Передряга
Шрифт:
— А Пётр?
— Что Пётр?
— Он у Борисыча вроде заложника.
— На фига ему Пётр? Пётр вышел из дела и к нам теперь касательства не имеет.
— Если Борисыч захочет прихватить нас за жабры, то сможет использовать Петра в качестве приманки,
Олег неопределённо шевельнул бровью. Деловито собиравшийся Стас пожал нам руки.
— Пока. Встретимся на той неделе.
— Хотелось бы надеяться, — шумно вздохнул Олег.
Пятеро мужчин, собравшихся в номере гостиничного комплекса «Измайловский», были настроены очень и очень серьёзно.
Трое из них сидели у низкого журнального столика, четвертый стоял у двери, пятый — у окна.
— Что будем делать? — спросил Рыхлый. — Эти твари обнаружили нашу квартиру, а что, если они и наш план рассекретят?
— Прекрати орать! — рявкнул Киноактер.
— Ничего страшного не произошло, — спокойно добавил стоявший у окна Молчаливый.
— Какого хрена! — тонко взвизгнул Рыхлый. — Тебе хорошо говорить. Ты координатор, отсидишься в сторонке. А вот что делать нам, а?
— То же, что и раньше, — ответил холодно Киноактёр. — Что ты собирался делать раньше? Раньше ты собирался пойти и завалить кучу народу. Ничего не изменилось. Одним человеком больше, одним меньше…
Рыхлый зло усмехнулся, повернулся к третьему — тонколицему серьёзному мужчине.
— Это он мне говорит.
— Не бухги. — Тонколицый подумал. — Мне тоже не нравится, что они обнаружили пролом так быстро, но это ещё не повод впадать в панику. В конце концов, мы предусматривали подобный поворот событий и знаем, как действовать.
— Вот именно, — подал безразлично голос четвёртый — Суровый.
Рыхлый проглотил крутящееся на языке ругательство. Суровый выполнял в группе те же функции, что и он. Киллер. Устранитель.
— Это риск, — гавкнул он, словно выматерился. — Наверняка теперь увеличат количество охраны.
— За те деньги, которые тебе платят, не то что пару лишних человек — полк можно завалить, — с прежним безразличием в голосе парировал Суровый.
— Нет, — Тонколицый улыбнулся и покачал головой, — вы оба не правы. Лишние люди — лишние уши. Никто не заинтересован в огласке. Скорее всего они снимут двух-трёх человек с других постов — скажем, из подъезда — и поставят их в квартиру. Но ведь это для тебя не проблема, Шустрик? Если проблема — ты только скажи. Мы быстро найдем человека на твоё место. От двух миллионов долларов мало кто откажется. Сейчас знаешь сколько среди нашего брата безработных? Тем более что и работенка не слишком пыльная.
— Не проблема, — не слишком, впрочем, охотно признал Рыхлый-Шустрик. — Просто я не люблю, когда меня используют как пешку. Эта тварь — наш заказчик — будет сидеть в тени, а мы для него каштаны из огня таскать.
— А кто любит? — не оборачиваясь, пробормотал Молчаливый.
— Но именно за это нам и платят большие деньги, — напомнил Киноактер. — И потом, пешки частенько выходят в дамки.
— О чём ты? — не понял Шустрик.
Киноактёр и Тонколицый переглянулись. Суровый тоже ухмыльнулся. У Молчаливого напряглась спина. Он внимательно прислушивался к разговору.
— Да о том, что инкогнито имеет свои плюсы для обеих сторон. Мы не знаем заказчика, но ведь и он нас не знает тоже. — Тонколицый продолжал улыбаться, только теперь улыбка у него стала неживой, застывшей, как капля воды, превратившаяся в сталактит. — Я думаю, стоимость бумаг должна быть гораздо больше нашего гонорара. Так что мешает нам хорошенько рассмотреть их, прежде чем передать заказчику? А там, кто знает, может быть, выяснится, что нам эти бумаги куда нужнее.
— Ну да? — Шустрик обвел всех присутствующих взглядом — не издеваются ли? Похоже, никто не шутил. — А посредник? Он-то знает, кого нанимал. Заложит как миленький.
Суровый оскалился в неприятной гримасе, должной, очевидно, символизировать усмешку, и подмигнул коллеге.
— Разве это может остановить ловких и умных парней вроде нас?
— Бросьте. — Рыхлый-Шустрик посерьёзнел. Он, может, и был человеком недалеким, но дураком-то его никто бы не назвал. — Парни, на нас накинутся обе стороны.
— Не волнуйся, — спокойно произнес Киноактёр. — У нас мозгов, что ли, нет? За нами никто гоняться не будет.
— Почему?
— Потому что гоняться станут за ребятами из моего любимого «Холодца».
— «Холодка», — поправил Молчаливый, глядя на компаньонов через плечо.
— Не придирайся к словам.
— Мы заставим этих парней побегать, — спокойно заговорил Тонколицый. — Их видели у дома, они спецы по проникновениям. Нужно всего лишь дать правильный толчок тем, кто будет искать. И мы, кстати, — он кивнул на Молчаливого, — уже кое-что предприняли в нужном направлении.
— Можно подбросить их главному в квартиру часть денег, чуток бумаг, и дело сделано, — предложил Киноактёр. — Его живьём сожрут.
— Верно.
— А остальных устранить. — В глазах Шустрика зажёгся недобрый огонь. — Все подумают: это он. Чтобы не делиться.
— Именно. — Тонкояндый одобрительно тряхнул головой. — Его возьмут, попытаются выбить информацию о деньгах и бумагах, но он ничего не скажет. Тем всё и закончится,
— Хороший план, — согласился Суровый. — Мне нравится,
— Значит, на том и порешим. — Киноактер потёр ладонь о ладонь. — Ну, а теперь непосредственно о деле…
Глава 11
Тёмно-бордовый «Шевроле» остановился у подъезда «сталинской» восьмиэтажки. Первым из салона выбрался медведеобразный амбал. За ним — Володя, выполнявший сейчас функции водителя. Третьим был Призрак. Последним — Сергей Борисович.
Мафкозо, подняв голову, осмотрел фасад здания, отыскивая окна нужной квартиры. Наглухо задернутые шторы. Никаких признаков наблюдения.
— Эти парни не слишком осторожны, — пробормотан он.
Сергей Борисович направился к подъезду. Амбал и Призрак шагани впереди. Володя замыкал процессию. Во дворе красовался заполненный доверху мусорный бак. Мафиозо подошел ближе, опустился на корточки, хмыкнул. На тёмно-зелёном боку отчётливо выделялись блекло-рыжие крупицы кирпичной пыли.