Перед рассветом
Шрифт:
— Красиво, не так ли? — спросил теплый голос у нее за спиной.
И все же в нем был холод.
Голос будто заморозил ее. Сумка с Грантом Вудом была зажата в ее левой руке, как абсурдно увеличенный кошелек.
Это не был голос кого-то из наемных помощников, он принадлежал самому Джареду Стерлингу. Она узнала его, не оборачиваясь, по видео клипам, которые смотрела на компьютере Кендры.
Все еще глядя на голубой камень, она произнесла:
— Кто-то однажды мне сказал, что бриллианты — лучшие друзья девушек.
—
Макс медленно качнула головой.
— Не особенно. Я очень постаралась, чтобы получить ее.
— Как и я.
Дверь открылась и другой голос позвал:
— Сэр!
— А, Моралес. Займись делом, будь добр. Я просто хотел взять стакан теплого молока… снова моя язва.
Сзади себя, она услышала, как щелкнул курок пистолета.
— Постарайся не убивать ее, — попросил теплый голос. — У нее очень красивая попка.
Другая дверь открылась, и она услышала эхо удаляющихся шагов.
Снова зазвучал новый голос, он говорил с южным акцентом:
— Эй ты, повернись… медленно.
Она сделала то, что было сказано, — хорошая девочка! — и теперь Моралес стоял перед ней, дуло его пистолета было нацелено в середину ее грудной клетки.
— Теперь тихо и спокойно, — приказал он. — Я хочу, чтобы ты положила эту сумку на пол, как если бы это была твоя старая любимая бабушка.
И опять она сделала то, что ей говорили, даже несмотря на то, что у нее никогда не было «старой любимой бабушки», о которой она бы знала.
Другая рука Моралеса приблизилась к его рту, и он сказал в свой рукав:
— Злоумышленник задержан в галерее, повторяю, в галерее.
Медленно поднимаясь, она услышала отрывистое «десять-четыре» из наушника Моралеса.
Затем охранник медленно двинулся к ней, его лицо оставалось безразличным, а в глазах промелькнуло что-то сексуальное, когда он произнес:
— Я собираюсь положить тебя на пол.
— Я так не думаю.
— Положи руки за голову, девочка, и подними локти.
Моралес наклонился, продолжая держать пистолет и взгляд направленными на нее, его свободная рука дотянулась до сумки. Он начал медленно подниматься, когда звук шагов в коридоре привлек его внимание, и он отквлекся всего на мгновение, которое было так необходимо Макс.
Она скрутилась в талии, поворачивая свое тело, как будто делала гимнастику, и один из локтей, которые она подняла по просьбе Моралеса, ударил его по голове.
Уклоняясь от удара, он сделал один шальной выстрел, пуля попала в стену между двух ценнейших картин. Она ударила его правой ногой по горлу, и он, выведенный из равновесия, упал на спину, задыхаясь. Перед тем, как Моралес коснулся пола, Макс выбила пистолет из его пальцев, и он вращаясь проскользил по паркету через всю комнату.
Моралес хрипел, не было понятно в сознании ли он, но подняться не пытался.
За ней, от той двери, за которой скрылся Стерлинг, раздался глубокий голос:
— Замри!
Вместо
Взломщица с кошачьими повадками приземлилась перед главным, возможно в ярде от него. Этого расстояния ей хватило, чтобы выбить пистолет из его руки. Затем она сделала пируэт и с разворота ударила главного охранника в живот. Он согнулся, и она пнула его так, что он пролетел через весь зал и врезался в стену с такой силой, что несколько висевших на ней картин сломалось.
У него все еще был пистолет, так что она двинулась к нему с невероятной скоростью, он пытался подняться и оглядывался по сторонам в поисках Макс, не находя ее… и затем он глянул вправо, где она стояла теперь.
— Не могу поиграть с тобой, — сказала она. — Прости…
Ее левая нога пнул его в пах, он резко вскрикнул и снова осел на пол. Макс не дала ему ни единого шанса, и как только ее левая нога коснулась пола, правая нанесла ему удар в подбородок, он потерял сознание и проскользил по полированному полу как ребенок на санях.
Она метнулась туда, где пускал пузыри Моралес — теперь он был без сознания — и схватила водонепроницаемую сумку. Зател она разбила плексигласовый ящик и — уже во второй раз! — взяла драгоценное Сердце Океана, включая звонок сигнализации.
Макс сунула ожерелье в карман жилета, и застегнула его на молнию. Держа сумку с картиной в левой руке, она двинулась к двери, которая должна были вывести ее обратно в фойе — она вошла через главный вход, через него же она и выйдет.
Она почти дошла до пульта сигнализации, когда столкнулась с черным парнем, Морером, который наконец спустился вниз. Он выглядел немного взъерошенным и потным после очевидно бесплодных поисков на верхних этажах. MP7A был в его руках, и он поднимал его наверх, целясь в нее… … но Макс высоко подпрыгнула и отточенным ударом отправила оружие прочь. Когда MP7A приземлился на мраморном полу, от удара произошел выстрел, который заставил загореться бесценный стул работы Франка Ллойда Райта.
Морер был готов к бою, и двинулся на нее с поднятыми кулаками.
— Хочешь побоксировать? — спросила она.
Прямой удар правой сломал ему нос, другой пришелся по челюсти и сопровождался приятным хрустом. Морер упал назад с прямыми ногами, и это была еще одна оплошность, так как его голова со стуком ударилась о мрамор. Макс задавалась единственным вопросом: вырубил ли его ее удар или мраморный пол…
Она не стала еще раз беспокоить клавиатуру, было не похоже, что они не знают, где она находится. Макс распахнула парадную дверь, включая сирену — на этот раз настойчивый гудок, диссонирующий со звонком из галереи (разные звуки указывали на разные охранные точки — Макс восхитилась стратегией).