Перед рассветом (версия не вычитана)
Шрифт:
К концу первой недели набегов Алан дошёл до того, что купил у проезжего охранную грамоту от фэйри. Подписанную якобы самой Немайн. Не спасла. То ли не испугались фэйри богини, то ли читать не умели. Как сам хуторянин. А может, грамота была поддельная, и ловкий малый, взявший за неё аж две серебряные монеты, врал, что отпечаток пальца сиды подделать нельзя. Наверняка врал. Когда он обратился к знакомому мудрому человеку, тот важно пожевал губами, хотя по молодости и не должен бы, и заявил, что писана грамотка латинскими буквами по-камбрийски. А Немайн всё-таки ирландка и скорее использовала бы огамические письмена. Да и не божеское это дело — закорючки рисовать. С нашествием фэйри тоже помочь отказался. Сказал — не по силе. Не друид же, и не провидец, всего лишь сказитель-филид. Ну, лучший в клане. Но лучший филид — всё равно
Алан заглянул на южную половину дома. На него дружно зашипели. У женщин были сложности. Жданые, и в тихие времена почти приятные. Женщины помогали двухлетней Майрит наряжать Неметону. Так уж заведено — должна одеть самая младшая девочка в семье. Когда серьёзная уже — хорошо. Когда совсем младенец — тоже неплохо. Можно дать подержать в руках каждую тряпочку — да и сделать всё как надо. А вот так… От этого, может, жизнь семьи зависит, а несмышлёныш обрадовалась своей важности, и вот хочет сделать из ольхового поленца сущее чучело. Ну как Неметона обидится? А заставлять нельзя… А уговоров наглое дитё не понимает. Оставалось махнуть рукой да прикрыть дверь поплотнее. Да пойти самому яблок для Неметоны нарвать. Может, оценит? Барана-то уже выбрал. Осталось дождаться послезавтрашней ночи.
Когда на дороге показался раздутый от быстрого аллюра дракон королевского разъезда, захотелось презрительно сплюнуть. Королевские рыцари всегда готовы помочь против разбойников-людей, охотно затравят любого зверя, от волка до виверны, но с фэйри тягаться не брались. Только руками разводили — мол, пользы от нас тут нет. Репутация их осыпалась вниз, как листья клёнов по осени…
Но на этот раз вместо плевка вышел свист. Пониже дракона — матерчатой трубы, горизонтально привязанной к копью — вился длинный красно-зелёный вымпел. Да и всадник держался в седле необычайно прочно и ровно. И ноги держал высоко. Не по-людски. Алан споро зашёл в дом.
— Поднимай, мать, семью, — сказал жене, — Глазам не верю, но сюда едет светлый сид, да ещё и под королевским знаменем. В седле сидит как-то не по-нашему. В ногах валяться будем — а помощь вымолим…
В ногах валяться не пришлось — а вот от кубка вишнёвой настойки ни командир разъезда, ни его подчинённые не отказались. Причём оказались никакими не сидами, а самым что ни на есть передовым охранением королевского войска. Возглавлял разведку старый знакомец — сэром Кэррадоком, многие годы ходящий в дозор вдоль юго-западного тракта. Этого рыцаря Алан пока уважал — при нём подобных безобразий не творилось. Больше того — ходили слухи, что он единственный выступил против негодных тварей. И даже поразил одного стрелой. Выслушав описание бед, Кэррадок хмыкнул. Не поленился — вышел за ворота, где ветер лениво шевелил листок пергамента. Лично вручать охранную грамоту красным курткам хозяин побаивался. Принялся читать — быстро, ловко, даже и губами не шевеля, точно священник. Потом весело захохотал.
— Меня надул этот чёртов городской? — поник хозяин.
— Тот тип, что тебя надул, он скорее холмовой, — Кэррадок продолжал посмеиваться, — а если не сид, так похож на них. Ни слова не соврал, а обманул! Грамотка настоящая, да и пальчик приложен самый тот. Одна беда — выписана не на тебя. А на Робина Доброго Малого.
Вот тогда Алан всё-таки плюнул. Робин Добрый Малый, конечно, не красные куртки — зато, пожалуй, самый известный мошенник своего времени. Получеловек, полуфэйри,
— В другое время я бы тебе посоветовал спуститься в город и пожаловаться сиде Немайн лично, — заметил рыцарь весело, — И барана прихватить с собой живьём. А лучше не одного, а десяток. Она ж теперь хозяину заезжего дома дочка. А он богатый, что ему один баран. Но есть способ лучше… Твоя третья невестка ж озёрная?
— Озёрная, и что? Веру нашу приняла, с мужем венчана, — на всякий случай добавил хозяин.
Сэр Кэррадок вскинул бровь, но комментировать сомнительное утверждение не стал. Ну, выгораживает дед родню, так что тут такого? Крестить-то озёрную — для порядка, чтоб была как все — забыли вряд ли. Венчание же больно дорогая процедура. Горожане не все себе позволяют. Многие просто оглашают, по какому уговору вступают в брак. Несколько видоков от разных кланов — если люди хоть сколько важные. А так — объявят перед соседями, и дело с концом.
— И хорошо. Тут с ней поговорить хотят.
— Кто?
— А чья у вас охранная грамота на воротах, та и хочет.
Подкрутил ус кверху, сунул ногу в странное треугольное приспособление, плавным движением даже не вскочил — поднялся в седло. Поймал недоумевающий взгляд.
— сидовская езда, — сообщил, — ну про Немайн ты же знаешь. Так чего удивляешься? Говорят же — с кем поведёшься… Жди гостей!
Оруженосец сэра Кэррадока теребил в руках тубус с посланием, как девица платочек. По-лошадиному косил глазами.
— Ну озёрная, так озёрная, — протянула сида, — нам всё равно мимо этого хутора двигаться, так?
Сэр Эдгар кивнул.
— Скорость у колесницы выше, чем у всадников. Если ты разрешишь мне задержаться для разговора, я быстро тебя нагоню. А ещё могу вырваться вперёд — и тогда просто подожду тебя немного.
— Нет. Если ты настаиваешь на этом разговоре, мы подождём всем отрядом.
— Я не могу настаивать. Я рядовая ополченка, — устало напомнила Немайн, — командуешь войском ты.
— В любом случае ты — сида. Мы не можем двигаться без тебя. Уж прости, но в способность священника управиться с несколькими десятками фэйри я не особенно верю. У епископа Теодора и с десятком-то получалось не всегда. А этот ещё не прижился.
— А ты — командующий. И я намерена выполнять приказы.
— Тогда — прежний порядок следования.
А порядок — как у лорда Китченера Хартумского: "учёных и ослов в середину каре". Кавалерийского, в данном случае. Немайн чувствовала себя сложным вооружением. Осадным орудием. Которое везут, обслуживают, прикрывают. Уж наверняка позволят самой выбрать себе позицию. Одна загвоздка — не выйдет ли пшика, когда сероглазую гаубицу попросят сделать решающий выстрел.
— Самоходная сида, — бормотала Немайн под нос по-русски, — на базе колесницы «Пантера» ausf G. Основной калибр: чёрт его знает, что. Вспомогательный калибр: баллиста малая, модель III/VII. То есть третий век, модернизированный в седьмом. Кривыми ручками из двадцать первого. У мехводихи ещё есть алебарда дамская четырёхручная.
Как Анна ухитряется оперировать этой оглоблей, он только диву давался. Когда — перед самым отъездом — епископ Теодор приметил над колесницей Немайн шестиметровую штуковину с листовидным наконечником, да острым крюком на конце, слегка позеленел и припомнил, что вот этим-то и дуэлировали те дамочки, чей поединок он судил последним.
— Без колесниц, что ли?
— Конечно, без! Твоя будет первой боевой за долгие столетия. Со времён Боадикки, пожалуй.
Клирик тогда только хмыкнул. А теперь время от времени, перехватив поводья, наблюдал, как колесничая упражняется с длинным копьём. Рыцари — и даже норманны — на это время отодвигались на почтительное расстояние — чтобы не попасть под внезапный выпад кружащегося и пляшущего копья. Широкий мечевидный наконечник оказался оружием преимущественно рубящим. Длина же копья объяснялась соображениями баланса — держала оружие Анна почти за середину. Даже ближе к наконечнику, чем к подтоку. И всё равно длины хватало на то, чтобы отогнутый под прямым углом от главного лезвия шип время от времени проносился перед носом у лошадей. Которые не обращали на опасное представление особого внимания. Приучены…