Передаю цель...
Шрифт:
Шорох лыж и дыхание бегущего человека доносилось еще с минуту, затем стихло.
Чувствуя, что напряжение достигло предела, Кайманов, укрывшись в нише позади Аббаса-Кули, удерживая его под локти, подтолкнул в спину.
Тот, словно очнувшись, пошатнулся, поднял голову, произнес хриплым голосом по древне-тюрски: «Сруби голову неверному…» — «И аллах да вознаградит тебя!..» — донесся ответный задыхающийся голос.
Из белой мглы шагнула рослая фигура в маскхалате с белой марлевой занавеской на лице, на секунду замерла, прислушиваясь.
В одной руке у появившегося — граната, в другой — маузер.
— Дорога свободна? — по-курдски спросил пришедший. (Снова толчок в спину Аббаса-Кули.)
— Свободна… Все геок-папак побежали к острову…
Прибывший нарушитель сунул гранату в карман и, не выпуская маузер из рук, наклонился, чтобы отстегнуть лыжи.
— Сейчас пойдем, — сказал он.
Чувствуя знакомый холодок, появляющийся в минуты крайней решимости, Кайманов с силой толкнул вперед Аббаса-Кули, одновременно вышиб ногой маузер из руки нарушителя, на которого тут же навалились подоспевшие солдаты.
Кайманов узнал этот голос, эти точные уверенные движения: слишком часто встречался он с этим человеком в начале войны, когда, разыгрывая из себя близкого друга «кизил-аскеров» — красных солдат, Клычхан вел крупную игру, стремясь поднять восстание целого племени в приграничных районах.
Признаться, Кайманов не рассчитывал встретить его так далеко от родной Средней Азии. Но едва увидел Аббаса-Кули, понял, кого может встречать пособник.
— Салам, Клычхан, — сказал он, срывая марлевую занавеску, закрывавшую лицо нарушителя. — Вот мы и встретились…
— А-а, Кары-капитан (старый капитан), — не теряя самообладания, ответил удерживаемый за руки солдатами Клычхан. — А я еще подумал, кто ж это сумел меня задержать?
— Кары-майор, — поправил его Кайманов. — Ну, а теперь как, не удивляешься?..
— Не-ет… Теперь не удивляюсь… Со старым другом приятно встретиться и в аду… Что ж, хитростью и льва можно поймать, а силой не поймать и мыши… Аббас-Кули! — обернувшись, окликнул он пособника. — Молись аллаху, чтобы послал тебе легкую смерть. О том, что геок-папак меня взяли, узнают уже сегодня. Тебя найдут и на дне этого холодного моря…
— Змея не ведает своих изгибов… — цитатой из священного писания ответил Аббас-Кули, на совести которого, как это отлично знал Кайманов, был не один десяток загубленных жизней, сотни гнусных дел. Но сейчас Аббас-Кули и в самом деле, словно следуя совету Клычхана, опустился прямо в снег на колени и, сложив ладони у подбородка, принялся молиться, согнув спину, вверяя свою дальнейшую судьбу аллаху.
— Капитан Гребенюк, — сказал подполковник Аверьянов. — Приказываю охранять задержанных, как особо опасных преступников. Спецмашина придет прямо сюда. Вы лично отвечаете за доставку их под усиленным конвоем в штаб отряда…
— Передайте циркулярно всем рациям, — приказал подполковник радисту. — ПТН продолжать наблюдение за поверхностью льда. Подразделениям на берегу прочесать район. Обстановку не снимать. Лейтенант Друзь, отбуксируйте аэросанями убитого пособника нарушителя вместе с его буерным устройством сюда, к спуску на лед. Капитан Гребенюк, отправьте убитого вместе с задержанными спецмашиной для осмотра и медицинской экспертизы. Передайте начальнику отряда мою просьбу выслать опытных саперов, знакомых с разминированием, к рюкзаку в торосах. Все… Яков Григорьевич, — обратился он к Кайманову, — едем снова на ПТН, хочу сам убедиться, что на ледяном поле не осталось никаких сюрпризов…
…Войдя в помещение, подполковник принял рапорт сержанта Таирова, рассказавшего обо всем, что происходило в поле зрения РЛС, затем сел к локатору, осмотрел весь сектор наблюдения. Следя, как аэросани буксируют буерное устройство безвременно погибшего пособника Клычхана, Аверьянов вызвал начальника соседней заставы:
— Макарушкин, говорит двенадцатый. Запишите данные…
Аверьянов продиктовал координаты, курс и скорость движения цели, ее месторасположение на планшете.
Кайманову было известно, это означало, что «цель» перешла из сектора заставы капитана Гребенюка в сектор соседней заставы капитана Макарушкина. Здесь вот, на планшете, отмечена линия между участками. Как только цель ее пересечет, следят за нею уже соседи…
Подполковник встал со стула, Кайманов занял место оператора и тоже стал наблюдать за скоплением светлых точек на зеленоватом круглом, как иллюминатор корабля, светящемся экране, за медленно двигающимся по направлению к берегу импульсом аэросаней.
Невольно он сравнивал свою жизнь, прожитую в трудностях и лишениях, с жизнью таких вот молодых защитников границы, как лейтенант Друзь, сержант Таиров, капитан Гребенюк, не говоря уже о подполковнике Аверьянове, человеке по возрасту не намного моложе его самого, но работающего совсем в другом времени. Как много изменилось в охране границы, особенно за последнее время, и все эти изменения прошли на протяжении всего лишь одной жизни, его жизни…
Кайманов не жалел о том, что в дни его молодости не было на границе этих удивительно умных машин, всякого рода аппаратов и приборов. Долго еще будет необходимым и его испытанное мастерство следопыта, такое же обязательное в работе, как и эта чудо-техника, с помощью которой так мастерски вел операцию подполковник Аверьянов… Опыт таких, как он, Кайманов, и сегодня нужен границе… И тем не менее… Что делать, если жизнь не стоит на месте, если она стремительно движется все вперед и вперед!..
В операторскую, спросив разрешения у подполковника Аверьянова, вошел сержант Таиров:
— Товарищ подполковник, разрешите принять вахту?
— А вот, майор Кайманов сейчас оператор, — ответил подполковник, — спрашивайте у него.
— Давай, сынок, принимай, — вздохнув, ответил Кайманов, — передаю цель…
БЕЛОЕ ПЛАМЯ ПУСТЫНИ
Посвящается
среднеазиатскому периоду деятельности Героя Советского Союза генерала армии И. И. Масленникова.
ВМЕСТО ВСТУПЛЕНИЯ