибудь вклад в дискуссию, дабы сгладить свою явную вину за происшедшее недавно: ведь он почти наверняка должен был стать одним из главных козлов отпущения после рассмотрения произошедшего нападения Стратегическим Штабом Земли (СШЗ).
– Самое главное, о чем мы не должны забывать, разбираясь в плане этой атаки, это то, что траекторию нужного небесного тела надо было знать заранее и очень точно. В этом случае сразу
– У кого-то есть вопросы? – поинтересовался Мун Гильфердинг, поворачивая голову.
Вопросы были.
– Я, конечно, не математик, – язвительно спросил фрегат-инженер Страбон, – но не легче ли было наступающим воспользоваться сложным компьютером с двигателями коррекции, чем городить такую ахинею, при которой все висит на волоске вероятностей? А если бы они чуточку ошиблись, учитывая угол поворота астероида, он бы мог попасть вообще не туда, куда хотелось бы?
– Отвечу: конечно, они не могли рассчитывать на попадание в конкретную область луны, но им хватало того, что метеорит войдет в область ее поля тяготения с нужной скоростью, а уж остальное довершат законы физики. Я повторюсь, это была авантюра, и провалилась она лишь потому, что мы обнаружили метеор заблаговременно. Нам могла помешать пыль или еще что-нибудь типа разрушения астрономической лаборатории предыдущим ударом. Далее: они не могли использовать сложный электронный мозг из-за априорно принятых условий. Как и вся применяемая ими аппаратура – эта была очень проста, они ведь опасались электромагнитного импульса и прочих поражающих электронику чудес техники. Поэтому против нас они использовали только реле времени и законы баллистики. Наверное, это было правильно.
– А откуда они могли знать период вращения астероида, да еще так точно? Они что, производили на него высадку? – поинтересовался еще кто-то любопытствующий.
– Я думаю, этого не требовалось, для тел, не имеющих атмосферы, период вращения и его направление узнаются довольно легко, тут даже не имеет значения его форма. Достаточно некоторое время пронаблюдать тело в нескольких диапазонах: к примеру, в инфракрасном и видимом частотных окнах, и все станет ясно. Астероид освещается центральной звездой, а в результате вращения по нему движется эдакая тепловая волна. Она быстро затухает с глубиной, обычно не проникая внутрь более нескольких десятков сантиметров. В нашем случае по этому поводу существует аномалия, метеорит, видимо, сплошь железный, но тем не менее закон верен и для него в общем виде. Если быть строгим, можно прийти к выводу, что по всей поверхности астероида температура не может принять равновесного значения из-за изменения условий освещенности. Утренняя сторона не успевает согреваться, она всегда чуть холоднее, чем надо, а вечерняя немного теплее, ведь она, в свою очередь, не успела остыть. Посему относительно терминатора возникает небольшая асимметрия в распределении температур.
– Терминатор, как я припоминаю своими военными мозгами, это граница ночи и дня, – подал голос Дод Мадейрос.
– Безусловно, – не глядя на него, пояснил астроном. – И вот это запаздывание температуры удается наблюдать. В зависимости от того, в какую сторону вращается астероид, мы наблюдаем либо утреннюю, либо вечернюю сторону, и тепловая волна либо отстает от кривой блеска, либо опережает ее. Вот ответ на ваш вопрос.
– А как узнали, что вся эта штуковина железная? – решил поправить пробелы в образовании Орест Апофи – начальник технической службы.