Перебежчик
Шрифт:
Кричат загонщики и лают псы до рвоты
Кровь на снегу и пятна красные флажков.
— Я немного не местный, — сказал Уинстон, — Что за флажки? У вас охота на волков происходит по правилам, как на фазанов?
— Волки боятся красного цвета, — ответили ему, — Поэтому район охоты огораживают веревками с красными флажками, чтобы волки не разбежались во все стороны. Потом загонщики выгоняют волков на стрелков. А у вас на них как охотятся?
— Да
— А сказка про Красную Шапочку? — спросила Маша.
— Она совсем старая.
— Если бы у вас волков перебили, то к вам бы наши волки зашли.
— Они бы зашли, да у вас страна красными флагами огорожена.
Все расхохотались, и Уинстон подумал, что первый раз в жизни удачно пошутил по-русски. И что многие известные в Англии детские сказки пришли туда с континента. Выпили еще, и гитарист начал следующую песню.
Средь оплывших свечей и вечерних молитв
Средь военных трофеев и мирных костров
Жили книжные дети, не знавшие битв,
Изнывая от мелких своих катастроф…
Казалось бы, разве можно в официально атеистическом государстве петь про вечерние молитвы. В Эйрстрип Ван эту строчку бы сразу подчистили. Но здесь мелкие детали никого не волнуют, главное — общее впечатление.
Следующую короткую и какую-то дурацкую песню «из фильма» пели хором.
С рождения Бобби пай-мальчиком был
Имел Бобби хобби, он деньги любил
Любил и копил.
Интересно, про кого эта песня? — подумал Уинстон, но вслух не спросил. Вдруг все нормальные европейцы этот фильм смотрели, а шпионы нет.
День прошел, и было все как вчера
Все как прежде, точь-в-точь.
Цепь событий разорвав до утра
Город ринулся в ночь.
— Что вы все ерунду какую-то поете, — из дома вышел пожилой человек.
— Перестань, старый, — из дома вышла жена «товарища капитана», — Маша, спой дедушке про самолет.
Гитарист эту песню пропустил, но Маша отлично справилась без аккомпанемента. Припев орали все вместе.
Был озабочен очень воздушный наш народ
К нам не вернулся ночью с бомбежки самолет…
Очередной пример здоровой цензуры. Могли бы запретить американскую песню, вместо этого присвоили. Кто тут знает, что это на самом деле «Coming in on a Wing and a Prayer»?
— Молодцы, — сказал ветеран, — Можете же!
— Пойдем, старый, не смущай детей, — сказала ему жена.
Гитарист снова взялся за инструмент.
Ваше благородие, госпожа разлука,
Мне с тобою холодно, вот какая штука.
Письмецо в конверте погоди — не рви…
Не везет мне в смерти, повезет в любви.
Этот фильм Уинстон смотрел. Европа всегда воевала с Азией. Такую историю мог бы написать Киплинг или Конан Дойл.
Если рыщут за твоею непокорной головой,
Чтоб петлей худую шею сделать более худой
Нет надежнее приюта, скройся в лес, не пропадешь,
Если продан ты кому-то с потрохами ни за грош…
Уинстон вздрогнул, услышав «Робин Гуд». Ему в свое время давали русские сказки из особого фонда, а тут английские у всех на слуху. Зачем русским английские сказки? Может быть, они уже готовы принять и Англию в свой Евросоюз?
— У вас в России были свои робингуды? — спросил он.
Русские переглянулись, поморщили лбы и ответили:
— Нет.
— Вроде нет.
— Вообще разбойники были, конечно, и легендарные разбойники тоже, но они все плохие.
— Тогда почему вы поете про Робина Гуда как будто он хороший?
— Так это в Англии, там все по-другому.
— Что по-другому?
— Там страна маленькая, и все, кто против власти, могли уйти только в лес, который в двух шагах от дома.
— А у вас? — Уинстон уже догадывался насчет ответа.
— А у нас в ближние леса уходили только плохие люди, разбойники. Честный крестьянин, чуть что ему не по нраву, мог сняться с места хоть всей деревней и свалить в необжитые леса на восток, на север, или на юг. Север, конечно, на любителя, а вот с Дона выдачи нет.
— На Дону был ваш Шервудский лес?
— Круче. Там жили казаки. Татары и поляки воевали с Русью, а казаки с татарами и поляками. Потом казаки присоединили свою Украину к России.
— Они же были беглые разбойники и, как это по-русски, оппозиция, разве нет?
— Да, но царь-батюшка добрый и всех простил.
— Почему?
— Потому что казаки, конечно, разбойники, но свои. Русские, православные и воюют с врагами России. У нас страна большая, поэтому людей всегда не хватает. Сама Россия в некотором роде стала Шервудским лесом для Европы.