Передряга
Шрифт:
— У них что, помповики есть? — спросил один у Шустрика.
— Ну есть, наверное, раз из них стреляют.
— Твою мать! — выругался наемник. — Надо было с вас в два раза больше брать. За тебя, дурака.
— Я не знал о ружье.
— Ты припомни, — зло прошептал парень, поднимаясь в полный рост, — у них случайно ПТУРСы не завалялись? Или пулемет станковый?
Осторожно, по стенке, наемник шагнул к развороченной двери и, резко выставив перед собой автомат, исчез в кухне. За ним вошел второй, потом третий. Шустрик был последним. Он сразу увидел ловушку — «ремингтон», привязанный бельевой веревкой к стулу. Один конец веревки удерживал курок, второй — тянулся к дверной ручке.
Наемник зацепил
Один из наемников быстро шагнул к входной двери, повернул засов, нажал на ручку. В образовавшуюся щель проскользнули еще четверо.
Александр вопросительно шевельнул бровями: «Где?» Наемник показал ему на запертые двери комнат: «Там». Кто-то встал за стену, сбоку, кто-то перед дверью. Шустрик и Суровый отошли в сторону. Александр поднял руку, повел отсчет, оттопыривая пальцы: «раз» — указательный палец, «два» — средний, «три» — безымянный. Два удара прозвучали практически одновременно. Створки пушечно грохнули о стену. Мгновение спустя из полумрака комнаты полыхнул еще один выстрел. Александр был готов к подобному «сюрпризу», да и реакция у него оказалась отменной. Он рухнул пластом на пол и откатился в сторону. Картечины ударили в стену и раскрошили кирпич, подняв облако рыжей пыли.
— Стоять! — заорали в соседней комнате. — Вон он, вон, на балконе!
Сухо треснул одиночный выстрел. Суровый побежал к балконной двери. Шустрик же направился в соседнюю комнату. Он быстро прошел к окну, осмотрел все углы, заглянул в шкаф, вышел в коридор. Туда же вышел Суровый.
— Ну что?
— Нет. Ничего здесь нет. Они, наверное, спрятали товар в другом месте.
— Ты внимательно посмотрел?
— Конечно. Мебели мало, а баулы — это тебе не булавки, под обои не спрячешь.
— Пошли вниз, — скомандовал Суровый.
— Подстрелили?
— С балкона сорвался придурок.
Из комнаты вышел Александр, кивнул наёмникам.
— Идите с ними. Мы с Ленчиком останемся, гильзы подберём. С минуты на минуту менты могут нагрянуть.
В кабинете полковника заверещал селектор. В его сигнале, противно-нудном, гундосом, полковнику ус-лышалось что-то тревожное.
— Да? — Он вдавил в панель клавишу интеркома.
— Товарищ полковник, Коновалов на второй линии.
— Соедините.
— Товарищ полковник? — Голос Коновалова звенел от восторга. — Мы только что получили информацию от одной из групп. Сегодня утром некий Олег Романов, сотрудник фирмы «Холодок», осужденный ранее за карманную кражу, пытался через своего старого дружка, тоже бывшего зека, зондировать почву на фондовом рынке на предмет продажи большой части акций за неучтённую «наличку».
— Дальше? — резко сказал полковник, чувствуя, как его лоб от волнения покрывается испариной.
Им удалось подобраться к похитителям акций настолько близко, что он почувствовал тяжесть генеральских звезд на погонах.
— Наши сотрудники установили источник информации и сумели получить адрес. Допрашиваемый, правда, кинулся на них с ножом, так что пришлось его…
— Да хрен с ним, с допрашиваемым! — оборвал полковник. — Пристрелили, и слава Богу. Что с этим Романовым? Его уже задержали? Акции нашли?
— Я послал туда бригаду.
— Какого дьявола бригаду? А если бумаги там? Хочешь, чтобы с нас головы сняли вместе с погонами? Быстро туда! И чтобы никто ни сном ни духом про эти акции! Ни милиция, ни наши! Ты понял?
— Так точно, товарищ полковник.
— Немедленно! И как только доберешься, сразу же свяжись со мной.
— Так точно, товарищ полковник.
— Действуй.
Маков
— Слушаю, товарищ полковник.
— Запросите информацию на Олега Романова, — не знаю по батюшке, — сотрудника фирмы «Холодок». Что-то у нас вроде бы проходило совсем недавно.
— Хорошо, товарищ полковник, — ответила секретарша.
Селектор замолчал. Полковник откинулся в кресле и отёр пот со лба. Самое главное, дело сдвинулось с мёртвой точки. Маков не сомневался: через несколько часов, максимум через день, акции и похитители будут давать показания, в его, Макова, личном кабинете.
«— Стоять! — закричали над самой головой. — Вон он, вон, на балконе!
Олег сделал страшное лицо. Он прогнулся, качнулся вперед, затем назад. Я так и не понял, что произошло дальше. Увидел только, как пальцы Олега оторвались от изогнутых балконных прутьев. Двенадцать метров — высота очень приличная. Если же учесть, что внизу асфальт, шансов уцелеть у него практически не было. В фильмах человек, падающий с третьего этажа, обязательно кричит. Я тоже ожидал услышать крик, но не услышал. Олег падал матча, по почти идеальной вертикали. Он здорово владел телом. Как-то странно прогнулся, вытянулся в струну, подняв руки вверх. Когда его локти оказались на уровне деревянных цветочных ящиков, Олег попытался уцепиться за них. Опора была слишком ненадежной для семидесятипятикилограммового веса. Это понял даже я. Но уже через секунду мне стал ясен замысел: использовать ящики, как амортизаторы. Замедлить падение. Послышался громкий треск. Мне на лицо посыпались подсохшие лепестки, какая-то полусгнившая трава, ржавчина с перил. Ящик оторвался, но не отлетел, а потянул за собой следующий. Звонко, словно гитарные струны, рвался проволочный крепеж. Одно кольцо за другим. Фанерная цепочка помогала Олегу спуститься живым и невредимым. Приподнявшись, я видел, как черная влажная земля сыплется из ящиков ему на куртку, на волосы, за воротник.
До земли оставалось ещё метра четыре, когда ящики все-таки оторвались. Олег сгруппировался, приземлился на крышу „жигуля“, промяв ее почти до сидений. И тут же на него посыпалась спасительная цепь фанерных ящиков. Он как-то очень ловко, по-кошачьи, опрокинулся на спину, избегая удара, перекатился через голову на капот и, сделав еще один кувырок, оттолкнувшись руками от капота, оказался на ногах. Вот это был трюк, доложу я вам. Ничего подобного мне еще видеть не приходилось. Не дожидаясь, пока по нему начнут стрелять, Олег нырнул под стену.
— Чёрт!.. — изумленно выдохнул человек над моей головой. — Ловкий, тварь.
Я не поверил своим ушам. Вне всяких сомнений, это был голос Стаса. Хмурого гэбиста, радевшего за справедливость и подававшего на общих советах версии одна нелепее другой.
— Ничего, догоним, — произнес кто-то незнакомый.
— А второй куда делся? — поинтересовался следующий. Его я тоже не узнал. — Ты вроде говорил, что их должно быть двое. Может, тоже с балкона сиганул?
— Может. А может, и не было его. Это мы думали, что их тут двое. Вполне мог оказаться и один.
— Блин, мужики, так нельзя. То двое, то один. У вас семь пятниц на неделе.
Пронесло, подумал я. Слава Богу, никому из них не пришло в голову перегнуться через перила и заглянуть на нижний балкон. Внизу заурчала въезжающая во двор машина. Скрипнули тормоза. Может быть, кто-то из жильцов догадался вызвать милицию? Только бы не „мои“ хозяева. Не стоило мне сейчас попадать в милицию.
Я с трудом поднялся и подергал балконную дверь. Заперто. Выбить стекло? Акробатический этюд Олега мне, пожалуй, повторить не удастся. Значит, придется бить стекло. Я нащупал в кармане пачку купюр, вытащил одну. Будем по крайней мере честными.