Перчатка для смуглой леди

Марш Найо

— Конечно, конечно. Отлично.

Перегрина проводили наверх, в жаркую, приятно пахнущую ванную.

— Я подумал, что вы, сэр, не будете возражать против запаха сосны, — сказал Мосон. — Надеюсь, температура воды юс устраивает? Могу я пожелать вам легкого пара, сэр?

— Можете, — растроганно отозвался Перегрин.

— Видимо, я могу уже забрать коврик и пальто. И ботинки, — добавил Мосон. невольно изменив интонацию. — Банное полотенце на вешалке, горячий ром с лимоном рядом с ванной. Будьте так любезны, сэр, позвоните, когда будете готовы.

— Готов к чему?

— Одеться, сэр.

Похоже, выяснять,

во что одеться, стало бы пустой тратой времени, посему Перегрин сказал лишь «спасибо». Мосон тоже сказал «спасибо» и вышел.

Ванна оказалась несравненным блаженством. Аромат сосны. Удобная щетка на длинной ручке. Мыло с сосновым запахом. И горячий ром с лимоном. Перегрин перестал дрожать, намылился с ног до головы, растер себя щеткой так, что кожа покраснела, окунулся в воду, вынырнул, выпил и попытался трезво оценить ситуацию. Это ему не удалось. Слишком много всего случилось. Через некоторое время он сообразил, что у него начинает кружиться голова. Нехотя, с отвращением, Перегрин встал под холодный душ, который привел его в норму. Растеревшись полотенцем и облачившись в махровый халат, он позвонил. Чувствовал он себя великолепно.

Вошел Мосон, и Перегрин сказал ему, что хотел бы позвонить, чтобы ему привезли одежду, не признаваясь, что на самом деле он толком не знал, куда звонить. Джереми Джонса, с кем он вместе снимал квартиру, наверняка нет дома, а домработница сегодня выходная. В театр «Единорог»? Кто-нибудь там должен быть, но кто?

Мосон проводил его в спальню, где был телефон. Кроме того, на кровати была разложена одежда.

— Думаю, размер вам подойдет, сэр, — сказал Мосон. — Мой хозяин надеется, что вы не откажетесь временно воспользоваться этой одеждой.

— Да, но послушайте…

— Мой хозяин будет очень признателен, если вы не станете возражать. Что-нибудь еще, сэр?

— Честное слово, я…

— Мистер Кондукис рад приветствовать вас в своем доме, сэр, и надеется, что вы спуститесь к нему в библиотеку.

Кондукис? Кондукис!С тем же успехом Мосон мог бы сказать «Онассис». Неужели это действительно был мистер Василий Кондукис? Чем больше Перегрин размышлял над этим вопросом, тем больше склонялся к положительному ответу. Но что, скажите на милость, понадобилось мистеру Василию Кондукису в разрушенном театре на южном берегу Темзы в пол-одиннадцатого утра, когда по всем правилам он должен был предаваться порочной праздности, плавая на собственной яхте где-нибудь в Эгейском море? И что ему, Перегрину, понадобилось в доме мистера Василия Кондукиса, сверкавшем (как вдруг осенило молодого человека) той изысканной и неподдельной роскошью, с которой Перегрин никогда не рассчитывал где-либо столкнуться, разве что на страницах определенного сорта романов. Впрочем, подобную литературу он все равно не читал.

Он оглядел комнату и почувствовал, что ему следовало бы скорчить презрительную мину. Мол, знаем мы, откуда взялось все это богатство. Затем он взглянул на одежду, лежавшую на кровати, и у него возникло впечатление, что ему предложили сыграть роль в костюмном спектакле. Он рассеянно взял в руки пестрый галстук, положенный рядом с рубашкой из плотного шелка, и прочел на этикетке: «Шарве». Где он читал про Шарве?

«Не хочу это надевать», — подумал Перегрин, сел на кровать и набрал подряд несколько номеров. Безуспешно. В театре не

отвечали. Тогда он оделся. Хотя костюм был сшит в несколько консервативном стиле, Перегрин, к собственному изумлению, выглядел в нем весьма прилично. Даже ботинки пришлись впору.

Заготовив короткую речь, Перегрин спустился вниз, где его поджидал предупредительный Мосон.

— Вы сказали «мистер Кондукис»? — спросил Перегрин.

— Да, сэр, мистер Василий Кондукис. Будьте любезны, следуйте за мной, сэр.

Мистер Кондукис стоял перед камином в комнате, называемой библиотекой. Перегрин недоумевал, как он умудрился не узнать человека, чьи фотографии так часто появлялись в газетах, чему, по слухам, сам объект пристального общественного внимания решительно противился. У мистера Кондукиса был оливковый, почти смуглый, цвет лица и неожиданно светлые глаза. Ничего особенного Перегрин в них не усмотрел, такие глаза и кожа могли быть у кого угодно. Однако линия рта привлекала внимание, она свидетельствовала одновременно о жестокости и ранимости. Тяжелый подбородок, черные курчавые волосы, седеющие на висках, и общее впечатление огромного богатства.

— Входите, — пригласил мистер Кондукис. — Да, входите.

Говорил он мягким тенорком. Был ли заметен иностранный акцент? Пожалуй, только легкая шепелявость.

Перегрин подошел к камину. Взгляд мистера Кондукиса был упорно направлен на руки гостя.

— Как вы себя чувствуете? — спросил он. — Пришли в себя?

— Да, спасибо. Не знаю, как вас благодарить, сэр. А что касается одежды, которую вы мне одолжили, то мне все-таки кажется…

— Она подошла?

— Да, спасибо.

— Это самое главное.

— Если не считать того, что она принадлежит вам, — сказал Перегрин, сопровождая высказывание легким смешком, дабы оно не прозвучало чересчур напыщенно.

— Я же говорил вам, я несу ответственность. Вы могли… — Тут голос изменил мистеру Кондукису, и он закончил фразу, беззвучно шевеля губами: — … утонуть.

— Поговорим начистоту, сэр! — приступил Перегрин к произнесению заготовленной речи. — Вы спасли мне жизнь. Сколько бы я мог провисеть на руках, пока бы они мне не отказали? А затем… затем и в самом деле утонул бы в этой отвратительной жиже.

— И виноват был бы я, — чуть слышно произнес мистер Кондукис.

— Но почему?! Какое вы имеете отношение к дыре на сцене «Дельфина»?!

— Это моя собственность.

— О, да это же замечательно! — воскликнул Перегрин, прежде чем успел подумать, как будут восприняты его слова.

— Почему вы так считаете?

— Я хотел сказать, как замечательно владеть таким очаровательным маленьким театром.

— В самом деле? — Мистер Кондукис смотрел на Перегрина с полнейшей невозмутимостью. — Замечательно? Очаровательный? Вы, должно быть, занимаетесь историей театра?

— Не совсем. То есть я не специалист по истории театра. Да, в общем, вовсе к ней отношения не имею. Но я работаю в театре, и меня страшно привлекают старые здания.

— Понимаю. Выпьете со мной? — предложил мистер Кондукис, не оставляя деревянной манеры держаться. — Уверен, вы не откажетесь. — И он направился к столику с подносом.

— Ваш слуга уже снабдил меня очень крепким и удивительно бодрящим горячим ромом с лимоном.

— Уверен, вам не повредит еще один коктейль. Здесь для него есть все необходимые ингредиенты.