Переход хода
Шрифт:
– Почти пятнадцать. – Одиссей виновато вздохнул.
Левченко улыбнулся.
– Силён, бродяга! Ладно, теперь ты, надеюсь, лишних вопросов задавать мне больше не будешь.
Одиссей хмыкнул.
– Лишних – нет. А вот парочка нужных у меня в запасе припасена.
Подполковник Левченко покачал головой.
– Можешь не озвучивать – эти вопросы у тебя в глазах все полчаса, что мы с тобой общаемся, большими красными буквами написаны. Так что я сам за тебя их озвучу. Мучает тебя, как я понимаю, единственная непонятка – почему мы курьерской скоростью отправили тебя сюда, в Болгарию? Вместо чудного городка Урюпинск, или, где ты там наследницу олигарха обидел –
Одиссей кивнул.
– Так точно. Если, как я понял из этой вашей бумаженции, и нужно было мне сховаться – то можно было бы сделать это и дома, без особых расходов; если даже просто на полгодика свалить из своей квартиры куда-нибудь в Бирюлёво, Герде не звонить и никак не обозначаться, да плюс к тому – паспорт поменять, став гражданином, например, свободной Украины, каким я сделался три дня назад – то шансы меня обнаружить у тех, что играют за чёрных, упали бы до сотых процента. Стало быть? – и Одиссей вопросительно посмотрел на подполковника.
Левченко серьезно взглянул в глаза своему собеседнику, и, кивнув, скупо бросил:
– Стало быть.
Они помолчали. Налив себе минералки и одним глотком выпив её – Одиссей спросил хрипловато:
– Какова будет моя задача?
Левченко покачал головой.
– Не спеши поперёк батьки в пекло…. Начинаем мы, Саня, одну очень серьезную игру – и ты нам здесь весьма пригодишься. Очень серьезную.… И от тебя в этой игре будет очень многое зависеть. Поэтому-то ты и здесь; в ближайшие десять – пятнадцать дней мы в Москве решим, каким макаром станем действовать, а ты за это время здесь присмотрись, обживись; ты, кстати, где отаборился?
– В Варне, в жилом комплексе «Владиславово» квартиру снял.
– Ну, вот и хорошо. Шибко тебе мелькать тут не стоит, но и сидеть бирюком в четырех стенах – не резон. Ты у нас по легенде кто? Беглый коммерсант, обанкротившийся делец, со своим поражением, однако, не смирившийся; стало быть, должен интересоваться здешней экономикой, выискивать возможные варианты бизнеса. Компьютер там с выходом в сеть у тебя есть, надеюсь?
Одиссей молча кивнул.
– Гут. Стало быть, обживайся потихоньку. Кроме своей коммерческой работы, пошурши в транспортно-экспедиционной сфере, наведи знакомства в паре-тройке транспортных фирм, узнай, между прочим, что обычно из Европы в Турцию и… ну, в общем, и дальше – возят, особое внимание обращая на груз габаритный, к досмотру малопригодный. Язык турецкий малость подучи, сотни две ключевых фраз тебе знать стоило бы. Вот такая твоя задача на первое время – а дальше получишь дополнительные инструкции.
Одиссей, помолчав с минуту, спросил:
– То бишь, насколько я понимаю – белые начинают и выигрывают?
Подполковник покачал головой.
– Много будешь знать – до пенсии не дотянешь…. А впрочем…. Насчет «начинают» – ты прав. А вот насчет «выигрывают» – тут ещё очень даже бабушка надвое сказала. Не будем загадывать!
– Аллаверды тем, что играют за чёрных?
Левченко улыбнулся.
– Шустёр, как генерал говорит! – И, посерьезнев, кивнул: – Им. Уж больно наши заклятые друзья с того берега в Римскую империю заигрались, решили, что у старого и больного медведя выбиты все зубы, и можно перед ним нахально всякие непотребства вытворять – без опасения за свою шкуру. Пришла пора сделать им укорот, показать ребятишкам, что у медведя не только старые зубы ещё есть – но и новых в достатке наросло.
Одиссей удовлетворенно
Подполковник, допив кофе – встал, застегнул плащ, и, указав спрятавшемуся за стеклом огромного, на всю стену, окна кафе официанту на деньги, оставленные на столе и, для надежности, помещенные под чашку – бросил своему собеседнику:
– Ну что, пошли… банкрот. Проводишь меня до автобуса, мне к вечеру нужно уже в Софии быть.
Выйдя на улочку, ведущую от моря, они по кипарисовой алее, идущей вдоль корпусов разных пансионатов и отелей, летом многолюдных и шумных, а теперь притихших и как будто затаившихся в ожидании – направились к автобусной стоянке. В этот ранний час на ней одиноко травил воздух соляровым выхлопом потрёпанный «чавдар» до Бургаса – дожидаясь пассажиров на первый рейс. Не дойдя до автобуса метров двадцать, Левченко, обернувшись к своему спутнику – сказал вполголоса:
– Ну, всё, будем прощаться. Да, чуть не забыл – генерал просил тебя особо не зарываться, напомнить, что наступление далеко не для всех заканчивается флагом над рейхстагом, трофеями и орденами. Кому-то выпадает и фанерная звездочка на самодельном обелиске и со святыми упокой…. Запомнил? – Одиссей кивнул. – Вот и славно. Обелисков у нас за плечами и так уже изрядно, а вот взятых рейхстагов пока – ни одного. А посему – пришло время открыть им счёт!
Глава первая
– Значит, не получилось…. – Генерал Калюжный тяжело вздохнул.
Левченко отрицательно покачал головой.
– Не получилось. Да и не могло получиться – мы же изначально были готовы к этому варианту развития событий. Слишком уж силы неравные. У тех, что играют за чёрных, все ключевые фигуры в тамошней элите – ежели, конечно, этих никчемных болтунов можно назвать элитой – давно в кармане. А у нас? Полторы калеки…. Да и Пилот слишком уж понадеялся на народную поддержку, популист хренов. Народ-то его поддержал, да что толку? К тому же старый замполит его слил, для Пилота это был удар в спину.
Калюжный закурил, выпустил клуб сизоватого дыма – и сказал вполголоса:
– Да уж, старый коммунист проявил себя во всей красе, что и говорить. Сукин сын…. Я, Левченко, скажу тебе честно – никогда я этих … выдвиженцев, из национальных кадров – не любил. Был у нас в академии один такой, латыш, Круминьш по фамилии – так он на собраниях клеймил империализм так, как будто лично Рейган у него лет пять назад сотню занял – и не отдаёт. А в восемьдесят восьмом с секретными документами этот боец идеологического фронта рванул на рыбацкой лодке в Швецию, и, ежели б не его морская безграмотность – имел бы штаб Прибалтийского округа бледный вид…. Вместо Швеции причалил товарищ подполковник Круминьш к польскому берегу и принялся у польских – приняв их за шведских, заметь! – пограничников политического убежища просить, обещая за это выдать главную военную тайну Советского Союза. Мальчиш-плохиш, понимаешь…
– Ну и что… чем закончился его вояж? – чуть улыбнувшись, спросил Левченко.
Калюжный пренебрежительно махнул рукой.
– А, ерундой, десяткой обошлось. Тогда ж у нас бардак начинался, и вместо пули в затылок получил этот Круминьш смешной срок – какой до конца, кстати, и не отсидел. В девяносто первом он из предателя и перебежчика в одночасье стал латвийским героем сопротивления и борцом с тоталитарным режимом. – Генерал вздохнул, покачал головой, и, вернувшись за свой стол, продолжил деловито: – Ладно, что мы из всей этой литовской истории можем вынести? Пилота нам, как я понимаю, уже не спасти?