Перед бурей
Шрифт:
Мона запрыгала на одной ноге — какая-то щепка неудачно подвернулась. Не обращая внимания на боль, вертела головой, силясь углядеть среди высоких широкоплечих войев небольшую фигурку.
— Гарий!
Мальчишка обернулся. Судя по физиономии, ему было здорово не по себе. Впрочем, он тут же напустил на себя суровый вид, какой, по его мнению, приличествовал мужчине, который отправляется на Опасное Дело.
Мона, задыхаясь, остановилась перед ним.
— Куда спешишь ты, страх ночной? Решил удрать, не попрощавшись?
— Нет… я… в
— Вот, держи, — переведя дух, она вынула громобой, протянула рукоятью вперёд. — Заряженный. Да бери, не беспокойся, у меня ещё один есть. Кнопка подарила, спасибо ей.
— И тебе спасибо, — Гарий оглядел себя, прикидывая, куда бы пристроить стальную трубку. Мона помянула тварей Проводника и принялась разбирать перевязь, распутывала ремни и чуть ли не зубами грызла узлы. Команда топталась у ворот, девочка заранее морщилась, ожидая, что Гария нетерпеливо окликнут, но все ждали молча.
Наконец управилась.
— Вот так, — помогла Гарию затянуть все ремни и приладить пороховницу. — Учти, я рассчитываю, что ты вернёшь мне его. Побыстрее.
— Как получится, — мальчишка глуповато улыбнулся. Мона неловко подёргала его за ремни, сделала ручкой и отошла к матери.
— Поцеловать, — сказала та.
— Что? — переспросила Мона, решив, что ослышалась.
— Поцеловать. Парня. На удачу.
Мона открыла рот, но не издала не звука.
— Слабо? — осведомилась Линда.
— Ма! — девочка почувствовала, что сейчас вспыхнет и сгорит дотла. — Ты на что меня толкаешь?
— Я? — очень правдоподобно удивилась Линда. — Это очень старый обычай.
И отвернулась, показывая, что ей вообще-то всё равно.
Мона поглядела на неё, на парня. Шевельнула губами, мысленно окликая. Парень оглянулся. Нётвердо ступая, Мона подошла, спрятала руки за спину, привстала на цыпочки и чмокнула в щёку.
— На удачу, — объяснила.
— А. Спасибо, — Гарий кивнул, ошалело моргая. Мона неловко похлопала его по плечу, развернулась и дала дёру. Даже не посмотрела, как команда покинула крепость.
В поход отправились две дюжины человек. Двадцать пять, если считать и маловозрастного проводника.
Алек шагал размеренно и неторопливо, время от времени косился на него — правильно ли идём? Братец всякий раз кивал, но вид при этом у него был такой рассеянный и обалделый, что молодой вой не удивился бы, заведи он их куда-нибудь к нордам или темнокожим. Хорошо хоть оглядываться и спотыкаться перестал.
Надо сложить сталат, подумал Александр. Или даже химн. Если ты прошёл все испытания, получил серьги и татуировки — погоди считать себя войем. Если ты убил врага — всё равно ты ещё не вой. А вот если девушка перед боем целует тебя на удачу — вот тогда ты вой. Подсказать идею Джонатаму, пусть сочиняет. Самому Алеку Бог не дал таланта к обращению со словами.
— Долго идти придётся? — негромко спросил он брата. Тот опустил веки, представив тёмную реку, вслушался в шёпот её волн:
— Часов пять, пожалуй, — и едва не споткнулся, рука Алека удержала.
— Смотри под ноги, — посоветовал вой. — И вокруг. Талант провидеть далеко не заменит обычной наблюдательности.
Гарий вздохнул. Поморгал, зажмурился и открыл глаза. До рассвета оставалось недолго, но в лесу пространство между деревьями затягивали густые вуали теней. Пришлось прибегнуть к ночному зрению, чего мальчик не любил — после болят глаза и голова.
Он пробормотал "заклинание", короткий детский стишок, и тени обрели глубину и прозрачность.
Команда шла. Время от времени Гарий останавливался и погружался в Живу, сверяя направление. Алые капли на серой стали, давным-давно смытые водой, были ему видимы совершенно ясно. Как на лезвии даги в его собственных ножнах, так и где-то далеко впереди.
Команда шла… Усталость давала о себе знать, Гарий уже малодушно думал, что зря он упрямо напросился в этот поход. Сквозь зубы бранил себя, напоминая, что без него войи не нашли бы убежища ночных татей, думал о Моне, о злых и бодрящих насмешках, на которые девочка была великая мастерица.
Но такого стимула хватало ненадолго.
Алек скомандовал короткий привал. Названные стражи подпёрли деревья, глядя каждый в свою сторону, кое-кто даже вскарабкался повыше. Остальные выпряглись из постромок мешков, грызли сухари, вяленое мясо и сыть, запивая из фляжек. Гарию есть не хотелось, а всю воду он уже выпил. Его замутило, и он поспешно отвернулся. Тоже мне, вой, эшт куси тебя!.. Правильно Мона хиляком обзывала.
Алек значительно глянул на брата и отошёл подальше. Мальчишка повесил голову и поплёлся к нему, ожидая, что сейчас его отправят прочь, выспросив направление. И он даже спорить не будет — понял наконец, как сильно задерживает опытных ходоков.
Алек, впрочем, бранить не стал. С интересом изучил понурого мальчишку, усмехнулся.
— Кажется, время для очередного урока.
Гарий не поверил своим ушам.
— Что?.. — растерянно переспросил. Алек сел, приглашающе дёрнул подбородком. Брат уселся на пятки, сложил руки на коленях и уставился на него.
— Возможности человека упираются в наши представления о пределах этих возможностей, — размеренно заговорил Алек. — Если ты знаешь, что что-то невозможно, ты и пробовать не будешь. Сейчас ты устал?
— Угу, — Гарий кивком подтвердил, едва не рухнув при этом.
— На самом деле ты думаешь, что устал. Явись сейчас из лесной глуши твой тёзка, готов спорить, ты бы живо обнаружил неведомые ресурсы сил. Ещё и меня обогнал бы.
Гарий подумал, что Алек вряд ли побежал бы от тролля. Скорее он взял бы его за шкирку и встряхнул, как нашкодившего щенка. Он промолчал, но Алек всё прочёл по выражению его чумазой, в разводах пота, физиономии.
— Или если бы вдруг пришлось спешить на помощь близким людям…