Перчатка для смуглой леди
Шрифт:
Правда, хорошо, что они вообще уцелели, по две с каждой стороны портика. Фигуры кариатид заканчивались на талии, нижняя часть тела была стыдливо прикрыта гипсовыми завитками, напоминавшими украшения на тортах. Закопченные головы и руки поддерживали изящный балкон из кованого железа, и, хотя в лепнине кое-где зияли прорехи, кариатиды и сейчас выглядели вполне достойно. Пристрастное воображение Перегрина очистило их от сажи, а затем восстановило элегантную вывеску: двух приплясывающих китообразных чудищ и надпись посередине, выполненную позолоченными буквами: «Театр «Дельфин»».
Несколько
Перегрин пересек узкую влажную улочку и вошел под портик.
Портик пестрел старыми объявлениями, включая уведомление о продаже. Оно успело сильно выцвести и обтрепаться по краям — видимо, висело здесь давно. «Ценная недвижимость» — гласило уведомление.
«Почему же в таком случае театр до сих пор не продан? — удивился Перегрин. — Почему ни один предприимчивый делец не ухватился за ценную недвижимость и не превратил «Дельфин» в груду развалин?»
Были и другие древние объявления. «Сенсация!» — возвещало одно из них, но продолжение отсутствовало, и теперь оставалось лишь гадать, о каком необычайном событии шла речь. — «Пошел…» — было выведено мелом на одной из дверей, но кто-то стер окончание надписи и взамен начертал более расхожий в народе вариант. Все это выглядело довольно удручающе.
Но когда Перегрин подошел к дверям, он обнаружил высоко на фронтоне, вне досягаемости досужих рук, обрывок афиши, из тех, что любовно коллекционируют театралы, а владельцы художественных салонов превращают в абажуры.
СВАДЬБА НИЩЕНКИ
По многочисленным просьбам уважаемых зрителей!!!
Мистер Адольфус Руби
представляет
Возобновленный спекта…
На этом афиша обрывалась.
Когда, размышлял Перегрин, откликнулся мистер Руби на эти многочисленные просьбы? В восьмидесятых годах прошлого столетия? Перегрин знал, что мистер Руби дожил до десятых годов нового века, а в пору расцвета своей деятельности купил, переделал и украсил «Дельфин», добавив лепных гирлянд и рога изобилия, утопающих в завитушках кариатид, морских зверюшек и прочей позолоты и мишуры к прежней более скромной элегантности узорчатых решеток и гладких поверхностей. Когда же он переделал театр? Продал ли он, разорившись, «Дельфин», а если продал, то кому? Известно, что накануне второй мировой войны здание служило складом торговцу ветошью.
И кому теперь принадлежит земля, на которой стоит «Дельфин»?
Перегрин без труда подобрал ключ к большому врезному замку главного входа. Ключ был так велик, что мог бы висеть на связке какого-нибудь тюремщика в спектаклях мистера Руби. Дальше начались трудности: ключ никак не хотел поворачиваться в замке. Надо было одолжить у вахтера масленку! Перегрин продолжал возиться с замком, когда за его спиной раздался голос:
— Что, приятель, медвежатником заделался?
Перегрин обернулся и увидел человека в фуражке как
— Тебе нужна отмычка-люкс, — со свистящей хрипотцой в голосе посоветовал он.
Перегрин недоуменно уставился на незнакомца.
— Масло, корешок. Смазать надо, — пояснил тот.
— Ах да, конечно, я тоже так думаю.
— А что за дела вообще-то? Решил поживиться тамошним добром?
— Я хочу осмотреть помещение, — пробормотал Перегрин. — А. черт, попробую лучше со служебного входа.
— Дай-ка пособлю распотрошить лавку.
Перегрин отступил назад, и мужчина склонился над замком. Он пошевелил ключом, сначала осторожно, потом поднажал.
— Безнадега, — просипел он. — Ща.
Незнакомец пошел прочь, пересек улицу и сгинул между двумя низкими домами в узком проходе, ведущем к реке.
«Провались все пропадом! — подумал Перегрин. — Он забрал ключ!»
Два огромных грузовика, крытые брезентом, с ревом проползли по улице Речников мимо театра. Высокие двери задрожали, и кусок штукатурки упал на руку Перегрина. «Дельфин» медленно умирает, — с ужасом подумал он. — Слишком много выпало на его долю потрясений».
Когда проехал последний грузовик, Перегрин вновь увидел незнакомца с банкой и птичьим пером в одной руке и ключом в другой. Мужчина пересек улицу и вошел под портик.
— Я вам очень признателен, — сказал Перегрин.
— Пустяки, ваше королевское высочество, — отозвался незнакомец. Он смазал замок и после непродолжительных манипуляций повернул ключ. — Прошу любить и жаловать.
Затем он отодвинул задвижку, язычок внутри замка громко щелкнул. Незнакомец толкнул дверь, и та слегка подалась.
— Идет как по маслу, — сказал мужчина. — Ну, мне пора, труба зовет.
— Погодите, — остановил его Перегрин. — Вот, выпейте за мое здоровье. — И он впихнул три полукроны в руку незнакомца.
— Никогда не откажусь, мистер. Спасибочки. Вот повезло так повезло.
Перегрин жаждал поскорее открыть дверь, но опасался, что незнакомец, малый явно любопытный, может увязаться за ним. Перегрин хотел осматривать «Дельфин» в одиночестве.
— Вы работаете где-то неподалеку? — спросил он.
— В проезде Карбой. У братьев Фипс. Лекарства и прочая дребедень. Я там сторожем. Прежде на лихтере служил, да дыхалка подвела. Ну, прощайте, сэр. Счастливо повеселиться с тамошними призраками. Желаю здравствовать.
— До свидания и спасибо.
Дверь с жутким скрипом отворилась, и Перегрин вошел в здание.
2
Ставней на окнах не было, и, несмотря на изрядный слой грязи, они пропускали достаточно света, чтобы можно было хорошенько разглядеть фойе. Оно оказалось на удивление просторным. Две лестницы с очаровательными коваными перилами поднимались полукругом и заканчивались круглой лестничной площадкой. Высоко над ней терялся в полумраке купол театра. Перегрин задрал голову, и ему показалось, что он различает в темноте люстру.