Перебежчик

Корнуэлл Бернард

Гиллеспи покачал головой, словно Старбак особенно упорствовал в заблуждениях.

– Еще раз, - обратился он к тюремщикам и поднял бутылку со стола.

– Нет!
– крикнул Старбак, но один из тюремщиков бросил его вниз, и его опять прижали к полу. Гиллеспи поднес кротоновое масло.

– Мне любопытно выяснить, какую дозу масла может выдержать человек, - заявил Гиллеспи.
– Передвиньте его сюда, я не хочу вставать коленями в его испражнения.

– Нет!
– простонал Старбак, но воронку уже засунули в его рот, а Гиллеспи, криво ухмыляясь, вылил очередную порцию отвратительной желтой жидкости в латунную трубку. И Старбак вновь содрогнулся от спазма.

На этот раз боль была гораздо сильнее, жуткая череда раздирающих внутренности приступов, сжигающих его желудок и выплескивающих его содержимое наружу, пока Старбак корчился в собственных нечистотах.

Еще дважды Гиллеспи вливал слабительное в его глотку, но эти дополнительные порции не принесли никакой новой информации. Старбак по-прежнему настаивал, что не знает никого по имени Скалли, Льюис или Уэбстер.

В полдень тюремщики выплеснули на него ведро холодной воды. Гиллеспи безучастно наблюдал, как неподвижное и вонючее тело северянина вынесли из помещения и бросили в камеру, а потом, раздраженный тем, что опаздывает, он поспешил на свои обычные занятия по изучению библии, которые посещал в обеденное время в ближайшей универсалистской церкви.

Старбак тем временем лежал в луже и завывал.

Неохотно, как огромный зверь, пробуждающийся после зимней спячки, армия мятежников отошла с позиций вокруг Калпепера.

Она двигалась медленно и осторожно, потому что генерал Джонстон до сих пор не был уверен, что северяне не пытаются его обмануть.

Может, широко разрекламированная отправка огромных кораблей из Александрии в Форт Монро была просто хорошо продуманным фарсом, чтобы заставить его перебросить войска на незащищенную сторону Ричмонда?

Подобная уловка открыла бы дороги северной Виргинии для настоящей атаки федералистов, и опасаясь подобного обмана, Джонстон послал кавалерийские патрули вглубь округов Фокир и Принс-Уильям, а потом и дальше на север, в округ Лауден.

Оборванные всадники из партизанских бригад, чья задача состояла в том, чтобы остаться на оккупированной территории и причинять неудобства захватчикам, пересекли Потомак, высадившись в Мэриленде, но даже эти патрули вернулись без новостей.

Янки ушли. Оборонительные сооружения вокруг Вашингтона хорошо охранялись, а в фортах, защищающих анклав северян в виргинском округе Фэрфакс, стояли сильные гарнизоны, но основная армия северян исчезла. Новый Наполеон атаковал полуостров.

Бригада Фалконера была в числе первых, кому приказали выдвинуться к окраинам Ричмонда. Вашингтон Фалконер вызвал майора Бёрда, чтобы отдать приказ.

– Разве Свинерд не служит у тебя мальчиком на побегушках?
– спросил Бёрд Фалконера.

– Он отдыхает.

– В смысле пьян.

– Чепуха, Дятел, - Вашингтон Фалконер был в кителе с вышитой россыпью звезд бригадного генерала на воротничке.
– Он скучает. Готовится к действиям. Этот человек - настоящий воин.

– Этот человек - алкоголик и безумец, - заявил Бёрд.
– Вчера он попытался арестовать Тони Мерфи за то, что тот не отдал ему честь.

– Капитан Мерфи всегда был склонен к мятежу, - сказал Фалконер.

– Я думал, предполагается, что у всех нас есть склонность к мятежу, - заметил Бёрд.
– Вот что я скажу тебе, Фалконер, этот человек - пропойца. Тебя надули.

Но Вашингтон Фалконер не собирался признавать свою ошибку. Он знал не хуже других, что Гриффин Свинерд был просто накачанной алкоголем катастрофой, но ему придется терпеть эту катастрофу, пока бригада Фалконера не заслужит репутацию в сражении и тем самым не предоставит своему командующему возможность бросить вызов власти "Ричмондского наблюдателя". А именно эта газета сейчас лежала на складном столике Фалконера.

– Ты читал новости про Старбака?

Бёрд еще не видел газету, не говоря уже о новостях про Старбака.

– Его арестовали. Считают, что он продавал информацию врагу. Ха!
– воскликнул Фалконер с явным удовлетворением.
– В нем никогда ничего хорошего не было, Дятел. Бог знает, почему ты ему покровительствовал.

Бёрд знал, что его зять пытается затеять спор, но не собирался доставить ему такого удовольствия.

– Что-то еще, Фалконер?
– спросил он.

– Еще одна вещь, Дятел, - Фалконер, в застегнутом на все пуговицы кителе и ремне, вытащил изогнутую саблю и намеренно небрежно разрезал ей воздух.
– Выборы, - туманно произнес Фалконер, - будто ему только что пришла в голову эта тема.

– Мы к ним готовы.

– Мне не нужна всякая ерунда, Дятел, - Фалконер ткнул в его сторону кончиком сабли.
– Никакой ерунды, слышишь?

Через две недели в Легионе должны были состояться новые выборы ротных офицеров. Это требование выдвинуло правительство Конфедерации, которое только что ввело призыв в армию и одновременно с ним продлило срок службы тех солдат, которые изначально подписывали добровольческий контракт на год.

С этого момента призванные на год солдаты должны были служить до смерти, инвалидности или увольнения из армии, но подумав, что нужно подсластить пилюлю, правительство также ввело правило, что добровольческим полкам дадут новый шанс выбрать офицеров.

– А какая может случиться ерунда?
– невинно спросил Бёрд.

– Ты знаешь, Дятел, ты знаешь.

– Не имею ни малейшего, даже смутного представления, о чем ты говоришь.

Острие сабли переместилось, задрожав всего в нескольких дюймах от клочковатой бороды Бёрда.

– Я не хочу, чтобы среди кандидатур прозвучало имя Старбака.

– В таком случае я удостоверюсь, что его там не будет, - невинно заявил Бёрд.

– И не хочу, чтобы солдаты вписали его имя.

– А это, Фалконер, я уже не могу проконтролировать. Это называется демократией. Полагаю, что наши с тобой деды сражались за нее на войне.

– Чепуха, Дятел, - Фалконер почувствовал приступ недовольства, как всегда бывало при общении с шурином, и, как обычно, пожалел, что Адам так упрямо отказывался покинуть Джонстона и принять командование Легионом.

Фалконеру не приходила в голову ни одна другая кандидатура, которую бы Легион принял вместо Бёрда, и даже у Адама, как допускал Фалконер, могли бы возникнуть трудности в попытке заменить дядю.

И это означало, как признался себе Фалконер, что Бёрд наверняка получит командование полком, иначе почему он не продемонстрировал ни намека на благодарность и готовность к сотрудничеству?