Перед бурей
Шрифт:
Ворота медленно опустились на мост. Пятеро вскинули руки в прощальном жесте и вышли из крепости.
— Можешь уже отпустить ворота, парень, — сказал Норик после паузы. Гарий отпустил, и дерево грохнуло в дерево. — И за работу, ребята. Нам всем перед отъездом нужно много чего сделать…
Народ стал расходиться. Гарий повернулся и обнаружил рядом с собой Мону.
— Пошли, — вздохнула она. — Матери не терпится нагрузить нас работой…
Но прежде чем подойти к Линде и заняться тем, что она для них определила, дети поднялись на привратную
— Ты смотришь? — поинтересовалась Луиса.
— Конечно, — голос Джонатама звучал монотонно, глаза были полузакрыты, но он уверенно шагал по просеке. Алек чувствовал, как вокруг него расходится круг внимания. Всё, что происходило в радиусе пары сотен шагов, не оставалось незамеченным. Джонатам позволял сознанию скользить по реальности, оставляя только значимые события. Появление чужаков, чей-то недобрый взгляд, — всё это не останется незамеченным. И сопровождающее их мысленное внимание сенс почувствовал мгновенно.
— А, привет, Мона, — пробормотал. На удивлённые взгляды друзей пояснил: — девчонка подглядывала.
Алек тоже так умел. Но для этого ему пришлось бы лечь, расслабиться, забыть о собственном теле и погрузиться в полудрёму. А друг — знай себе шагает, как ни в чём не бывало, и не скажешь, что спит на ходу и видит во сне всё, что происходит вокруг.
Тролль прислушивался к разговору, Алек немного поотстал и объяснил ему смысл короткого диалога, заодно поведав о талантах друга. Берич помялся и спросил:
— А вот… мальчишка… в одиночку поднял ворота. И никто даже не удивился.
— А здесь нет ничего удивительного, — рассеянно отозвался Алек.
Тролль подумал.
— А возможно ли научиться этому кому-то из нашего племени?
— "Этому" — ты имеешь в виду вещи, подобные кругу внимания, или телепатии, или предвидению, или телекинезу и пирокинезу, погодному контролю?
— Угу, — Урэтхи выглядел несчастным, и Алека тут же угрызла совесть за насмешку. Вряд ли простодушный берич понял хотя бы слово — даже среди воличей немного таких, которые озадачивают себя запоминанием имперских терминов.
— Научиться можно чему угодно. Было бы время и желание.
Урэтхи глубоко задумался. Алек ему не мешал. Самый главный вопрос. Задай же его.
Но Тролль замолчал до самого обеда. Когда странники, устроившись посреди просеки вокруг костерка, на котором булькал травяной взвар, уничтожали прихваченные в дорогу сухари и полоски вяленого мяса, Урэтхи лишь буркнул что-то одобрительное насчёт здешних лесов.
Отправились дальше. Алек всё посматривал на Тролля, а Луиса одаряла ироничными взглядами его самого.
— Дай ему время, — шепнула наконец. Молодой вой сделал вид, что не понимает.
— Никуда он не денется. Но пусть считает, что он сам принял это решение, — сказала целительница.
— Привет, привет, — сказала Мона рассеянно.
— Как дела? — поинтересовался Гарий. Мона подскочила от неожиданности, едва не слетев с кушетки.
— Троллик!.. нельзя же так пугать!
— Извини, я думал, ты со мной поздоровалась, — удивился тот.
— И вовсе не с тобой, а с Джонатамом!.. — девочка решила жестоко отомстить попозже. — Провожала взглядом учителя и его команду, совсем недолго. Я не умею смотреть далеко, так, как ты…
Гарий вскинул брови. Мона и сама удивилась своим словам. Она что, его похвалила?..
— Потом кто-то — Джонатам, кажется, развернул круг внимания. Сразу почувствовал меня и отправил улыбку. Я тоже попробовала — и тут же вылетела. А потом ты меня напугал!..
Гарий потупил взор. Может быть, и не стану мстить, смягчилась Мона.
Она показалась матери, выслушала её задания и при первой возможности снова забралась на башню. Уходящих уже не было видно ни так, ни в Живе, Мона устроилась на кушетке, с которой Луиса прозревала окрестности. То ли давешнее присутствие целительницы незримо поспособствовало, то ли у Моны развились таланты, которыми она раньше не блистала — а может быть, хватило обычного упрямства, — и девочка смогла нырнуть в Живу так глубоко, как никогда ещё не забиралась.
— Думаю, мама уже меня ищет, — сказала девочка.
— Она отправила меня, — ответил Гарий. — И именно сюда.
Мона подхватилась, заторопилась. Они спустились с башни, и хлопоты захватили их, завертели и разнесли в разные стороны. Когда всё было закончено, Мона не поверила солнцу, которое утверждало, что вот-вот настанет полдень. По её ощущению времени, прошло денька три, наполненных суетой.
— Пора, — Норик оглядел крепость и махнул рукой, давая сигнал к отправлению. — Эй, парень, как насчёт ворот?..
Защёлкали бичи, замычали быки, и первые повозки двинулись вперёд. Гарий принял вызов, отошёл к воротам и снова оплёл противовес линиями Узора. В этот раз воздействие как будто далось легче. Но и держать придётся дольше, одёрнул он себя, не расслабляйся, ученик!..
Мимо него катились фургоны, потом шли рабы, потом снова фургоны. Держать становилось тяжело. Гарий дождался, когда последняя повозка выкатится за ворота и позволили противовесу медленно вернуться на место.
И понял, что останется в крепости последним. Не открывать же снова ворота, решил Гарий, поднимаясь наверх. Я же потом свалюсь, как после всех тех исцелений… Хватит уже, похвастался.
Он забрался на башню и свистнул, привлекая внимание. Первая часть каравана уже выходила на дорогу, но на крыше одного из оставшихся фургонов стояла рыжая фигурка.
Гарий отправил ей улыбку — то есть создал соответствующую эмоцию.
— Сможешь? — крикнул.
От Моны пришла волна паники, но потом — подтверждение. Гарий проскользнул в бойницу, расслабился — насколько можно было, вися вот так. Оглянулся через плечо, поймал взгляд Моны, почувствовал дрожание линий Узора. Можно?