Переход
Шрифт:
Удобно устроившись на бархатных подушках, невеста дождалась, пока две придворные дамы уложат получше ее шлейф, чтобы не измялся. А затем лакеи подсадили обеих дам в экипаж, и процессия тронулась.
Народу собралось — не протолкнуться, но, разумеется, только там, где это позволили. Четыре главные улицы, по которым кортежу предстояло ехать к месту церемонии, полностью оцепили гвардейцы, и любоваться на будущую королеву горожанам приходилось из-за широких спин неумолимых стражей. Впрочем, никто ничему не удивлялся. За порядком во время таких событий всегда следили строго, а тут еще недавний заговор. Немудрено, что никому прохода не дают мундиры и доспехи. Многие не только не удивлялись избытку военных на улицах, но и догадывались, что это лишь видимая часть стальной паутины, в которой
Собственно, самым неудачным зрительским местом оказался королевский экипаж. Поражающий воображение толпы красотой парадного оружия и доспехов, эскорт то и дело закрывал Адельгейде обзор, а близкий грохот копыт по булыжной мостовой казался едва ли не громче, чем приветственные крики со всех сторон. Впрочем, невеста короля все равно мило улыбалась будущим подданным. Две фрейлины сидели напротив своей госпожи. О чем мечтала одна из них, неизвестно, а другая мечтать и не думала. Хоть вид у Веллиты был самый безмятежный и даже немного рассеянный, на самом деле она сосредоточенно поддерживала невидимый щит-сферу, укрывая высокородную спутницу от атаки с любой стороны.
В опыте и усердии тех, кому Роланд доверил безопасность возлюбленной, сомневаться не приходилось, но случиться может всякое. Король не стал возражать против того, чтобы заменить одну из фрейлин на леди Делари, у которой, собственно, и должности-то при дворе по-прежнему не было. "Положенная" фрейлина от огорчения едва не заболела. Роланду пришлось лично вручить ей драгоценную безделушку в награду "за самопожертвование на благо королевства".
Огромная площадь перед главным собором в первое мгновение показалась взволнованной невесте совсем пустой. Вдоль домов, по ту сторону скрещенных алебард оцепления, толпа собралась не меньше, чем везде, но в середине не было никого и ничего, кроме красного и белого шелка. Да-да, именно шелка, и увидев его, Адельгейда поняла, что обряд начался. Леди Эсперенс помогли выйти из экипажа. Повисла тишина, только чуть зашелестели оборки платья, когда Веллита и ее помощница подобрали с земли невестин шлейф. Адельгейда осмотрелась. Сверху, прямо из голубого неба, благоухающим дождем летели лепестки роз, но не ложились на землю, а исчезали, едва коснувшись мостовой. Сказочный цветопад — магическая иллюзия, разумеется, но зато какой эффект!
До самых дверей собора развернулась дорожка шелкового полотна, такого же темно-красного, как роза. А в самой середине красное полотно пересекало белое, и уходило двумя снежными тропинками к боковым улицам по обе стороны площади. Так предписывала еще одна традиция, из тех, о которых не помнят, предаваясь сиюминутным интригам, но которые напоминают о себе, когда приходит время делать выбор. Конечно, когда будущая королева отправляется к алтарю, все было давно уже решено, планы просчитаны на тысячу шагов вперед. Но перед алтарем оказываются не дипломаты и придворные, не государства и семейные кланы, а юное создание, готовое разделить с королем не только ложе и пару драгоценных кресел в тронном зале.
Правило не оставляло выбора — здесь, в одиночестве, когда рядом больше не осталось ни родни, ни свиты, невеста сама решала, как ей быть, отныне и навсегда отвечая за свое решение, безо всяких оправданий вроде принуждения, родительской воли или долга. Ей давали почти невероятный шанс уйти, если в сердце закралось сомнение и слова клятвы угрожают стать словами клятвопреступления. И никто в целом мире не обвинит ее в позоре и бесчестии, потому что ее дорога не запятнана ложью. Впрочем, еще ни одна королевская избранница не свернула с прямой дорожки, по крайней мере, пока шла к алтарю. Бывало, сворачивала после, но вспоминать, чем заканчивались такие истории, на празднике совершенно ни к чему.
Адельгейде предстояло пройти через площадь, отдать затихшему, наполненному ожиданием и запахом роз пространству последние минуты, когда она принадлежит лишь самой себе. Свободной рукой она приподняла кружевной подол, вздохнула и храбро сделала первый шаг по красному шелку под розовым дождем. В полнейшем безмолвии она поднялась по ступеням и вошла в распахнутые двери первого собора королевства.
Мрамор и многоцветные мозаики высоких сводов соперничали роскошью с нарядами гостей, собравшихся по обе стороны прохода. После яркого солнечного дня здесь было темновато, но впереди сиял золотистый свет множества свечей, настоящих и магических. Там невесту уже ждали. Волнение прошло, сменившись радостным покоем, уверенностью, что теперь-то все будет хорошо.
Роланд порой любил пренебречь королевской роскошью, но на сей раз явился, как положено, со всеми регалиями собственной власти, в расшитом серебром наряде. На голове у него была надета корона, простой широкий обруч с изящными зубцами из потемневшего от времени золота, поражавший воображение не пышностью и тонкостью работы, а тем, что его носили короли Диасты уже без малого тысячу лет.
Чуть в стороне, но ближе остальных к будущим супругам, стоял Алекс, тоже при параде. Рядом пристроилась Веллита, как только вместе с придворными дамами эффектно расправила на мраморном полу шлейф будущей повелительницы.
Роланд шагнул навстречу Адельгейде, и когда она протянула ему розу, положил ладони поверх ее рук. На церемонии не полагалось говорить ничего, кроме того, что предписано ритуалом, но радость и нежность в его глазах обо всем говорили без слов. А на вопросы, которые им сейчас зададут, жених и невеста знали ответ уже давно. Обряд пролетел почти незаметно. Роза из соединенных рук супругов легла на алтарь, и хор славил короля и королеву. На крыльцо собора они вышли вместе.
Алекс, теперь ставший братом королевы, стоял за спиной у сестры, сжимая руку Веллиты. Одну главную женщину своей жизни он пристроил в надежные руки, а другую в ближайшее время намеревался окончательно и бесповоротно забрать в свои. Следом от толпы гостей отделились Кассандра с Морисом. Герцогиня Лорандевайс, как оказалось, была весьма неравнодушна к бриллиантам, и ей позволили прогуляться по королевской сокровищнице, выбрать украшения по своему вкусу. Воспользовавшись случаем, "герцогиня" пристроила на хранение свой меч, сдала ошарашенному смотрителю, велев беречь и почитать. А потом долго, с упоением разглядывала сверкающее содержимое бесчисленных шкатулок и футляров, напевая что-то не вполне понятное: "Поцелуй — это прекрасно, но им не заплатишь за скромную квартиру…", и, наконец, сделала выбор, да такой, что все дамы теперь косились с завистью. Морис, тоже обряженный не хуже здешних господ, еще утром, поправляя перед зеркалом кружевные манжеты, вдруг забеспокоился:
— А я в этих шмотках не очень похож на… мужчину ошибочной ориентации?
— Нет, скорее на главного вышибалу при дворе Генриха Наваррского, — успокоила Кассандра.
Шелковые "дорожки" уже убрали, гвардейское оцепление переместилось ближе к собору. Теперь зрители заполнили площадь почти до самых ступеней. При виде короля и королевы толпа взорвалась приветственными криками, а потом снова притихла, повинуясь жесту монарха. Осталась еще одна часть свадебной церемонии, не самая важная в смысле формальностей, но весьма приятная для новобрачных и почитаемая в народе. Кассандра, не знавшая здешних обычаев, уже успела подумать, что брачную церемонию не принято завершать поцелуем, и ошиблась. Поцелуй непременно полагался, только принародный, на крыльце.
И вот на глазах у всех король повернулся к королеве, привлек ее к себе и поцеловал. Адельгейда знала — это всего лишь еще одна традиция, но едва почувствовала прикосновение его губ, земля будто качнулась у нее под ногами. Пришлось для равновесия прижаться к мужу, обвить его рукой за шею и отбросить отчаянную мысль о том, что еще чуть-чуть, и поцелуй не удержится на последней грани светских приличий. И если кто-то подозревал, что с этим неожиданным и поспешным браком не все так просто, теперь убедился — так и есть, на сей раз в королевские покои пришла страсть.