Передышка в Барбусе

Никитин Юрий Александрович

— Звёзды не врут, — сказал он внушительно. — Кому воробья, кому — овцу, а Моему Величеству — коня. Тцар я или не тцар?

— Тцар, — раздались голоса со всех сторон. — Тцар, ого какой тцар!

— Тогда пошли принимать коня, — решил Мрак.

— Такому тцару могли бы и слона, — сказал кто-то льстиво.

На площади перед дворцом широким полукругом собрался народ. Даже на высокой стене, что опоясывает городскую площадь, часто поблескивало, это из-за каменных зубцов высунулись стражники. Аспард показал им кулак, там сделали вид, что снова смотрят на внешнюю сторону.

Мрак

со ступеней озирал мир тцарственным взором. Перед дворцом, в трёх шагах от нижней мраморной ступени, казалось, полыхает жаркое пламя. Крупный ярко-красный жеребец, весь налитый огнём, перебирал ногами от избытка силы и желания понестись вскачь. Длинная оранжевая грива из жидкого злата трепетала по ветру, таким же слепяще оранжевым выглядел роскошный хвост. Грудь коня шире, чем у буйвола, а длинные мускулистые ноги заканчивались копытами, шириной с тарелки.

Самое дивное же, что повод заканчивался в сморщенной ладони сгорбленного старика. Старик был в старой латаной-перелатаной одежке, весь покрыт пылью, словно шёл по солнцепеку посреди дороги целые сутки.

При появлении Мрака народ разом выдохнул: «Тцар!», старик вздрогнул, Мрак начал неспешно спускаться по ступенькам. Глаза старика становились всё шире, брови поползли на лоб, а за ними полезли и выпученные глаза.

Мрак остановился на предпоследней ступени, так виднее всех вдаль, сказал по-державному отечески:

— Ну и чё те надобно, старче?..

Старик бросился на колени, поклонился, намереваясь стукнуться лбом о мостовую, но короткий повод не пустил, конь негодующе дернул головой, и старика вздёрнуло на ноги. Он начал часто-часто кланяться оттуда, наконец пролепетал задушенным голосом:

— Ба-а-атюшки... Великие боги!..

— Да ладно те, — ответил Мрак скромно. — Не такой уж я и великий... Или не самый великий. Говорят, ты коня мне привел?.. Это я подсказываю, вдруг ты забыл.

Старик вздрогнул всем телом, похоже, в самом деле всё вылетело из головы, настолько потрясён тцарским величием, проговорил трясущимся голосом:

— Да-да, привёл... Как есть, привёл!

— Ага, — сказал Мрак. — Ага... А чё, неплохой конь...

В толпе раздались вздохи, ахи, приглушенные восклицания, но другие их толкали в бока, чтоб не мешали слушать. Старик судорожно передохнул, сказал торопливо:

— Как скажешь, светлый тцар... Ваше Величество...

Мрак поинтересовался:

— Сколько за него просишь? Старик пролепетал:

— Да разве ж можно такого коня продавать? Ваше Величество, это никак нельзя.

— Ага...

— Это подарок... Ваше Величество! Подарок.

— Ага, — сказал Мрак. — Откуда у тебя такой конь? Небось краденый? У кого спёр?

Старик взмолился:

— Ваше Величество! Ну как я могу украсть такого коня?.. Я цыплёнка не сопру, просто не сумею, а вы — коня!.. Да еще такого. Ваше Величество, хватайте, пока... пока можно. Другого такого коня на свете нет.

Мрак обошёл коня, потрепал по шее, сказал с удовольствием:

— Да если даже и краденый... Эх, какой конь, какой конь!.. Такого и украсть можно...

Конь потянулся к нему, обнюхал, узнавая, шумно вздохнул и положил голову на плечо. Даже

глаза призакрыл. В толпе радостно зашумели. Конь приоткрыл один глаз, вздохнул с укоризной. От Мрака веет той мощью, что позволяет мчаться, не сдерживая себя, и любой конь мечтает о таком всаднике.

— Да, — сказал Мрак наконец, — тут ты прав. Такого больше нет. Спасибо!.. Раз не хочешь продавать, то принимаю как подарок. Но, тцар я или не тцар? Вот, как тцар, изволю возжаловать тебя взад, так сказать, лично — ответным даром... Вон на том краю Барбуса хороший добротный домик. Он вроде бы и в городе, но вторая половина прямо на простор, там большой сад. Яблоки как раз созрели, сам бы через забор полез воровать... Этот дом и сад жалую тебе. Перевози туда старуху и обоих детей... живите счастливо. На обустройство и переезд я велю выделить из казны. Так что собирай яблоки, околачивай груши. Спасибо тебе, старик!

Старик низко поклонился, на глазах блеснули слёзы.

— Вам спасибо, Ваше Величество... Вот уж дивное дело! Мрак ухватил коня под уздцы и сам повёл в конюшню.

По бокам бежали испуганные конюхи, разрываясь между страхом и желанием поскорее заняться чудо-конём.

Мрак ввёл коня в ворота, навстречу пахнуло свежим сеном, холодной водой и пшеницей. Навстречу хромал главный конюх, седой, как лунь, но лучший знаток коней во всей Барбуссии.

— Вот что, паря, — сказал Мрак грозно, — это вот конь, видишь?..

— Ваше Величество, — вскричал воспламененный старик. — Какой же это конь? Это песня, а не конь!.. Это всем коням конь, это ж тцар коней!.. Это огненный дракон, принявший облик коня! Это бог, а не конь!

— Ага, — сказал Мрак глубокомысленно, — ага. Так вот, ты этого коня береги и холи. Корми тоже, понял?.. Мне ещё предстоит на нем, предстоит. Не щас, но предстоит...

Конюх счастливыми влюблёнными глазами осматривал волшебного коня.

— Как только скажете, — поклялся он, — так сразу! Этот зверь для подвигов, ему ли чахнуть под крышей?

К вечеру Аспард доложил, что кувшин от имени тцара пожалован хозяину лучшей оружейной мастерской. Доспехи и кольчуги, что делают в ней, всегда нарасхват, но хозяин бережёт имя, не гонится за количеством, а каждую вещь делает добротно и очень тщательно. Потому советники одарили его деньгами, а тцар пожаловал кувшином дивной работы.

На кувшин сходились смотреть оружейники всего квартала, а потом уже и всего города. Небольшой, узкогорлый, без ручки, весь в драгоценных камешках, он был неописуемо красив, и старшину оружейников кисло поздравляли, хлопали по плечам, просили не задирать нос, помнить о друзьях.

Аспард рвался сам остаться в комнате с кувшином, но Мрак сказал, что начальник дворцовой стражи должен быть при дворце. Аспард посадил в заветную комнату самого бдительного и верного человека, тот запер дверь на все запоры, задул огонёк светильника, лавку отыскал на ощупь, сел и стал ждать. По ту сторону двери затаились четверо самых крепких и надёжных парней, ещё с десяток ждут на улице, попрятавшись в густую тень.

И лишь тогда Аспард позволил себе чуть расслабить взведённые нервы, вернулся по наказу тцара во дворец.