Передряга
Шрифт:
Зазвенела цепочка, щелкнул замок, дверь приоткрылась. Парень посмотрел на визитеров, сказал:
— А-а-а… Будьте добры, предъявите удостоверения.
— Конечно. — Оба продемонстрировали удостоверения.
Юноша кивнул, снял цепочку. В следующую секунду первый фээсбэпшик шагнул вперед и ткнул хозяина шокером в плечо. Затрещала электрическая дуга. Юноша рухнул, словно из него разом вытащили все кости.
Второй достал из кармана газовый баллончик и направился в глубину квартиры, отыскивая мальчишку.
Макс — Максим Топин — оказался довольно высоким неулыбчивым парнем, больше похожим на «быка», чем на руоповца. Круглое лицо его было сплошь усыпано веснушками. Тёмно-рыжие волосы подстрижены коротким ёжиком. Мощная шея и квадратная фигура придавали ему сходство с ротвейлером.
Выслушав приветствия Андрея, он кивнул:
— Степан звонил насчёт тебя. Проблемы?
— Есть маленько, — согласился Андрей.
— Пошли в кабинет, — пригласил Макс.
«Кабинет» оказался крохотной комнатушкой, примерно два на три метра. Стол, пара стульев, на спинке одного из которых висел бронежилет. Андрей никогда не считал, что избалован «метрами», но по сравнению с кабинетом Макса его собственный просто поражал буржуйской роскошью.
— Присаживайся. — Макс кивком, указал на стул. — Выкладывай, что стряслось.
— Нужна кое-какая помощь и информация.
— Это понятно. — Макс промокнул краешек: глаза мизинцем. — Иначе бы ты не пришел. Давай-ка поконкретнее. Что за помощь, что за информация?
Андрей начал рассказывать. Макс слушал, подперев подбородок ладонью и отстранённо глядя в окно. Периодически создавалось ощущение, что он погружен в собственные мысли, не имеющие отношения к делу. Когда Андрей закончил говорить, руоповец вздохнул, сказал скучно:
— Короче, все ясно. И когда это нужно сделать?
— Сегодня, — ответил Андрей.
Его задел равнодушный тон Макса, но он постарался не подавать вида. Наверняка у этого парня и своих забот выше крыши, а тут ещё какой-то отделенческий опер работу подкидывает. И ладно бы близкий друг, а то ведь так, знакомый знакомого моего знакомого едва знакомого. Что же ему теперь, от радости джигу плясать прикажете?
— Посиди, — сказал Макс, выбираясь из-за стола.
В тесном кабинетике он производил впечатление того самого нарицательного слона, мило резвящегося в посудной лавке. Когда за Максом закрылась дверь, Андрей вздохнул с облегчением. Все же руоповец подавлял одним только своим присутствием. «А теперь представь, как должны чувствовать себя новоиспечённые „братки“, попадая в этот кабинет», — подумал он.
Макс вернулся через полчаса с компьютерной распечаткой в руках.
— «Холодок», да? — спросил он с порога. — Центральный округ.
— Да, — подтвердил Андрей.
— Было тут кое-что. — Макс уселся на стул и принялся перечитывать сводку, словно видел её впервые. — Так. Подозрение на промышленный шпионаж. Проверка ничего не выявила. Подозревались в вымогательстве.
— Конкретнее можно?
— Можно и конкретнее. Полтора года назад от гражданина… ну, это неважно… Ага, на место передачи денег выехала группа задержания… Это тебе тоже не интересно… На место передачи денег вымогатели не явились, но радом с машиной потерпевшей! был замечен некий Колосов П. А., директор фирмы «Холодок». Понятно. — Макс отложил распечатку. — Задержанного пришлось отпустить. Проверка фирмы «Холодок» криминала не выявила. Одним словом, по нашей линии на них ничего нет.
— А чем занималась фирма, помимо торговли холодильниками?
— Устраивали розыгрыши для богатых, добывали разного рода информацию, — ответил Макс. — Возможно, вымогательство, шантаж. Но это все не доказано. Мы передали сведения в налоговую полицию, те устроили проверку и ничего не обнаружили.
— Они чисты?
— Просто у их директора лапа в ФСБ. Этот Кодесов — из бывших гэбистов. Связи остались, помогают. Обычное дело. — Макс сказал об этом буднично, словно речь шла о баловстве.
— Что, поймать их никак нельзя?
— Да можно, наверное, если постараться. Только возиться неохота. Их предупредят, мы начнем искать того, кто предупредил, чтобы перекрыть каналы утечки, эти ребята из «Холодка» насторожатся, притихнут — нам придется задействовать кучу народу, ну и так далее. — Макс махнул рукой. — Затрат — на рубль, отдача — на копейку. У нас и поважнее дела есть. Пусть гуляют. Насчёт «быков», которыми ты интересовался… — Он выдвинул ящик стола, достал пистолет, проверил обойму, передернул затвор и, поставив пистолет на предохранитель, сунул в наплечную кобуру. — Они обычно в «Загородке» по вечерам сидят. Поехали, что ли?
— Вдвоём? — изумился Андрей.
— Прикажешь туда полк тащить? — хмыкнул Макс, поднимаясь. — Из-за двух каких-то заср…цев? Управимся. «Броник» наденешь?
— А ты?
— Я его только на крупные операции надеваю. Он же тяжёлый, как холодильник. Была охота столько железа на себе таскать.
— Ну, тогда и я не буду, — покачал головой Андрей.
— Как хочешь, — равнодушно пожал плечами Макс. — Тогда поехали.
«Вечер становился всё гуще. Будто кто-то добавлял чернила в родниковую воду небосвода. По горизонту ещё тянулась ярко-алая, с примесью рыжины, полоска заката, но и она с каждой минутой казалась все менее отчетливой. Растворялась в темноте грядущей ночи.
По проспектам и улицам потекли длинные реки красных огоньков — „стоп-сигналов“ автомобилей. Водители включали фары, насыщая вечернюю сырость электричеством. — Город отдавал накопленную за день энергию. Рекламы и вывески вспыхивали неоном. Жёлтый свет окон лился на тротуары. Даже темные от осенних дождей стволы деревьев уже не производили впечатления ущербности, как днём. Напротив, в желтом неоновом мареве они казались стройнее и благороднее. Над городом повисло золотистое зарево, словно бы старавшееся отпугнуть черного всадника ночи.
Я смотрел сквозь поднятое стекло „БМВ“ на спешащих людей. Их лица стали совсем иными. Из глаз исчезало напряжение ушедшего дня. Они, как бабочки, стряхивали с себя кокон замкнутости и настороженности.
— О чём ты думаешь? — спросил садящий за рулем машины Сергей Борисович.
— О том, как вечер преображает людей, — ответил я.
— Да? — Мафиозо притормозил, посмотрел в окно и усмехнулся. — Чепуха. Дешевая романтическая ерунда. Это тебе только кажется. Они точно такие же, как и раньше. Абсолютно такие же, если не хуже. Им сейчас страшно даже больше, чем днем, поэтому-то они и стараются выглядеть „крутыми“ и смелыми. Никто из них не любит ходить по улицам вечером.