Перебежчик
Шрифт:
Письмо было адресовано майору Джеймсу Старбаку, и это же имя значилось в бумагах, изъятых у Скалли.
Письмо стало бы катастрофой для Конфедерации, потому что содержало описание того спектакля, который устроил генерал Магрудер, чтобы обмануть патрули Макклелана. Единственное, что помешало Уэбстеру доставить письмо, это ужасный приступ ревматизма, который свалил его в постель на несколько недель.
Старбак покачал головой в ответ на очередной вопрос о письме:
– Никогда не слышал о Тимоти Уэбстере.
Гиллеспи скривился.
– Вы настаиваете на этом?
– Это правда!
– Увы, - сказал Гиллеспи, открыл кожаную сумку и вытащил оттуда яркую латунную воронку и синюю стеклянную бутылку. Он откупорил бутылку, и тонкий кислый аромат наполнил помещение.
– Мой отец, Старбак, как и ваш, человек выдающийся. Он возглавляет приют для душевнобольных в Честерфилде. Вам это известно?
– Нет, - Старбак опасливо поглядел на бутылку.
– Существует две точки зрения на лечение душевнобольных, - продолжил Гиллеспи.
– Согласно одной теории, от безумия можно избавить пациента мягким путем, с помощью свежего воздуха, хорошего питания и доброты, но вторая точка зрения, которой придерживается мой отец, заключается в том, что безумие нужно изгонять из страдальца шоковой терапией. Иными словами, Старбак, - Гиллеспи поднял глаза на заключенного, и они как-то странно заблестели, - мы должны наказывать безумца за его ненормальное поведение и таким образом вернуть его обратно в общество цивилизованных людей. Это, - он поднял синюю бутылку, - назвали лучшим известным науке веществом, принуждающим к нужным действиям. Расскажите мне про Тимоти Уэбстера.
– Мне нечего сказать.
Гиллеспи помедлил, а потом кивнул тюремщикам. Старбак повернулся, чтобы оказать сопротивление ближайшему, но слишком поздно. Его ударили сзади, свалив на пол, и до того, как он смог повернуться, он был прижат к полу.
Кандалы вокруг лодыжки клацнули, когда его руки связали за спиной. Он выругался на тюремщиков, но они были крепкими мужчинами, привыкшими ломать заключенных, и проигнорировали ругательства, повернув его на спину.
Один взял латунную воронку и засунул ее Старбаку в рот. Тот сопротивлялся, сжав зубы, но охранник угрожал пропихнуть воронку, сломав зубы, и Старбак, поняв, что побежден, расслабил челюсть.
Гиллеспи встал рядом с ним на колени с синей бутылкой в руках.
– Это кротоновое масло [16] , - сказал он Старбаку, - вам это известно?
Старбак не мог ничего ответить, и потому покачал головой.
– Кротоновое масло получают из семян растения Croton tiglium.
– Это слабительное, мистер Старбак, и очень сильное. Мой отец использует его, когда пациент ведет себя агрессивно. Ни один безумец или человек с деструктивным поведением не сможет вести себя агрессивно, видите ли, когда каждые десять минут у него опорожняется кишечник, - улыбнулся Гиллеспи.
16
Кротоновое масло делается из зерен растения croton tiglium, это сильное слабительное средство. Оно вызывает рвоту и катар желудочно-кишечного тракта. В больших количествах смертельно.
– Что вы знаете о Тимоти Уэбстере?
Старбак покачал головой, а потом попытался вырваться из хватки охранников, но те двое для него были слишком сильными противниками. Один с силой запрокинул Старбаку голову на плиты пола, а Гиллеспи поднес бутылку к воронке.
– В прежние времена лечение безумия основывалось лишь на простых физических наказаниях, - объяснил Гиллеспи, - но мой отец отдал дань медицине, открыв, что применение этого слабительного гораздо эффективней, чем любая доза порки. Полагаю, сначала небольшая порция на пробу.
Он вылил тонкую струйку масла в воронку. Старбак ощутил во рту вкус прогорклого жира.
Он попытался не глотать его, но один из тюремщиков сомкнул руки на его челюсти, так что у Старбака просто не осталось другого выбора, как проглотить масло. Он почувствовал, что во рту всё горит.
Гиллеспи убрал бутылку и сделал охранникам знак освободить Старбака. Тот сделал глубокий вдох. Во рту жгло, а пищевод саднило. Он ощутил, как густое масло попало в желудок, и с трудом поднялся на колени.
А потом слабительное начало действовать. Он согнулся пополам, выплескивая на пол содержимое своего желудка. Этот спазм обессилил его, но до того, как он смог прийти в себя, из живота поднялся еще один спазм, а потом неконтролируемо опорожнился кишечник, и комната наполнилась чудовищной вонью. Он не мог сдержаться. Он стонал, перекатываясь по полу, а потом скорчился в очередном приступе, когда позыв к рвоте взорвал его тело.
Охранники ухмылялись и отошли подальше. Гиллеспи, не обращая внимания на жуткую вонь, с жадным интересом наблюдал сквозь очки, делая время от времени пометки в блокноте.
Спазмы по-прежнему разрывали Старбака. даже когда в его животе и кишечнике ничего не осталось, он продолжал тяжело дышать и корчиться, потому что ужасное масло вымывало его кишки.
– Давайте поговорим снова, - произнес Гиллеспи через несколько минут, когда Старбак немного успокоился.
– Сволочь, - сказал Старбак. Он был весь в нечистотах, лежа прямо в них, его одежда пропиталась ими, он был унижен и опозорен.
– Вы знаете мистера Джона Скалли или мистера Льюиса Прайса?
– спросил Гиллеспи своим четким голосом.
– Нет. И идите вы к чёрту.
– Вы вели переписку со своим братом?
– Нет, будь вы прокляты.
– Вы получали письма на имя Общества снабжения армии Конфедерации библиями?
– Нет!
– Вы доставляли сведения Тимоти Уэбстеру в отель "Монументаль"?
– Я скажу тебе, ублюдок, что я сделал!
– Старбак поднял голову и плюнул в Гиллеспи струйкой блевотины.
– Я держал оружие во время сражения за эту страну, а это гораздо больше, чем ты сделал за всю свою жизнь, дерьмовый ты сукин сын!