Перед вызовами времени. Циклы модернизации и кризисы в Аргентине
Шрифт:
Case study
ЭНТЕЛЬ, телекоммуникации
Телефонная связь в Аргентине начала развиваться в конце XIX в., когда швейцарский капитал основал небольшую компанию, позднее перекупленную англичанами. В 30-х годах XX в. в стране обосновалась американская монополия ИТТ, поставленная в 1948 г. под государственный контроль правительством Х.Д. Перона. В 1956 г. была создана 100 %-ная государственная «Эмпреса насиональ де телекомуникасьонес» (ЭНТЕЛЬ), ставшая монополистом отрасли. Постепенно ЭНТЕЛЬ превратилась в вопиющий пример неэффективности и коррупции (установка новой телефонной линии либо осуществлялась за взятку, либо могла тянуться 10–15 лет). Логично, что уже через два месяца после прихода к власти К. Менем подписал декрет о приватизации компании. При этом в правительстве даже не скрывали, что хотят сделать из сделки с ЭНТЕЛЬ своего рода приватизационную модель, образец рыночной операции. Не случайно во главе процесса была поставлена М.Х. Альсогарай – большего рыночника и либерала трудно было себе представить. Чтобы сделать коммерческое предложение как можно более привлекательным, государство в период до начала торгов на 90 % повысило тарифы на телефонную связь, приняло на себя все долги ЭНТЕЛЬ (порядка 2 млрд дол.) и взяло обязательство субсидировать в дальнейшем нового собственника в том случае, если его прибыли составят меньше 16 %Ь годовых. Несмотря на то что активы ЭНТЕЛЬ были оценены в 3,1 млрд дол., стартовая цена для международных торгов по этой компании (было выставлено на продажу 60 % ее акций) составила только 1 млрд дол. Остальной акционерный пакет распределялся следующим образом: 30 % оставалось в руках государства, которое некоторое время спустя реализовалоВ период 1990–1999 гг. в Аргентине было приватизировано около 110 крупных госкомпаний и передано в частные руки свыше 40 концессий. Общий размер финансовых средств, полученных государством, измерялся цифрой порядка 30 млрд дол., из которых 20 млрд были получены наличными, а 10 млрд – в виде ценных бумаг и аргентинских суверенных долговых обязательств, так называемые операции «долги за активы » (debl-for-equity-swaps). Иногда исследователи приводят немного иные цифры, но они не меняют общей картины: аргентинская приватизация носила масштабный характер, была проведена в исторически сжатые сроки и с технической точки зрения отличалась сравнительно высокой степенью организации. Курс на денационализацию экономики на определенном этапе стал важным инструментом финансирования бюджетного дефицита. Вместе с тем в целом ряде случаев (как, например, с ЭНТЕЛЬ) государственные активы приобретались приватизаторами по ценам значительно ниже рыночных, что нередко использовалось противниками К. Менема для политических атак на его правительство. Власти сознательно шли на такого рода издержки, рассчитывая в конечном счете укрепить конкурентные (рыночные) начала экономики. В Розовом доме считали, что главное состояло в том, чтобы на месте убыточных госмонополий создать конкурирующие между собой высокорентабельные частные фирмы и таким образом повысить эффективность производства товаров и услуг. При этом отраслевая направленность приватизационного процесса, вполне естественно, детерминировалась структурой госсектора, в котором главный удельный вес приходился на компании, предоставлявшие коммунальные услуги (телефонная связь, газ, электричество, водоснабжение), а также банковские учреждения и транспорт. Все они были приватизированы в 1990–1999 гг. (см. табл. 4.1). Кроме того, под паровой каток приватизации попали металлургические предприятия, тепловые и гидроэлектростанции, страховые общества, морские и речные порты, фирмы, обслуживающие внешнеторговые операции (погрузка-разгрузка грузов и т. д.), судостроительные верфи.
Таблица 4.1 Ведущие государственные компании, перешедшие в частные руки в 1990–1999 гг.
Составлено по: Caballero A.I. у Otros. Economia Argentina en Presente у Futuro. Buenos Aires, 2000. P. 414–417.
Case study
«Аэролинеас Архентинас»
Приватизация находившейся в собственности государства крупнейшей аргентинской авиатранспортной компании «Аэролинеас Архентинас» была одной из первых в длинном списке приватизационных сделок, совершенных правительством К. Менема, и, как и ЭНТЕЛЬ, стала своего рода парадигматическим случаем, иллюстрирующим многие характерные аспекты процесса приватизации в Аргентине. Переход «Аэролинеас» в частные руки начался с президентского декрета № 1591 от 27декабря 1989 г., объявлявшего международный тендер на ее приобретение. Единственным заинтересованным покупателем была бизнес-группа в составе испанской авиационной компании (кстати говоря, государственной) «Иберия» и нескольких аргентинских миноритарных участников. Соглашение о приватизации «Аэролинеас» было подписано 21 ноября 1990 г. и сразу же обоснованно вызвало немало критических комментариев. Рассмотрим условия сделки. Накануне тендера полная стоимость «Аэролинеас» была оценена в 630 млн дол. На торги фактически выставлялось 85 % акций компании (с заявленной ценой 530 млн дол.), поскольку 5 % оставалось в руках государства, а 10 % переходило к служащим предприятия. При этом в оценку активов компании (что было совершенно некорректно) входила лишь стоимость движимого и недвижимого имущества (самолетный парк, офисы и т. д.) и не учитывался такой важный фактор, как коммерческая цена торговой марки и налаженных маршрутов: «Аэролинеас» контролировала 98 %Ь внутренних пассажирских перевозок и 50 % международных рейсов из Аргентины. Кроме того, компания передавалась покупателю без долгов, которые брало на себя аргентинское государство – 740 млн дол. В итоге новые владельцы приобрели: признанную торговую марку, внутренние и международные маршруты, 28 собственных авиалайнеров и один арендованный, десятки офисов в Аргентине и за рубежом (в том числе на Виа Венето в Риме, Елисейских Полях в Париже и в Рокфеллеровском центре в Нью-Йорке), заплатив за все в общей сложности порядка 464 млн дол., из которых только 130 млн наличными, а остальные – в ценных бумагах и купленных за 14 % их номинальной стоимости суверенных долговых обязательствах Аргентины (debt-for-equity-swaps). Говоря ненаучным языком, компания досталась новым владельцам даром.Важнейшей отличительной чертой процесса приватизации было широкое участие в нем иностранного капитала, в том числе многих ведущих мировых ТНК и ТНБ. Действуя в духе постулатов «Вашингтонского консенсуса», правящие круги Аргентины в 1990-е гг. создали оптимальные условия для экспансии международного капитала, что вызвало очередную – и самую мощную – волну зарубежных инвестиций в аргентинскую экономику. Именно иностранный капитал был сделан несущей осью новой хозяйственной политики, рассчитанной на модернизацию экономических структур страны и ускорение ее развития. В известном смысле стратегия правящего дуэта К.Менем – Д. Кавалло была (по замыслу) стратегией прорыва в постиндустриальный мир, и ударной силой этого исторического рывка должен был служить транснациональный промышленный и банковский капитал. В этом состояла специфика очередного (на этот раз – неолиберального) модернизационного проекта, третьей в истории страны волны модернизации. Европейские и американские корпорации и банки моментально усмотрели новые фантастические для себя возможности на аргентинском рынке и решительно возглавили процесс перехода государственной собственности в частные руки. Приведем некоторые показательные цифры. По данным ЭКЛАК, в период 1990–1998 гг. в приватизацию госпредприятий Аргентины было вложено 18,4 млрд дол., из них иностранными компаниями – 16,1 млрд дол. (87,5 %), а частными аргентинскими – 2,3 млрд дол. (12,5 %)181. Тем самым не будет преувеличением сказать, что демонтаж государственного сектора почти полностью был осуществлен зарубежными ТНК, сумевшими прибрать к рукам ряд наиболее перспективных предприятий и целых секторов. В частности, крупнейшие активы иностранный капитал приобрел в одной из ведущих отраслей аргентинской экономики – нефтяной.
Case study
ЯПФ и нефтяной сектор
Созданная в 1922 г. государственная нефтяная корпорация «Ясимьентос петролиферос фискалес » (ЯПФ) долгие годы являлась символом экономического суверенитета Аргентины и играла исключительную роль в хозяйственной жизни страны. С момента своего образования ЯПФ обеспечивала львиную долю добычи нефти и контролировала свыше половины ее коммерциализации. На долю компании приходилось до 10 % национального ВВП. До начала 1990-х гг. все попытки различных правительств (в том числе А. Фрондиси и Р. Аяьфонсина) ощутимо ограничить доминирование ЯПФ и ассоциировать компанию с иностранными партнерами заканчивались провалом, натыкаясь на яростное сопротивление политической оппозиции и профсоюзов. В 1989 г., когда К. Менем объявил о намерении приватизировать ЯПФ, она обеспечивала 63 % добычи нефти, 61 %Ь переработки, а на ее предприятиях было занято 35 тыс. рабочих и служащих. Это был один из крупнейших работодателей Аргентины. В первую очередь благодаря ЯПФ страна полностью обеспечивала себя нефтью и основными нефтепродуктами, гарантировалаС покупкой ЯПФ испанским капиталом процесс приватизации в Аргентине в основном завершился. Приватизация коренным образом преобразила картину хозяйственной жизни. Оставшиеся в руках государства экономические активы (включая предприятия атомной энергетики) уже не определяли характер и структуру национальной экономики. Это дает возможность подвести некоторые итоги приватизационного процесса и отметить те перемены, которые произошли в компаниях, перешедших в частную собственность. Выделим наиболее характерные общие моменты.
Во-первых, практически на всех приватизированных предприятиях произошло обвальное сокращение количества персонала. А если брать в целом, то в бывших государственных компаниях, работавших в сфере коммунальных услуг и транспорта, число занятых сократилось с 230,6 тыс. человек в 1988 г. до 75,8 тыс. в 1998 г. (в 3 раза)182. Во-вторых, приватизированные предприятия, как правило, демонстрировали сравнительно высокую рентабельность (8—12 %), значительно превышавшую средние показатели по стране (3–5 %).
Имеющиеся данные показывают противоречивое воздействие процесса приватизации на макроэкономическое положение Аргентины. С одной стороны, произошло существенное повышение эффективности многих предприятий, перешедших в частные руки, повысилась их рентабельность, с государства была снята тяжелая ноша – поддержка убыточных компаний. Более того, приватизация непосредственно пополнила аргентинский бюджет и благодаря операциям «долги за активы» позволила несколько сократить долговую нагрузку на экономику. Вместе с тем рационализация производства вела к массовым увольнениям и росту безработицы, что закладывало, скажем так, социальную мину замедленного действия. И это были еще далеко не все негативные последствия приватизации и в целом неолиберальной перестройки.Экспансия транснациональных корпораций и концентрация капитала
Неолиберальные реформы обусловили беспрецедентное усиление позиций транснационального капитала, степень влияния которого на хозяйственную жизнь Аргентины можно было сравнить лишь с началом XX в., когда иностранный капитал занял многие ключевые позиции в наиболее рентабельных секторах. Новый этап экспансии ТНК, развернувшийся в 1990-е гг., отличался рядом особенностей, и прежде всего беспрецедентными масштабами прямых инвестиций, аккумулированный объем которых в период 1991–2001 гг. вырос почти в 7 раз (см. табл. 4.2).
Отраслевое распределение капиталовложений ТНК (см. рис. 4.1) в целом отражало доминировавшие в тот период общемировые тренды движения капитальных потоков. Как правило, большая часть инвестиций направлялась в наиболее динамичные сервисные сектора. В аргентинском случае речь преимущественно шла о таких отраслях, как коммунальные услуги, финансы, торговля и телекоммуникации. Значительные ресурсы аккумулировались в обрабатывающей промышленности (автомобилестроение, химия и нефтехимия, пищевкусовая отрасль). Обращает на себя внимание высокая доля добывающей промышленности, что объяснялось в первую очередь огромными инвестициями в приобретение активов, занимавшихся добычей, переработкой и коммерциализацией углеводородов (нефть и природный газ).
Таблица 4.2 Прямые иностранные инвестиции в Аргентине (аккумулированный объем на конец года в млн дол.)
Источник. Ministerio de Economia. – www. mecon. gov. ar
Рис. 4.1. Отраслевая структура прямых иностранных инвестиций в Аргентине в 1992–2000 гг.
Источник. La inversion extranjera en America Latina у el Caribe. CEPAL, Santiago de Chile, 2002. P. 68.
Анализируя стратегию ТНК в Аргентине периода 1990-х гг., можно подразделить международные компании на следующие группы по профильным бизнес-интересам. Первая группа — корпорации, заинтересованные исключительно в работе на аргентинском рынке услуг. К ним, в частности, относятся уже упомянутые телекоммуникационные фирмы и авиаперевозчик «Иберия». В их стратегии четко прослеживалась линия на модернизацию купленных предприятий, расширение спектра услуг и обеспечение максимальных прибылей путем рационализации бизнеса и поддержания сравнительно высоких тарифов, уровень которых согласно закону «О конвертируемости» и соглашениям с правительством Аргентины рос в соответствии с темпами инфляции в США. В результате данные компании были чистыми импортерами, поскольку продавали свои услуги почти исключительно на местном рынке (реализовывали так называемые неторгуемые товары), но ввозили из-за рубежа значительное количество оборудования и технологий, необходимых для технического перевооружения предприятий. В указанную группу, кроме того, входили компании энергетического сектора, торговые и финансовые структуры, где транснациональный бизнес также приобрел лидирующие позиции.
Например, в электроэнергетике командные высоты заняли испанские и французские фирмы: «Эндеса Эспанья», «Энергис», «Электриситэ де Франс», «Луи Дрейфус», «САУР Интернасиональ»; американские «АЭС корп.», «Энрон» и другие. В газовой отрасли прочно обосновались «Камуцци Газометри» и «Италгас» (Италия), «Бритиш Гэз» и «Юнайтед Ютилитис» (Великобритания), «Ройал Датч/Шелл Групп» (Великобритания/ Нидерланды), «Трактебель» (Бельгия), ИБЕРДРОЛА (Испания). В торговле мощную экспансию, поставившую под иностранный контроль основные сети супермаркетов, осуществили французские «Каррфур», «Промодэ», «Касино Гишар Перрашон» и «Ашан», голландские «Ройал Ахолд» и «Конинклихе Ахолд НВ». Именно благодаря массированному проникновению ТНК доля супермаркетов в розничной торговле возросла в 1990-е гг. в 2 раза, достигнув к 2000 г. порядка 60 %183.
Иностранное присутствие в банковской сфере Аргентины было традиционно существенным. Однако до середины 1990-х гг. ведущую роль в финансовой системе страны играли государственные кредитные учреждения федерального и провинциального уровня, а также многочисленные сравнительно небольшие местные частные банки. «В русле общей стратегии, – пишет H.H. Холодков, – существенному пересмотру подвергся и режим взаимодействия с зарубежными кредитными институтами, который стал базироваться на принципе равных возможностей для местного и иностранного банковского капитала»184. Действительно, ситуация стала стремительно меняться после февраля 1994 г., когда правительство К. Менема специальным декретом № 146 сняло почти все ограничения на приток зарубежного капитала в национальную кредитную систему. Одновременно были резко повышены требования к финансовым организациям и установлены более высокие уровни их минимального капитала. Это вызвало неизбежный процесс концентрации в отрасли, чем воспользовались зарубежные инвесторы, предприняв широкомасштабную скупку местных финансовых структур. В итоге в 2001 г. на долю иностранных владельцев приходилось 53 % всех активов аргентинской банковской системы185.
Особый размах продемонстрировали американские «Ситикорп» и «Бостон», а также европейцы, чью экспансию возглавили два испанских финансовых гиганта: «Банко Сантандер Сентраль Испано» (БССИ) и «Банко Бильбао Вискайа Архентариа» (ББВА), к которым подключились английский «Гонконг энд Шанхай Бэнкинг Холдинге ПЛК» (ХСБК Холдинге), французские «Банко Судамерис», «Кэс Насиональ де Креди Агриколь» и итальянские «Банко Национале дель Лаворо» и «Асикурациони Хенерали Спа». В результате в первой десятке аргентинских банков с иностранным участием 7 оказались под контролем европейского капитала и только 2 – американского и 1 – канадского186. Оценивая ситуацию в целом, следует отметить еще одно характерное следствие процесса концентрации и интернационализации банковского капитала в Аргентине: резкое сокращение общего количества учреждений за счет падения удельного веса национальных (государственных и частных) финансовых институтов (см. табл. 4.3).