Перед бурей
Шрифт:
— Что ты задумал? — требовательно спросил мальчишка. Пленник — корноухий "напарник" Алека, узнал Гарий, — лишь пошевелил губами, ничего не произнёс. Еле заметно покачал головой.
— Чего ты ждёшь?
— Ничего, — чуть слышно шепнул пленник, воровато посмотрел на Гария, на Алека, снова опустил взгляд. Мальчишка закусил губу. Алек встал так, чтобы в случае чего заслонить брата. Вопросительно вскинул брови. Гарий дёрнул плечом:
— Он что-то затевает. Или ожидает, или предчувствует,
Алек думал недолго, приказал, и замышляющего-предчувствующего связали заново, перехлестнув верёвку через локти и горло. Теперь он мог только семенить, запрокинув голову, любое излишнее движение грозило перехваченным дыханием.
— Вот теперь пусть задумывает, — с удовольствием сказал Алек, разглядывая "напарника". — Пошли, что ли?..
И они пошли.
Мона весь день крутилась на стенах. Помогала сколачивать двери, подводить желобы-водостоки, со скребком обежала все углы, собирая потёки смолы. Не давая себе роздыху, находила всё новые занятия.
…Она была на стене у привратной башни, когда сверху раздалось жуткое шипение. Мона выронила древко, на которое садила наконечник, задрала голову. Луиса из бойницы махала рукой, попыталась ещё раз свистнуть и закашлялась.
Мона мгновенно вскарабкалась на башню, воспользовавшись древком копья, как опорой, проскользнула в бойницу.
— Что случилось?!.
– выпалила.
— Чую их, — просипела Луиса. — Вода есть?
Мона высунулась по пояс из бойницы, оглядела горизонт.
— Я никого не вижу.
— Я тоже, — ответила девушка. — Я сказала — "чую".
— Далеко? — жадно спросила Мона.
— Скоро покажутся. Но ты успеешь сбегать за водой для меня.
Мона зарычала себе под нос и вылетела вон из башни. Сама она была слишком непоседливой, чтобы научиться отпускать дух в полёт, пока тело пребывает в похожем на сон оцепенении, но ей случалось видеть выходящих из такого транса людей. Так что она принесла не воды, а морсу, и чашку холодной зайчатины с ломтём хлеба. Пока целительница жадно ела, девочка рядом приплясывала от нетерпения.
— Ну, что?
— Идут, — буднично отозвалась целительница. — Несут раненых… и мёртвых, не видела сколько, но немного. Ещё пленников ведут.
— Да что там пленники, ты скажи, кто именно… — Мона задохнулась, не в силах выговорить слово. Луиса покачала головой:
— Извини, не вижу. Я не могу приблизиться к ним — выбрасывает.
— У-у-у, — протянула Мона и снова нырнула в бойницу, принялась разглядывать лес.
— Вот они, — сказала Луиса за мгновение до того, как отряд наконец-то показался. Она не смотрела в бойницу, а лежала на полу этажа башни и, казалось, дремала.
Мона до боли прикусила губу. Отца она высмотрела издалека — благо такими рыжими волосами и маленьким ростом из ушедших в поход мог похвастаться он один. Идёт — значит в порядке. Вот учитель — седые волосы, рукоять меча торчит над плечом, и вообще кажется, что все остальные идут вокругнего. Между Александром и Нориком двое тащат носилки… фигура на них слишком невелика для взрослого мужа.
Девочка тихо охнула. Сердце выпрыгнуло у неё из груди и обрушилось вниз, и она сама едва не полетела следом из бойницы.
Не помня себя, она кубарем скатилась с башни, расталкивая встречающих, и выскочила за ворота, побежала навстречу, размахивая ненароком прихваченным с собой древком.
Лица носильщиков были строги и суровы. Рядом шёл отец, он казался ещё более рыжим из-за бледности. Худая кисть руки бессильно свешивалась с носилок.
Мона закричала что-то невнятное…
Гарий резко сел, тараща бессмысленные глаза.
Девочка в последнее мгновение повернула и повисла у отца на шее. Тот тихо взвыл и схватился за бок:
— Отпусти, удавишь!
Девочка торопливо отпустила его.
— Что с тобой? — испуганно спросила.
— Уже ничего, — прокряхтел отец. — Так, царапина…
Мона торопливо обняла всех попавшихся рядом, даже Пегаса не пропустила. Гарий спустил ноги с носилок, попробовал встать и едва не уткнулся носом в землю.
— А с тобой что? — соизволила девочка обратить на него внимание.
— Ничего, — пробурчал Гарий, хватаясь за голову в попытке остановить бешеное кружение мира. — И даже царапины нет…
— Ясно, — протянула Мона, разглядывая их. Её сердце снова ожило, затрепыхалось. — Со всеми вами — ничего не произошло.
Носильщики подсекли мальчишку под колени, и он шлёпнулся обратно.
— Никакого сладу с ним, — пожаловался девочке Джурай, передний. — Всё встать порывается, хотя сам знает, что нельзя.
— Небось хотел победителем войти в крепость, — наябедничал задний, Джонатам.
— И чтоб в воротах девушки бросали цветы и вешались на шею, — добавил Норик, улыбаясь дочери.
— Вот ещё! — Мона задрала нос и отвернулась. Уличённый в неподобающих мыслях Гарий затрепыхался на носилках.
— Лежи смирно, — его снова стряхнули в лежачее положение. — А мы тебя внесём, словно какого-нибудь древнего короля из легенд.
— Что такое король? — поинтересовалась девочка.
— Понятия не имею, — Джурай пожал плечами. — Это наши пленники так говорят — придёт, мол, король, и всем устроит весёлую жизнь. Так что сделай серьёзное лицо, парень.