Переход хода
Шрифт:
– Пилота валят наглушняк, партия разыграна, как по нотам. В конце октября тамошний Департамент госбезопасности – литовский ФСБ – довел до спикера и его замов сведения о связях Пилота с некими международными криминальными кругами. Кто готовил эту дезу, мы выяснили, взяли ребяток на карандаш. Пару человек в этой лавке отказались визировать подобную хрень – этих мы тоже выявили, по возможности отработаем. А первого ноября этот документ – который был для служебного пользования, между прочим – вдруг почему-то оказался опубликованным в прессе.
Генерал
– Кто причастен – выяснили?
Подполковник кивнул.
– В канцелярии спикера тамошнего Сейма работает несколько засланных казачков – один из них, некто Закарас, через своего дружка Яцкевичуса, зама главреда «Республики», это дело и провернул. Как сообщает Тонус, с молчаливого согласия спикера.
Калюжный кивнул.
– Ясно. Связи отследили?
Подполковник развел руками.
– Максим Владимирович, мы ж не боги…. Есть информация, что Яцкевичус крепко дружен со вторым секретарем американского посольства в Вильнюсе Оливером Кингом – но более подробных сведений у нас нет.
Генерал молча кивнул. Левченко продолжил:
– На следующий день все ключевые советники Пилота подали в отставку, а третьего ноября тамошняя Генпрокуратура затеялась расследовать уголовное дело по факту нарушения президентом своей присяги. Типа, дружит с сомнительными бизнесменами, криминал, то да сё – в общем, шарманка известная. Хреново, что старый замполит, что сейчас там премьером, спустил на Пилота своих шавок – теперь того валят не только те, что играют за чёрных, но и те, что при иных раскладах были бы на нашей стороне.
– То есть, шансов у Пилота нет?
– Нет.
Они помолчали несколько минут, затем генерал, затушив сигарету, приказал:
– Всех фигурантов процесса чётко идентифицировать, по максимуму. Тех, что получают из кассы напротив – отработать по связям, выявить по возможности всю сеть.
– Максим Владимирович!
– Я же сказал – по возможности. И держать в поле зрения плотно, буде к тому появится возможность – малость притопить, жизнь их никчемную чуток испортить – так, в пределах разумного, без смертоубийства. Тех же, кто потенциально интересен нам – отработать в ближайшее же время, но отработать мягко, ненавязчиво. Кто у тебя там сейчас координатором?
– Витовт.
– Вот пусть со своими ребятами всех тех, кто в этой истории обозначился позитивно, найдет и подберет к ним ключики. Нам там сейчас люди нужны! Ведь когда люди в ситуации общей подлости и предательства, возведенного в ранг доблести, продолжают своей честью дорожить – то для таких людей вообще ничего нельзя жалеть! Если нужно кому-нибудь из тех, что за Пилота впрягся, чем-то помочь – квартирку там прикупить, кредит помочь выплатить, детишек в хороший университет пристроить – пусть твой Витовт в доску расшибётся, а сделает. Завтра эти люди нам сторицей отработают! Не всё ж России свои бывшие окраины всяким-разным брюссельским клоунам на откуп отдавать…. Придёт время – и мы их обратно попросим, для начала вежливо, ну а там – как получится…. На самого Пилота люди Витовта не выходили?
Левченко пожал плечами.
– Зачем? Его в Ленинградской академии гражданской авиации, ещё во времена доисторические, тамошние чекисты пытались отработать – бесполезно. Крепок духом оказался Пилот!
– Духом крепок, а должность свою просрал… – проворчал Калюжный.
Левченко развел руками.
– В такой ситуации кто хочешь пасанёт – тем более, Пилот парень странноватый, с принципами. Плюс к тому – честный до неприличия. А с той стороны, сами понимаете, народ прожжённый, ни в какое благородство играть не намеренный. Так что шансов у него изначально не было…
– Ясно. Ладно, с этим пока всё. Что Одиссей?
Левченко едва заметно пожал плечами.
– А что Одиссей? В панику не ударился, чего Загородний опасался. Внешне спокоен – хотя, как я понимаю, за Герду и детей сердчишко-то колотиться. Замысел операции я ему, понятное дело, не раскрывал, но кое-какие намёки сделал. Документы у него в порядке, многоразовые визы, болгарскую и румынскую, мы ему расстарались, так что с этим проблем у него не будет, тем более – паспорт подлинный, мы ему его на всякий случай ещё в позапрошлом году сделали, ежели бы он решил более Бондаренкой не быть. Так что парень наш начеку, ждёт боевую задачу.
Калюжный кивнул.
– Гут. Какие у тебя и у твоих гавриков есть соображения по этой самой боевой задаче?
Подполковник почесал затылок.
– Техническую часть мы с Гончаровым и Загородним вчерне сверстали…
Генерал спросил полуутвердительно:
– Но мучает вас отсутствие связей, налаженной сети, как я понимаю? То направление мы не отрабатывали, и людей надежных у нас там сегодня практически нет – я правильно понимаю твои сомнения, Левченко?
Подполковник кивнул.
– Так точно. Понимаете, Максим Владимирович, какие-то люди у нас там, конечно, есть, как не быть – но полагаться на них в такой ситуации я бы не стал. Информацию скинуть – они в состоянии, по мелочам посодействовать – могут, а вот ответственность за груз на себя взять – трижды подумают. И наши риски начинают зашкаливать…
Генерал кивнул.
– Ясно. Что предлагаешь?
– Гончаров считает, что для проведения операции в Стамбуле надо иметь резидента.
– И этим резидентом, как я понимаю, он видит себя? – Генерал улыбнулся.
Левченко чуть смущённо кивнул.
– Так точно. Он мне за эти три дня уже все уши об этом прожужжал.
Калюжный покачал головой.
– Ну, вот неймётся ему самолично с супостатом поединоборствовать… Аника-воин, понимаешь!
– Максим Владимирович, я полагаю, в этом предложении Гончарова есть резон. Одиссей будет осуществлять техническую сторону проекта, подполковник Гончаров – координировать его действия с болгарской и … азиатской составляющими операции.
Генерал подумал несколько минут, что-то набросал карандашом на листке бумаги – и ответил: