Пепельное солнце
Шрифт:
— Пурпурный Скорпион. Как у тебя дела? — у барса был восхитительный строгий и тягучий голос.
Пересказав ему последовательность событий с момента моего прибытия сюда и вступления в силу сделки между «Scorpions» и волшебником, стала вопросительно смотреть в глубокие немигающие глаза духа.
— Похоже, дела обстоят еще хуже, чем мы предполагали изначально…. Хорошо, что хотя бы теперь мы знаем, где скрывается Ики.
— Я не думаю, что он скрывается. По реакции волшебника ясно же было, что они если не союзники, то уж точно не враги, и самое главное похоже было, будто волшебник сказал нам, где Ики-доно по желанию самого Ики-доно.
— Хочешь сказать ловушка? — барс вздохнул совсем по-человечески.
— Очень похоже. Потому не вижу
— Не знаю, но догадки у меня одна хуже другой….
– барс, похоже, сам находился в затруднении определить, что же происходит с миром. Он озирался по странам и глубоко вдыхал воздух. — Он создал барьер, который не пропускает в этот мир живых существ. Только тот факт, что я дух позволил мне прийти к тебе. Ощущаю вмешательство магии повсюду, но понять где же предел его силы просто невозможно. Будто он находится на совершенно ином уровне существования. Будь осторожна, не вступай с ним в конфликт, и постарайся узнать о нем побольше.
— Алаар, вы слышите голос, кто-то плачет, напевая песню?
— Да. Голос девушки, будто страдающей от грусти и печали. Странно, но в нем нет ничего человеческого. Но он такой тихий и едва уловимый….
– никогда не видела столь мудрейшее существо в таком замешательстве.
Алаар ушел, оставив меня с еще большим количеством вопросов. Остались не только вопросы. Но и страх. Никогда ранее с рождения я не ощущала страха за собственную жизнь, а сейчас он леденящим фонтаном бил внутри. Клан Асудзима не признает страхов, меня воспитывали как воина, во мне никогда не было страха. Я занималась вещами, которые могли вызвать разрыв сердца у человека от ужаса, но я не боялась никогда. Пока ты воин, а в руках твоих меч — можно победить врага. Когда я вступила в ряды безжалостных убийц «Scorpions», моей бесстрашностью восхищались. Можно уничтожить и стереть свой страх до того, как он тебя настигнет. Что же мне делать сейчас?
История всегда рождается из противоречий. Жизнь из смешения «хаоса и созидания». Магия уникальная вещь для того, кто использует ее по прямому назначению — исполнению людских желаний. Можно сказать, добрые волшебники, будем называть их так, верно используют магию, и в результате умирают в возрасте тридцати лет. Такая судьба могла бы показаться прекрасной. Ибо когда маги умирают, они получают свободу от магии в Вечности. Вместе с магией правда душа мага лишается и всех знаний и накопленного опыта, ибо весь он связан с магией, а значит, будет изъят, чтобы сохранить равновесие. Для меня отдать такую плату совершенно нечто неприемлемое. Мне и опыт и знания доставались кровью и болью, я не был готов к таким жертвам. Я выбрал другой путь. Путь Мага Измерения — того кому подвластно победить реальность. И я не хотел быть добрым волшебником, мне хотелось быть свободным волшебником.
Глава 3
С тех пор как я занял должность директора «Управления безопасности», я перестал заботиться о собственном духовном равновесии. Все, к чему я стремился — защита Токио и его жителей. Всеми силами я желал защитить всех и каждого, возможно у меня получилось бы…. Но столкнувшись с террористами лицом к лицу, я уступаю им…. Что за черт. Стукнув кулаком по столу, я вызывал удивленную реакцию на лице своего лучшего друга.
— Тебе стоит зайти ко мне, выпишу тебе витамины и успокоительное.
Фей сидел на диванчике в глубине кабинета и ответил спокойно:
— Думаешь, я не пытаюсь взять себя в руки?
— Верю в твою самоотверженность, но если ты сейчас сдашься, управление падет. Я не заставляю тебя глотать транквилизаторы, просто попей витамины. Тебе сейчас приходиться
— Фей, когда ты сможешь закончить исследования?
— Биохимический анализ почти готов, однако мне хотелось бы увидеть сегодняшнее тело, чтобы добавить результаты.
Фей был единственным человеком во всем управлении, нет, наверное, во всем Токио, кому я доверял безоговорочно. В нашем детстве и юности, от меня могли отвернуться все кроме него. Стоя над пропастью и вот-вот готовясь сдаться, я всегда получал руку помощи от него, хотя ему самому она всегда была нужнее. Я прекрасно знал, что он тот, кому действительно приходилось нелегко. Но только перед ним, мне хотелось быть слабее, чтобы он помог мне, поддержал и указал путь выше. Без Фея должность директора управления мне не светила. Смогу ли я когда-нибудь помочь ему также как и он мне?
— Хорошо. У меня есть еще одна просьба, скоро приедет мисс Ханнингтон, когда она звонила мне, было похоже — она собирается сообщить нам что-то важное. У нее был странный голос и дикое нетерпение, поэтому через час поднимись сюда.
— Не такая уж и сложная просьба, я всегда готов к встрече с очаровательной мисс….
– он улыбнулся довольный собой. Моя бровь невольно скользнула вверх.
— Фей, сколько раз я тебе уже говорил. Хотя впрочем, еще одного раза не будет. Ты итак знаешь, где проходит грань твоих любезностей. Просьба не в этом заключается. Когда она придет до вечера, не говори ей, что сегодня ночью было еще одно убийство. Пускай побудет в неведении. Расстройств на ее плечи и так легло в последнее время очень много.
Мой друг слегка погрустнел, но кивнул головой, встал и, похлопав меня по плечу, направился к лифтовой платформе. Надеюсь, он в порядке. Ему тоже не сладко — работы на него свалилось громадное количество.
Я вспомнил, что в детстве Фей всегда помогал мне, когда мы росли в резиденции в Камакуре, он доделывал за меня тяжелую работу по дому. Носил на своих плечах тяжелые ведра с водой, они резали спину, и он специально старался успеть сделать свою работу и помочь мне. Не говоря уже, что Фей помогал мне с суровыми тренировками по владению мечом. Когда мое тело изнывало от боли и синяков, я сбегал в лес, и подолгу не хотел возвращаться в тренировочный зал, он всегда приходил за мной. Успокаивал, перевязывал раны и приводил обратно. Он вел себя так не только со мной, но и со своими младшими братьями и сестрами — помогал и заботился обо всех, кроме себя самого. Его самоотверженность всегда была стержнем жизни для Фея. Жить жизнью, в которой он никому не помогал, казалось ему совершенно невозможным. Я завидовал ему, я хотел стать таким же как он. Но у меня не получалось, во мне нет столько жертвенности.
Пока тяжелые мысли погружали меня в трясину глубокого самобичевания, лифтовая платформа начала движение и голос головного компьютера стал произносить имена и должности прибывших. Кроме Фея и Ягарина, я пригласил еще и полковника Нэша Оуэна — главу спецподразделения управления. Ему было тридцать два года, среднего роста, с мускулистым телосложением. Он был хорош собой и весьма сообразителен для бывшего военного, я на него никогда не жаловался, он мастер по спецоперациям, и в оружии ближнего боя разбирается лучше самого главнокомандующего Фимино. Я берег его для особого случая, ведь он цепной пес, для него нет ничего более забавного, чем идти по следу, вот только особым самоконтролем он не отличался. Характер у него жуткий, жалоб за нарушение субординации у него, наверное, в жизни было столько сколько и женщин — много. За скверное поведение он был разжалован, и отправлен в ссылку, после чего вернулся уже сюда в управление. Неординарных личностей у нас было много, зато пользы от них будет по более, чем от всей армии вместе взятой. Его разительная внешность выделялась также двумя зарубцевавшимися шрамами от осколочной бомбы на правой щеке, которые он получил лет пять назад при ликвидации террористической группировки.