Пепельное солнце

Смирнова Алина Михайловна

Схватившись за голову, она закрыла лицо руками и заплакала. В комнате было четверо мужчин, но никто из нас не мог сдвинуться с места и попытаться ее успокоить или поддержать. Никто кроме Фея, он понимал чужую боль, мог ее разделить и утешить. Он подошел к ней, присел на корточки и, улыбнувшись, вытер ей слезы. Ниан стоял на месте, как вкопанный, блуждающим взглядом оглядывая происходящее. Нэш был военным и девушек он воспринимал только как объект сексуального интереса на короткое время без особых обязательств. Поэтому вряд ли он понимал, как можно успокоить плачущую женщину. Ягарин женщин воспринимал только как материальный объект природы и ничего более, от него толку тоже не добьешься. Я по своему положению не мог показывать душевной слабости и проявлять какие-либо чувства, чтобы сохранить твердость духа. Загадкой

оставалось, почему Ниан стоял без движения. На его месте стоило было утешить возлюбленную и невесту. Однако он смотрел с потерянным видом, и ничего не делал. Фей погладил ее по голове, взял с моего стола стакан с водой и дал ей вынутую из халата таблетку. Фей встал и, обведя нас глазами, заговорил своим мягким и спокойным голосом:

— Саманта, успокойтесь, когда тьма поглощает все вокруг и, кажется, будто света нет, он засияет…. Директор, друзья, что у нас критическое положение? Верно. Однако, даже если весь город против нас, только мы знаем, насколько реальна угроза. Их жизни нужно спасать, при этом мы не можем просто так отобрать у них надежду в лице этого выдумщика и обманщика? У нас нет никаких улик или зацепок по делу «Пепельного Солнца». Также мы понимаем, чтобы остановить кровавые преступления и теракты нужно всего лишь убрать человека из передачи. Наши товарищи умирают и даже наши жизни уже не в безопасности, и что нам остается? Предаваться отчаянью, тихо ожидая своей кончины?

— Спасибо, что еще раз напомнил в какой мы заднице, доктор….
– присвистнув, огрызнулся Нэш.

— Нэш, я не напомнил, а перечислил наши проблемы. Их действительно много и, кажется, будто решения уже не может быть. Но вы готовы позволить этому сумасшедшему обманом и фарсом получить Токио? А, может, лучше перестанете жалеть себя? Решение существует. Нам всего лишь нужно выяснить, кто скрывается под капюшоном….

Для людей основным сдерживающим показателем их развития является время. Они так боятся его потерять, что даже не догадываются о том, что времени нет предела, оно нескончаемо. У времени нет предела, его нельзя измерить. Интересно, сейчас они тоже считают, что у них нет времени? Пора уже напомнить им о целостности времени, и показать, как мала вероятность успешного развития их будущего.

Глава 4

Заходя в здание правительства, я наблюдал как машины парламентариев подъезжают. Сегодня назначено еще одно селекторное совещание. Нужно быть твердым. Я почти достиг нужного результата. Осталось только одно — добиться принятия закона о введении в стране особого положения. Если мне удастся убедить их, что только так можно остановить террористов, армия получит ключи от Токио, и возможно я смогу выкурить этого волшебника из башни. Интересно он вообще выходит оттуда? Подошел пресс-секретарь, заместителя премьер-министра:

— Главнокомандующий Фимино, ваше выступление через десять минут.

— Мистер Инсей, а кто-нибудь из правительства есть в зале.

— Официально никого. Но если я здесь, то как вы думаете, он здесь?

Я улыбнулся, довольный собой. Отлично, заместитель премьера самый важный человек в государстве после самого премьера, и ходят слухи, что он лоялен к армии. Как прекрасно, что мне когда то удалось сдружиться с его секретарем. Я занял свое место в ложе в крыле сторонников своей партии. Как обычно в парламенте было шумно, заседание вот-вот будет открытым. И я выступаю первым по выдвинутому моей партией закону. Я оглядел зал заседаний. Ряды кресел, располагавшихся амфитеатром к основной трибуне и огромному экрану, постепенно стали заполнятся членами парламента. Я здоровался автоматически, погруженный в свои мысли и продолжая обводить зал глазами, и заметил, что верхняя ложа слева на втором этаже была закрыта занавесью. Да, он там! Заместитель премьера, несомненно, там. Члены кабинета министров или сам премьер могли либо тайно, либо открыто присутствовать на заседаниях. Если они не хотели афишировать свою заинтересованность в конкретном законопроекте, то занавесь закрывалась. А после обсуждаемый закон чаще всего одобрялся премьером. Когда же они присутствовали открыто, то занавесь открывалась, и министры спокойно наблюдали за работой парламента, после окончания обсуждения законопроектов кто-то

из них мог даже произнести пламенную речь и на этом все заканчивалось. Скорее всего, их открытое присутствие было нужно лишь для того, чтобы отвести глаза. Будто бы они поддерживали законопроект, но премьер остался недовольным и закон так и не пошел в дело. Такая схема, выработанная за многие года, уже никого не удивляла. Все просто принимали тот факт, что людям сверху виднее, что лучше для страны. Совсем недавно премьер-министр сменил своего заместителя. Как бы я не стремился подбить к нему клинья, мне так и не удалось выяснить, что за человек теперь имеет столько власти и влияния. Однако уже не раз его секретарь сообщал мне, что его начальник высокого обо мне мнения и поддерживает партию во многом. Поэтому я был спокоен. Сегодня я точно, наконец добьюсь своего. Уверен, парламентарии уже обратили внимание на то, что шторы задвинуты.

Я начал свою пламенную речь. Затем перешел к облечению террористов и их сумасшедших планов, напомнил также про бездействие управления и всеми силами доказал, какую роль сыграла армия в решении некоторых прошлых похожих ситуаций. В заключении напомнил, что законопроект несет в себе лишь временных характер, который увеличивает расширение полномочий армии только до того момента как угроза будет устранена. Еще раз обрисовав структуру и положение законопроекта, я закончил свою речь призывом к парламентариям быть сильными и поддерживать народ любыми способами. Мне захлопали и зал стал наполняться криками и еще большим шумом.

Я победил! Я смогу теперь победить этого волшебника! Башню разнесем ракетами, а его выкурим и расстреляем! Конец его хитроумным планам и странной магии. Против мощного оружия даже он не пойдет! Смогу, у меня получится загнать его в угол! Наслаждаясь своей победой, даже не заметил, что в зале стало тихо. И раздавались только единичные негромкие хлопки, откуда то сверху. Я метнул взгляд к закрытой ложе. Точно оттуда! Хлопки прекратились.

— Вы же сейчас не обо мне думали, господин Фимино? — послышался тихий, мягкий и доброжелательный голос. Знакомый, безэмоциональный голос, в котором угадывалось безразличие ко всему живому. Нет…. Он же не оттуда сверху! Быть этого не может!

Тяжелая занавесь начала сдвигаться. Он улыбался. Также как и всегда мягко, полуулыбкой высокомерия. Или только я один вижу его насквозь? В белой рубашке он сидел в кресле — улыбался, смеясь над моим крахом. Послышались крики парламентариев. Наконец-то они обратили внимание на него. Теперь-то ему не выйти сухим из воды. Вот черт…. Они же. Только не это. Я испытал прилив холода и ужаса. Они не знали, никто в мире кроме меня не видел его настоящего лица. Никто не знает кто он. Я стал вслушиваться в их крики:

— Это же первый заместитель премьер-министра, господин Харэ! — они кричали и приветствовали его. Значит, вот как? Теперь Токио полностью ему принадлежит?

— Вы меня разочаровываете, главнокомандующий. Хотите отобрать у жителей города свободу, а потом и получить власть в стране? Я ожидал от вас более продуманных действий….
– невероятное спокойствие и безразличие на его прекрасном лице, как и всегда. Сейчас нет смысла кому либо говорить правду. Уже поздно и бессмысленно.

Я проиграл. Стоял, и смотрел, как улыбаются парламентарии, я не понимал в чем дело. Что за глупые выражения лиц у них? Что вообще происходит? Неужели никто из них ни разу не смотрел чертов телеканал, где этот шарлатан промывает людям мозги? Сейчас ведь уже ничего нельзя сделать. Ведь здесь собрались самые богатые и влиятельные люди в стране, не удивительно. Они могли вообще не смотреть телевизор. Но возможно они просто знают кто он…. Точно, вот что за глупое выражение лица…. Они смеются надо мной. Значит, он купил их или больше того, они все уже побывали в башне….

— Что с парламентариями? — сухо спросил я, пытаясь сохранить координацию движений, взявшись за рукоятку меча.

Он ухмыльнулся. Почему! Почему его голос такой добрый и мягкий?! Почему он выглядит настолько беспечным и настолько верит в искренность своих действий? Неужели он на самом деле не осознает разницу между добром и злом?

— Стоит спросить у вас? Помните вашего водителя? — я вспомнил того мальчика, которого я оставил в башне, когда последний раз был там. Не может быть….

— Так…. Вы использовали его, чтобы принести заразу сюда?