Передача лампы
Шрифт:
Биология специально наделила человека романтическим идеализмом. Он застилает его глаза — женщина становится почти богиней. А в глазах женщины мужчина становится почти богом. И их роман становится настоящей поэзией, такой немыслимый роман, как будто бы никто никогда не любил так, как любят они. Впервые в истории случается такое.
Эта иллюзия необходима, иначе человек может перестать производить детей. Животные будут продолжать размножаться, потому что они не обладают разумом. Но человек имеет разум, он может перестать заводить детей или может изобрести какой-нибудь другой
Но вследствие этой романтической лихорадки он умудряется продолжать. Каждый день его лихорадка стихает. После занятия любовью, стыдясь, он натягивает на себя одеяло и ложится, думая: «Что я за идиот. Я снова это сделал, и я тысячи раз думал, что это просто глупо».
А женщина плачет на другом краю, в ее глазах слезы, потому что вся поэзия заканчивается здесь, на кровати, в виде отвратительного упражнения. Но через двадцать четыре часа он снова будет готов, он забудет о тех тысячах идиотских актов, которые уже совершил. Через двадцать четыре часа у него снова будет романтический настрой.
Это просто биология, потому что биологии требуется время, чтобы снова создать сексуальную энергию. И по мере того как человек становится старше, ей требуется больше времени. Он уже не может заниматься любовью каждый день — два раза в неделю, потом один раз в неделю, потом один раз в месяц, и он знает, что теперь приближается смерть. К тому времени вся его иллюзия исчезает, смерть готова забрать его.
В эти периоды иллюзий есть и другие измерения. Каждый молодой человек чувствует романтику, идеализм — не сознавая, что эта земля была полна молодежью на протяжении тысячелетий, и каждый юноша думал об идеализме, о великих революциях, о великих утопиях. Но они — лишь побочный продукт его биологического романа. Это химическое явление, гормональное явление.
И это полностью доказано, что если у мужчины или женщины убрать гормоны, то это приведет к полному изменению личности. Или же, если добавить, ввести гормоны, тогда он становится даже более романтичным, почти безумным, готовым изменить мир, готовым спасать весь мир, готовым стать спасителем, мессией.
По моим ощущениям, все спасители, мессии, пророки были аномалиями: у них случайно оказалось больше гормонов, чем у других людей, поэтому их романтическая идеология была настолько сильна, что они были готовы пожертвовать даже своей жизнью, но не своей идеологией. Идеология стала более значимой, более важной, чем сама жизнь.
Но реальность в том, что поколение за поколением молодые люди приходят и уходят, а мир остается прежним. Весь их идеализм и все их романтические философии, утопии просто способствуют росту населения. Вот и все. Создание еще большего количества проблем человечеству — единственная революция, которую они совершают.
Настоящий революционер не романтик, но большой реалист. То, что он хочет навязать всему человечеству, не мечта. Кто вы такие, чтобы навязывать всему человечеству свою мечту? Каждый волен иметь свою собственную мечту, и, если все начнут навязывать всем остальным свои мечты, будет хаос.
И хаос существовал, потому что христиане хотели навязать всем свою мечту, мусульмане старались сделать то же самое, евреи старались сделать то же самое, индуисты старались сделать то же самое, буддисты старались сделать то же самое, коммунисты старались сделать то же самое.
Так много мечтателей… бедное человечество… и все хотят перекроить его под свою мечту. В конечном итоге они воюют, они убивают, они порождают войны и насилие. Не наступает никакая утопия, приходит только война. Нет эволюции сознания, есть лишь уродливые события, которыми заполнено все прошлое, на всем своем протяжении.
Я бы хотел, чтобы мои люди сначала медитировали, сначала становились осознанными — потому что это единственная лазейка, через которую вы можете улизнуть из биологического рабства. И как только вы осознанны, у вас нет мечтаний. Тогда к вам приходит тотально иная реальность: это видение — вы начинаете видеть.
Это то, что в прошлом называли оракулом. Было выявлено, что женщины более способны к ясновидению — мужчины же больше предрасположены к мечтам. Прорицатели жили по всему миру; женщина погружалась в состояние транса — это состояние медитации. И в этом состоянии она начинала говорить, описывая видение.
Христианство совершило множество преступлений. Одно из величайших — это уничтожение всех этих ясновидящих женщин. Они называли их ведьмами, сжигали заживо, потому что они были мудрее, чем все папы, кардиналы и епископы, и их нельзя было терпеть. Они были величайшими соперницами. А все эти кардиналы, и епископы, и папы были просто знающими людьми, не ведающими.
Слово ведьма означает ведающая женщина. В этом есть нечто чрезвычайно важное. Оракулы появятся снова. Как только эти прогнившие религии утратят свой контроль над человечеством, все, что они разрушили — что следовало сохранить, — вернется.
Когда вы медитируете, вы можете называть это как угодно: можете называть это трансом, можете назвать это латиханом… Это просто состояние тишины, когда ни мысли, ни мечты не движутся на экране мозга. В этой ясности вы начинаете видеть то, чему предстоит произойти.
Это почти как если вы стоите под деревом, а кто-то сидит на его верхушке, а рядом проходит дорога. Вы не можете никого видеть на дороге, она пуста; но тот, кто сидит на верхушке, может видеть, как слева приближается повозка, запряженная волами. Он может видеть, как другая повозка удаляется направо. Для человека, который стоит под деревом, повозок не существует: насколько он может видеть, дорога пуста.
Одна повозка — прошлое, другая — в будущем, но ни одна из повозок в его глазах не настоящее. А для человека, сидящего на верхушке дерева, обе повозки в настоящем: и та повозка, что уже проехала, и та, что приближается, они не в разных временах. Для него вся дорога — настоящее, просто потому, что его видение из высоты.
Оракул — на самом деле не что иное, как ваше сознание, которое смотрит на мир с такой высоты, которая недоступна обычным людям. Поэтому они могут видеть то, чему предстоит случиться с обычными людьми. Для них же они уже случаются. Они также могут сказать о том, что уже случилось, но для обычного человека от них не осталось и следа.