Пепельнокрылые бабочки
Шрифт:
– Ты так и не договорил – что там случилось со вторым сыном Одина.
– У него был только один-единственный тупоголовый сын! – вскрикнул трикстер, закрывая лицо ладонью и что-то бормоча в нее. – Хотя Один осмелился предположить, что трофей мог бы стать отличным сынишкой. Да только допустил оплошность, за которую вскоре расплатится.
Он допил остатки виски в своем стакане, наливая еще, разливая по столу. Руки его дрожали так, будто он сидел на лютом морозе. Губы сжались в тонкую, как нитка, полоску, потухшие глаза безумно заблестели, хотя и были скрыты под веером черных ресниц.
– Всеотец, нелепо полагая, - продолжил трикстер, борясь с капельками виски, которые медленно растекались по столу и капали на его штаны, - что трофей ни о чем не узнает. Все так полагали. Но идиот-сынишка зачем-то всюду следовал за своим бесстрашным и бездумным старшим братом. Старался походить на него, во всем быть равным, чтобы папочка, - он коротко хохотнул, - признал сынишку. А после оказалось, что сынишка – монстр, которым пугают детей.
Я нервно сглотнула. История медленно превращалась в какую-то страшилку с ужасным и несчастливым концом. Но то, что говорил Локи, не заставляло усомниться меня в том, что Один – хороший правитель и примерный отец.
– …Лишь мать была добра, - перестроился бог обмана на другую тему, - она любила двоих, возможно, что младшего даже больше. Не зря она всегда наставляла, что зеленый цвет к лицу, что он подчеркивает глаза и делает выразительнее скулы. Да какие скулы могут быть в десять лет?
Я окончательно запуталась в словах пьяного бога. Кажется, он теперь делился какими-то воспоминаниями, вставляя их без разбора в свой рассказ, путая меня и путаясь сам. Бутылка с виски пустела, слова Лофта отзывались глухой болью и диким разочарованием. Во всех. Но главное – в самом себе. Что же произошло, из-за чего этот самовлюблённый трикстер надломился, как ветвь? Тонкие пальцы уже не сжимали гладкий стакан, они мирно елозили по столу, вырисовывая неведомые узоры.
– Как ты попал на Землю? – хоть я и сказала это тихо, Локи вздрогнул, как от крика, подняв зеленые глаза с расширившимися зрачками. Поморщился, дернул головой, уставился в одну точку.
– Когда трофей узнал, кто на самом деле – он было сошел с ума. Один тогда ослаб, забылся Сном Одина. И тут сынишка понял, как он может доказать отцу, что он достоин его. Ведь нужно лишь было избавиться от настоящего дома сынишки. Но… Всеотец… не принял такой щедрый подарок судьбы. А старший брат и вовсе нарек предателем, пытаясь остановить. Он не понимал, ради чего я стараюсь…
Что? Он сказал «я»? Значит, это не какая-то притча, и Локи является…
– Ты сын Одина? – вскликнув, я уставилась на трикстера. Ответь, ну же, ответь мне!
– Я сын Лафея, Короля ётунов, - это должно было прозвучать гордо, если бы Лофт не зажмурился, большим глотком выпивая виски. – Сын Одина – Тор. А я… всего лишь трофей.
У меня внутри будто все рухнуло. Мало того, что он мне тут наизнанку выворачивается, я даже представить не могла, что за ядовитым характером трикстера скрывается израненная душа. Отравленный ложью бог обмана. Он был приемышем, он был вечно вторым, он был…
– Недостойным отпрыском идеального отца, - закончил бог обмана мои мысли. Все же иногда я отчетливо осознаю, что он просто-напросто считывает их все, отвечая лишь на те, что интересуют его.
Локи откинулся на спинку дивана, запрокинув голову. Эти слова, должно быть, дались ему так же тяжело, как и мне давались на похоронах моей семьи. Если сегодня – вечер откровений, буду и я честна.
– Знаешь, а ведь у меня тоже…
– Я упал с Радужного моста, - буркнул Лофт, все еще пребывая в неудобной, как мне казалось, позе. Похоже, он все же слышал мой вопрос, а теперь решил на него ответить. – Я бы мог удержаться, я крепко схватил Гунгнир, но услышав «Нет», разжал пальцы, даже не жалея, что падаю в пропасть. Смертная, ты знаешь, каково это – быть недостойным?
– Нет, - честно ответила я. – Я никогда не стремилась доказать что-то своей семье. Мала была слишком. А после и потеряла самых дорогих…
– Все мертвы?
– Остался только брат, но…
– Так убей его и дело с концами.
– Что ты такое несешь? – прорычала я. – Я люблю своего брата, он единственный родной человек, что остался на этом свете.
– Я тоже любил своего брата. До тех пор, пока не узнал, что мы даже не кровные родственники. И пытался его убить. Несколько раз.
– Смог?
– Нет, - так и знала! А еще и мне предлагает убить!
– Пошли домой, - хмуро отозвалась я. – Сэм, запиши мне на счет, я отплачу после.
– За счет заведения, милая, - выкрикнул бармен, протирая стакан. Святой человек.
Добрались мы до дома на такси, потому что трикстер не хотел идти, несколько раз присаживался на тротуар и грозился поджечь меня. Но я все равно его поднимала, подпихивала, вела за руку. Отчего-то я прониклась к этому чокнутому существу каким-то странным чувством. Возможно, симпатией. Возможно, сочувствием. Возможно - и это было самым верным заключением, - я прониклась пониманием. Я знаю, каково терять семью. Пусть и наши с ним истории совершенно разные, но нас объединяет одно – мы одиноки. И мы одиночки. Но даже волки когда-то создают свои стаи. Моей новой стаей стал Локи. Хоть и на один вечер…
***
– Тебя даже проклясть мало, женщина! – я перевернулась, закрыв голову подушкой. Локи гневно расхаживал по комнате, то и дело пихая диван, на котором я спала. До момента, когда с меня сорвали одеяло.
– Ты простишь меня, если я дам тебе таблетку от головной боли?..
– Я не слышу, что ты там кудахчешь в своем ложе, - а он прав. Я убрала подушку, снова переворачиваясь. Трикстер стоял надо мной с кружкой, судя по крепкому запаху, кофе. И что-то мне подсказывало, что если бы я не пошла на мирную, то содержимое посуды оказалось на моей голове. Которая, к слову, болела неимоверно.
– Хочешь волшебную таблетку, что излечит тебя? – я сказала это так пафосно, что сама прыснула. Хотя нуждалась в таблетке исключительно я.
– В Мидгарде уже давно нет ни волшебства, ни магии, - Лофт повел бровью, отхлебывая напиток, - и у меня нет этой головной боли, что мучает сейчас тебя.
Я хмыкнула, тут же хватаясь за виски. Трикстер злобно захихикал. И как он поднялся с постели, ума не приложу. Я поднялась и пошла в ванную. Глотнув таблетку и запив ее водой из-под крана, я взяла и вторую про запас. Когда я вернулась, я остолбенела. Обычное мое состояние, не правда ли? Но повод был просто обескураживающий – Локи стоял возле зеркала, поправляя полицейскую фуражку.