Передышка в Барбусе
Шрифт:
Толстая кожа, покрытая ороговевшими чешуйками, слегка дёрнулась, словно Змей сгонял мух. Ликия, стараясь не думать, что она ходит по страшному Змею, принялась освобождать свои драгоценные стрелы.
— Кто ты? — спросил Мрак. — Откуда?
Девушка огляделась дикими глазами. Мрак отодвинул её и старательно удерживал на вытянутых руках. Она всё пыталась прильнуть к его широкой и такой горячей груди, спрятаться от всего, ибо сколько могла — держалась храбро, но когда явился герой — право даже самой отважной женщины спрятаться за спину героя. Можно даже с визгом, чтобы ему понравиться больше.
— Я принцесса
— Откуда он?
Принцесса вздрогнула. Лицо её оставалось прекрасным и гордым, но в глазах прятался страх.
— Не знаю. В наших землях ходят слухи о Змеях, что похищают женщин... но я считала это выдумками. Зачем Змею женщина, если проще украсть корову?.. К тому же рассказывали, что Змеи ездят на конях, дерутся с богатырями на мечах и топорах... Но только теперь я поняла!
Мрак кивнул.
— У одних столбы с лосями, у других на шлемах орлиные перья. Третьи в память о предках шипят и рисуют на щеках змей или чешуйки... Ты помнишь, откуда тебя похитили?
Принцесса спросила с надеждой:
— Ты повезёшь меня к себе? А у тебя большое тцарство? Хотя зачем тебе тцарство, когда у тебя длинный меч и такие широкие плечи? Где твой конь?
Тень набежала на лицо Мрака.
— Я беру коня там, где нахожу. Мы вернём тебя домой. Ведь теперь ты, как я понял, — единственная правительница? Если не поспеть сейчас, там начнется смута, кровь, грабежи...
— Ты прав...
— Уж это-то я уже знаю, — буркнул он, и она вздрогнула от радостного предчувствия, что её освободитель — могучий властелин огромной и сильной страны. — Но мы смуты не допустим.
— Кто ты?
— Меня зовут Мрак.
— Ты тцар, — сказала она уверенно.
— Ерунда, — отмахнулся он.
Она сделала быстрый шажок вперёд, её лицо ткнулось ему в грудь. Мрак схватил её за плечи, они утонули в его огромных ладонях, но принцесса уже сама отстранилась, вскинула смеющееся лицо, глаза сияли ярче звезд.
— Меня не обманешь, — сказала она тихо, чтобы не слышала Ликия. — Я знаю запах душистых масел, за которые могут заплатить только тцары.
— Ты умная девушка, — только и мог сказать он, — но сейчас помалкивай.
Она раскрыла хорошенький ротик для нового вопроса, но Мрак передал её Ликии, а сам пошёл, балансируя, по спине к голове Змея. Чешуйки становились мельче, шея истончилась, девушки видели, как по дороге он пинком сбросил на землю сражённого его стрелой. Теперь в затылке погибшего зияла дыра, куда пролез бы даже его кулак, зато стрела исчезла.
Принцесса крупно задрожала, глаза стали огромными, она тихонько спросила:
— Что он задумал?
— Боюсь и подумать, — ответила Ликия. — Лучше всего, давай я тебя снова привяжу.
— Привяжешь? — воскликнула она в страхе.
— Я тоже привяжусь, — сказала Ликия торопливо.
— Зачем?
— Мне не нравится... что он сказал про коня.
— Про коня?
— Да. Что берёт там, где находит.
Пластинчатая спина, похожая на укрытую доспехами, задвигалась. Плиты
Их тряхнуло, Ликия с ужасом увидела, как внезапно земля отодвинулась и медленно поплыла короткими рывками. По сторонам тащились по земле кожистые крылья, сгребая кусты, камни, а огромные когти на концах пропахивали глубокие борозды.
Черноволосый герой уже сидел на загривке, покрикивал, тыкал копьём. Змей пошёл быстрее, побежал. Крылья растопырились, начали слегка двигаться сверху вниз, всё чаще и чаще. Наконец, Змей понёсся, как пёс, быстрыми прыжками, а крылья уже мощно хлопали по воздуху. Ликия чувствовала, как свирепые потоки воздуха бьют в лицо. Встречный ветер усиливался, спина крылатого зверя начала подпрыгивать, твердые плитки больно били снизу.
Вдруг толчки прекратились. Змей, казалось, застыл в неподвижности, только встречный ветер стал сильнее. Крылья били по воздуху совсем судорожно, часто, толстые сухожилия скрипели, как крылья ветряной мельницы.
Земля ещё не удалилась, вместо каменистой почвы неслась и мелькала серая рябь, словно их несло над тёмным озером. Потом их тела потяжелели, а рябь превратилась в быстро убегающую землю. Ликия крепко прижимала к себе черноволосую красавицу. Та дрожала мелко, сама Ликия чувствовала, что дрожит крупно, просто трясётся. Чего стоило залезть на эту огромную жабу, но чтоб лететь... А если ещё и упасть...
Они видели только широкую спину Мрака, бугристую от мышц. Ветер трепал чёрные, как смоль, волосы, герой и сейчас ухитряется держать спину ровной, ветер встречает грудью. Лица его Ликия не видела, но была уверена, что челюсть надменно выпятил, а глаза высокомерно прищурены.
Ветер разрывал рот, пытался выдавить глаза, но Мрак в самом деле держал нижнюю челюсть выдвинутой вперед, а грудь развернул навстречу урагану.
Земля внизу уже едва двигалась. В разрывы между облаками он видел только нескончаемую зелень, что означает лес, лес и лес. Изредка узкими клиньями вторгается Степь, кое-где из зелёного моря поднимаются старые округлые горы. Теперь они поднялись так высоко, что он мог одним взглядом захватить на самом виднокрае Авзацкие горы, на другом конце — Рипейские, а между ними синеют моря и озёра, вилюжатся синие, как вены, реки.
Он видел серое северное море, а в нем острым взором выделил комочек, похожий на упавшую с неба скалу — святой остров Буян, где побывали совсем недавно... побывали и побуянили. Когда повернул голову в другую сторону, увидел на краю видимости сине-зелёное пятно, радостное и солнечное, его разделяет полуостров, похожий на рукоять меча. Он понял, что зрит море Северное и море Льдистое.
Облачко ушло, воздух стал чист так, словно его и не было. Мрак различил блеск, идущий снизу, понял, что это солнце отсвечивает в водах Босфора, там великий и дивный Пердик... А сейчас он проносится над землями, где живут, сражаются и умирают люди множества племен, народов, которые никогда не увидят земель дальше своего леса...