Перед свадьбой
Шрифт:
— Ты так и не спросила, почему я сегодня приехал раньше обычного.
Бекки удивленно моргнула и покосилась на часы, стоявшие на каминной полке.
— И в самом деле раньше. Почему?
— Завтра утром мне нужно уехать по делам. Почти на две недели. Можно, Дани снова поживет у вас?
— Разумеется. Я буду скучать по тебе. — Бекки сунула игрушку между бедром и подлокотником кресла и сжала руки Райана. — Куда ты едешь?
— Мне надо побывать в шести-семи городах на восточном побережье. Включая Нью-Йорк.
— Райан! Значит, ты…
— Да. Я возьму паровозик с собой
Бекки наклонилась к нему и обвила руками шею.
— Не передумала.
Голос Бекки звучал убежденно, но он почувствовал на своем лице влагу от ее слез. И тогда Райан решил любой ценой отыскать способ сохранить для Бекки игрушечный паровозик ее прадедушки.
Дрожь опять сотрясла тело Бекки. И не потому, что ей было холодно. Вечер выдался ясный, не по-осеннему теплый. Дрожь накатывала волнами уже час, с тех пор как пожарные силой выволокли Бекки из Сиреневого дома.
Сейчас все стихло. Ни звона бьющихся стекол, ни криков, ни стука топоров.
Бекки стояла на коленях на дорожке перед домом, обнимая девочек и Никки. В нескольких шагах от них, на бордюрном камне скорчился Майк, уткнув лицо в скрещенные на коленях руки. Он так и не захотел подойти к матери. Надо бы поговорить с ним, но позже. Намного позже, когда Бекки придет в себя и сможет ясно и здраво спросить у сына, о чем, черт возьми, он думал, когда…
Нет. Она слишком зла. Пусть отхлынут страх и ярость. Ей надо успокоиться. Если она накричит на сына из-за его глупой выходки, Майку легче не станет, а она ничего не добьется.
Бекки вновь перевела взгляд на дом. Входная дверь была распахнута настежь. Клубы дыма все еще тянулись в небо из разбитого чердачного окна, но в общем дом уже выглядел нормально. На крыльцо вышли двое пожарных и сбросили на лужайку перед домом увесистые бухты пожарного шланга. Благодарение Богу, это им не пригодилось.
За всю жизнь Бекки не раз доводилось видеть в вечерних новостях последствия разных пожаров, буйство огня и воды. От Сиреневого дома и всего их имущества могли бы остаться только обугленные руины. С запахом дыма и пятнами сажи она как-нибудь справится. Если бы пришлось начинать жизнь заново, Бекки этого бы не выдержала. Она смотрела, как из дома вышли еще двое пожарных. Они несли топоры. Все четверо принялись укладывать снаряжение в пожарную машину.
Топоры! Бекки вспомнила громкий перестук и жалобный хруст дерева, и ее опять затрясло.
— Мам, можно я пойду поговорю с ними, а?
Бекки крепко обняла Никки, удерживая верткого малыша.
— Нет, милый. Нельзя мешать пожарным.
На подъездной дорожке, позади пожарной машины, с визгом затормозил желтый «корвет» Джен.
— Бекки! Позвонил твой сосед, и я сразу бросилась сюда. С тобой и детьми все в порядке? Что случилось?
— Пожар на чердаке.
— Это все из-за Майка, — пропищал Никки. — А маму вынес на плече самый большой пожарный.
— Вынес? — вскрикнула Джен. — Ты ранена?
— Нет, не ранена. Я вывела детей из дома, а потом вернулась и огнетушителем сбила пламя.
— Идиотский, между прочим, поступок, —
Бекки оглянулась на человека, который час назад приказал пожарным убрать ее из дома к чертям собачьим. За шлемом пожарника, облаченного в мешковатый костюм и тяжелые сапоги, угадывалось лицо Роджера Чалмерса, ныне лейтенанта Чалмерса. Он сильно изменился, этот парень, изводивший восьмиклассниц и игравший вместе с Эриком в школьной футбольной команде. Прошлой зимой Чалмерс несколько раз приглашал Бекки поужинать, но она отказалась наотрез.
— Надо было выйти из дома вместе с детьми, сразу после того как позвонили нам.
— И тогда Сиреневый дом превратился бы в груду развалин.
— А ты могла бы обгореть, если не хуже. На чердаке столько хлама, что огонь запросто мог бы обойти тебя и отрезать от двери. Поверь мне, Бекки, в таких случаях лучше всего немедленно покинуть дом.
— Огонь погасили?
— Да.
— Много разрушений?
— По счастью, совсем недавно стены и крышу покрыли огнеупорной изоляцией. Пострадали стены чердака — нам пришлось проламываться внутрь, чтобы убедиться, что пламя погасло. Благодаря твоим быстрым, хотя и сумасбродным действиям огонь захватил только один угол чердака. Советую тебе не мешкая осмотреть крышу, чтобы убедиться, что она не будет протекать.
— А… большой шкаф у северной стены… — Бекки так страшилась услышать ответ, что ей пришлось глотнуть воздуха, чтобы целиком выговорить вопрос. — Он… цел?
— Мне очень жаль. В том углу чердака все сгорело дотла.
Бекки ничего не сказала. По щекам ее текли слезы.
— Бекки? — окликнула Джен.
— Бабушкино платье. — Бекки вытерла лицо подолом рубашонки Никки. — Я держала коробку с платьем в том шкафу. Мне сказали, что кедровые доски защитят его от моли…
— Твое свадебное платье?! — Джен сунула подруге бумажную салфетку, и Бекки шумно высморкалась.
— Чепуха. Подумаешь, платье! Зато дети не пострадали, и Сиреневый дом уцелел. В магазинах полным-полно прекрасных свадебных нарядов. Придет время, куплю, что захочу.
Бекки заметила, что Майк поднял голову и в упор смотрит на нее. На его лице были написаны такое горе и раскаяние, что у Бекки заныло сердце. Собравшись с силами, она постаралась улыбнуться Майку. Что бы он ни натворил, это ее сын и она любит его.
Бекки повернулась к Роджеру.
— Мы можем вернуться в дом?
— Да, только там еще полно дыма. Детям лучше бы переночевать в другом месте.
— Я возьму их к себе, — вызвалась Джен. Младшая троица тотчас с восторгом согласилась.
— Никуда я не поеду, — подал голос Майк, впервые с тех пор как начался пожар. — Это я виноват, и я останусь помогать маме.
Бекки задумалась над тем, что сказал старший сын. И над тем, о чем он умолчал.
Майк спросил, можно ли ему поиграть с новыми друзьями на чердаке, и, какое бы отвращение ни испытывала Бекки к шайке Джо Браски, не желая новой ссоры с сыном, она неохотно дала согласие. Она знала, как притягивает детей чердак, особенно на закате. В отблесках заходящего солнца чердак со всем своим хламом и покрытой чехлами мебелью превращается в страну тайн и приключений.