Перед рассветом (версия не вычитана)
Шрифт:
Клирик немного подумал.
— Боюсь, как сестёр ни учи, первой будет Анна. Очень хороша, — понизил голос, — местами лучше меня.
Пророчица ахнула. И чихнула. А вот дрожь прошла. Лоб холодный. Похоже, всё-таки просто продрогла. Тем лучше.
— А ты — пей, — прикрикнул на неё Клирик, — Маленькими глотками. А после этого лезь в кровать, кстати, в мою… И — не стоит разводить при ней секреты. По крайней мере, пока.
Дэффид хмыкнул.
— Какие тут секреты? Всем ясно — Анна будет первой в Камбрии. А то и Британии. Тебя не считаю — ты у меня наособицу. Но у нас есть и королевства поменьше. Дивед. Брихейниог. Наш клан тоже не может оставаться без ведьмы, или как это теперь будет называться. Очень правильно,
— Хорошо. Сейчас эту вот напою горячим, уложу спать — и договорим, — Клирик повернулся к пророчице, — Кстати, зачем ты лезла в окно? Есть двери.
— У дверей твои большие стоят, у которых лица взрослые.
— Взрослые?
— Ну, с бородами. Да-да, усы я тут наверху у всех видела. Но почему они бород не носят? Хотят выглядеть моложе? Стареть боятся? Так женщины же тоже стареют… Аапчхи!
А чихает уже чуть пореже. Надо, чтоб заснула, пока варево действует.
— Римский обычай.
— А, правило верхнего мира. Ну и пусть. Мне вот лично безбородые мальчики даже больше нравятся. А тебе?
— Всякие, — обтекаемо заметил Клирик, внутри которого уже ворочалась, пробуждаясь, ранняя стадия тоски по оставленному за соседней стеной сыну, — Спи.
— А кто это — Дэффид?
— Мой отец.
— Бог? Ллуд крестился?
— Нет. Человек. Хозяин заезжего дома. И я не богиня. Просто сида. Спи.
Пророчица кивнула и зажмурила глаза. Честно. Изо всех сил. Чтоб любопытный глазок сам не выглянул в щёлочку. Прежде чем выйти из комнаты, Клирик не удержался и подоткнул ей одеяло. Совершенно инстинктивно.
Лорн ап Данхэм начал день обычно. Пока соседи не сказали, что сида созвала всех прочих кузнецов в трактир, и что-то им рассказывает… Стало неприятно. Хотя — сам виноват. Недоуважил.
Припомнилось — с ног сбившаяся сида, что не вылезает из колесничных мастерских, каждый вечер переводит кусок Библии, каждое утро отвешивает сто поклонов в церкви, прибегает к нему домой, раскладывает свои рисунки, и объясняет, объясняет, объясняет. Как рыть. Как сделать, чтобы канал не занесло: "Я посчитала уклон, смотри…" И рассказывает — что такое уклон, что такое смоченный периметр, вязкость, гидравлическаая крупность. А сама смотрит своими огромными глазищами наивно так, будто Лорн и должен уже знать всю эту холмовую заумь…
А он кивал — и терпел. Не хотел обидеть. Зато как уехала, додумался собрать все её наброски в кучу, да занести приёмному отцу. Мол, я помозговал, и решил — зачем мне шестнадцать лошадей там, где четыре справляются? Тем более, что плата землекопам выйдет куда больше, чем цена двух пар рабочих лошадок вместе с кормом на всю их нелёгкую жизнь.
— Мне же лучше, — подвёл итог Дэффид ап Ллиувеллин, рассмотрев чертежи, — сам поставлю. Эх, хорошо будет!
Оказался прав. Вот казалось бы — та же самая булочка, но которую речка молола да месила, а не лошадь да баба — ну почему она вкуснее? Так нет, полгорода перебежало молоть муку у Дэффида. При том, что у него дороже! А уж хлебцы да печенье — и разговора нет. Дэффид грёб деньгу, и ещё ворчал, что младшенькую свою по возвращении непременно высечет. За то, что без родительского дозволения такой секрет раззвонила. Пусть и хорошему человеку, пусть и знающему, и даже в нужной степени волшебному — да не своего клана! Опять же — у родного отца и знания, и мистичности поболе. Хозяин заезжего дома — это почти волшебное существо! А ему — не гу-гу. Нет, пороть, пороть и только пороть! Ну да, она его объяснениями про число Рейнольдса не путала…
Если бы в сердитости Дэффида был хоть след наигрыша, Лорн бы попросту откланялся, и принялся ждать, пока Дэффид прибежит с просьбой разъяснить сидовские числа и запись десятичных дробей. Но тот всерьёз вознамерился задрать богине юбку —
— Это я знаю, — выслушав про знак, означающий ничто и дроби, сообщил тот, — и Эйлет, и Кейр…
— А кто научил? А ты хоть спасибо сказал?
— Сказал, и не раз. Умница она у меня. В таких вот вещах. А вот людской жизни не понимает пока. Ну да ладно, ты прав. Не буду сечь. Подзатыльником ограничусь.
Лорн похолодел. Если порка была обычным наказанием за множество мелких грешков, и даже благородный человек — при определённых условиях — мог перенести такое наказание без ущерба для чести, то подзатыльник… Наказание ребёнка.
— Ты соображаешь, что творишь? — Лорн ухватил Дэффида за грудки.
Тот не двинулся.
— Отпусти, не то убью, — процедил Дэффид, — за меньшее головы срезал. А как мне приучать свою младшую дочь к жизни в обществе — не твоё дело. Ясно?
И, когда Лорн таки отпустил, прибавил как ни в чём не бывало:
— Тебе эля как обычно? Три кружки по очереди?
А через день после резкого разговора, когда к Лорну забежал лекарев сын с заказом на парадный шлем для Немайн, тот понял — страдал не зря. Раз уж отец заказывает Немайн дорогой подарок, вряд ли будет подзатыльники раздавать… Успокоился. Забыл, что сида может не только на отца разобидеться. Ну да не с пустыми же руками идёт! Что воительница не оценит грозное, а женщина — красивое, Лорн не верил. А потому отправился в «Голову» с лёгким сердцем. Знал — опоздает. Но бежать-торопиться — не стал. Несолидно. Прогулялся — не торопясь, с дорогим заказом под локтем, завёрнутым в холстину. Никто и не скажет, что в душе — любопытство и чуток огорчения. Так что к его явлению в пиршественном зале остальные мастера горна и молота уже собрались. Даже ученики и подмастерья, славные нерасторопностью, были тут все. Ни дать, ни взять — гильдия заседает. Неметона что-то увлечённо вещала. Про… про пережигание угля! Заметила.
— А, присоединяйся… Я думала, тебе неинтересно. Ни меха, ни молот на водяном колесе тебе же не понравились? Ну, я решила остальным рассказать. Вдруг им пригодится. Ну и про пережигание каменного угля в кокс — тоже. Теперь — о главном. Все вы слышали про греческий заказ. Его может и не быть, по крайней мере корабля пока что-то не видно. Но если будет — железа потребуется много, и вашим маленьким печам, которые скорее обедняют руду, чем плавят из неё железо, придётся работать без перерыва несколько месяцев. Но есть и более быстрый путь!
Тут её прервал голос из-за стойки. Дэффид. В каждой руке — по кружке с пенной шапкой.
— Кстати о коксе! Я тут попробовал через него пиво фильтровать. Угощаю смельчаков!
Лорн оказался первым из отважных — и до поры единственным. Подумал: если кокс жарче горит, так может, и пиво чистит лучше древесного угля? Пена над кружкой выглядела обычно. Запах тоже остался каким был. Оставалось — отхлебнуть. Оценивающе пополоскать во рту под нетерпеливыми взглядами. Проглотить.
— Вот так, леди сида, — объявил Лорн, — я беру из твоих штучек только то, что мне годится. Новые меха и уголь — подошли. Речное колесо — нет. Могу объяснить, почему. Я не портач, как эти все. Я не хочу прославиться, как человек, который сделал тысячу паршивых мечей за то время, пока другой создал один, но великолепный. Я не стремлюсь стать самым богатым или влиятельным мастером в городе. Я не хочу делать вещи быстрее или дешевле всех. Мне довольно того, что я самый искусный, а моя работа — лучшая. И именно поэтому на привод мехов мне хватит двух пар лошадей. А вот пиво… Пиво удалось. Уже ради этого стоило возиться с пережиганием угля. И про плавку я послушаю, если не возразишь — вдруг она даст не больше металла, а лучший?